ВС: Если наследодатель при разводе не произвел раздел совместно нажитого имущества, право на его долю имеют наследники

Суд также напомнил, что срок исковой давности раздела имущества следует исчислять со дня, когда один из экс-супругов совершит действие, препятствующее другому осуществлять свои права в отношении спорного имущества

В комментарии «АГ» адвокат, представлявший интересы одной из наследников, рассказал, какие доводы кассационной жалобы в ВС позволили добиться положительного для доверителя результата. Эксперты также позитивно оценили выводы, изложенные в определении, отметив, что суды апелляционной и кассационной инстанций необоснованно признали наследодателя утратившим право собственности на спорное имущество.

Верховный Суд опубликовал
Определение № 67-КГ22-10-К8 от 9 августа, в котором разъяснил, что бездействие бывшего супруга не свидетельствует о том, что раздел совместно нажитого имущества состоялся.

Степан и Елена Сандахчиевы состояли в браке с 2000 г. по 2010 г. В августе 2019 г. Степан Сандахчиев умер. Согласно материалам наследственного дела его наследниками по закону стали мать и две несовершеннолетние дочери. Мать наследодателя отказалась от наследства в пользу своей дочери – родной сестры наследодателя Татьяны Майер, подавшей заявление нотариусу о принятии наследства. Завещание Степан Сандахчиев не составлял.

Наследникам по закону были выданы свидетельства о праве на наследство в отношении имущества, не являющегося спорным. При разделе наследственной массы в состав имущества не была включена квартира, в отношении которой нотариус вынес постановление об отказе в совершении нотариального действия. Основанием для вынесения такого постановления послужило то, что правообладателем спорной квартиры является Елена Сандахчиева, квартира была приобретена в период ее брака с наследодателем. На момент смерти Степана Сандахчиева брак был расторгнут; брачный договор, соглашение о разделе совместно нажитого имущества не заключались, в связи с чем выделить долю в общем имуществе и выдать свидетельство о праве на наследство по закону на указанный объект недвижимости наследнику нотариус не мог.

Татьяна Майер обратилась в суд с иском к Елене Сандахчиевой о признании права собственности на 1/6 доли в указанной квартире в порядке наследования доли брата. Истец ссылалась на то, что спорная квартира приобреталась за счет средств отца наследодателя, так как собственными средствами на ее покупку супруги Сандахчиевы не располагали. При расторжении брака раздел совместно нажитого имущества не производился, при этом Степан Сандахчиев не отказывался от права на совместно нажитое имущество, а необходимость в выделении доли отсутствовала, поскольку его праву собственности ничто не угрожало – экс-супруги поддерживали приятельские отношения между собой, Степан Сандахчиев общался с детьми, бывшая жена этому не препятствовала, пояснила истец.

В свою очередь Елена Сандахчиева обратилась в суд со встречным иском к Татьяне Майер о признании права личной собственности на спорное жилье. В обоснование исковых требований она указала, что в период брака 28 февраля 2003 г. заключила с ООО ПСФ «Форпро» договор об инвестиционной деятельности. На основании данного договора Сандахчиевой была передана спорная квартира, за которую было уплачено 724 тыс. руб. Право собственности на квартиру зарегистрировано на ее имя.

Елена Сандахчиева ссылалась на то, что 69/100 доли в праве собственности на спорную квартиру оплачены за счет ее личных средств, полученных от продажи квартиры, принадлежавшей ей до брака. В связи с этим, отмечала она, у бывшего мужа отсутствовало право на супружескую долю, что им никогда не оспаривалось. В иске также указывалось, что с января 2010 г. до расторжения брака фактически брачные отношения между Сандахчиевыми были прекращены. Бывший супруг проживал отдельно – в квартире, принадлежащей его матери, не был зарегистрирован в спорной квартире и после расторжения брака (в течение 10 лет) квартирой не пользовался, расходов на ее содержание не нес.

Спор о разделе совместно нажитого имущества между супругами не возник. Все имущество, приобретенное в период брака, осталось за тем, на чье имя оно было оформлено, добавила Елена Сандахчиева. По ее мнению, с момента фактического раздела имущества и прекращения брачных отношений (с января 2010 г.) началось течение срока исковой давности для предъявления требований о разделе общего имущества супругов. Поскольку Степан Сандахчиев с какими-либо требованиями о разделе общего имущества к бывшей супруге при жизни не обращался, ее право собственности на спорную квартиру не оспаривал, срок исковой давности на момент смерти наследодателя истек, подчеркивалось в иске.

Решением Новосибирского районного суда Новосибирской области от 31 июля 2020 г. исковые требования Татьяны Майер были удовлетворены. В удовлетворении встречного иска Елены Сандахчиевой было отказано. Суд исходил из того, что спорная квартира приобретена в период брака Сандахчиевых, режим личной собственности в отношении нее не устанавливался, соответствующего соглашения супруги не заключали, а данная квартира является общей совместной собственностью супругов независимо от того, на чье имя она приобретена и кто вносил денежные средства по договору. В связи с этим суд посчитал, что супружеская доля умершего составила 1/2 доли в праве собственности на спорную квартиру и подлежала включению в наследственную массу.

Отказывая Елене Сандахчиевой в удовлетворении требований о признании спорной квартиры ее личной собственностью, суд указал на отсутствие доказательств отступления от равенства долей при приобретении спорного жилья, а также последующего получения доли умершего в ее собственность в результате раздела общего имущества и отказа бывшего мужа от прав на квартиру.

Суд также пришел к выводу о том, что оснований для применения срока исковой давности по заявленным Татьяной Майер требованиям не имеется. Признавая доводы Елены Сандахчиевой о начале течения срока исковой давности с момента фактического прекращения семейных отношений несостоятельными, суд исходил из того, что обстоятельств, свидетельствующих о нарушении при жизни права Степана Сандахчиева на общее имущество, не установлено. Как пояснил суд, пользование Еленой Сандахчиевой и совместными с наследодателем детьми спорной квартирой не может свидетельствовать о таком нарушении. Каких-либо иных действий, указывающих на то, что права наследодателя на квартиру оспариваются, его бывшая супруга не совершала.

Так, суд первой инстанции заключил, что срок исковой давности по требованиям о разделе совместно нажитого имущества Степаном Сандахчиевым на момент его смерти пропущен не был. Не пропущен этот срок и по требованиям Татьяны Майер, права которой стали нарушаться с момента, когда спорное имущество не вошло в наследственную массу в связи с оспариванием бывшей женой наследодателя режима общей совместной собственности.

8 июля 2021 г. Новосибирский областной суд отменил решение первой инстанции в части удовлетворения исковых требований Татьяны Майер. В остальной части решение оставлено без изменения. Апелляционная инстанция исходила из того, что наследодатель при жизни после расторжения брака не осуществлял правомочия собственника квартиры, приобретенной супругами в период брака. Суд посчитал, что действия наследодателя (вывез принадлежащее ему движимое имущество, сменил место жительства, самостоятельного доступа в спорную квартиру не имел, бремя ее содержания не нес, на регистрационном учете по адресу оспариваемого жилого помещения не состоял, с требованиями о разделе спорной квартиры и вселении в нее не обращался, не проявлял интереса к судьбе квартиры) свидетельствуют о том, что он фактически отказался от своего права на жилое помещение, вследствие чего ее собственником стала Елена Сандахчиева. При этом бремя доказывания обстоятельств, свидетельствующих об обратном, суд возложил на Татьяну Майер.

Таким образом, указала апелляция, Степан Сандахчиев знал и должен был узнать о нарушении своего права на раздел общего имущества не позднее января-февраля 2010 г., а значит, с указанного момента началось течение срока исковой давности по требованиям о разделе общего имущества. Совокупность указанных обстоятельств, по мнению апелляции, свидетельствует о том, что Татьяна Майер, обратившись в суд 4 марта 2020 г. как правопреемник наследодателя, пропустила срок исковой давности по заявленным требованиям. Указанное в силу положений п. 2 ст. 199 ГК РФ является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении иска.

Восьмой кассационный суд общей юрисдикции согласился с данным выводом апелляционной инстанции.

Татьяна Майер обратилась в Верховный Суд с кассационной жалобой, в которой просила отменить определения судов апелляционной и кассационной инстанций. Изучив материалы дела, ВС пояснил, что после смерти одного из супругов (бывших супругов) в его наследственную массу входит имущество, составляющее его долю в общем имуществе, а остальная часть общего имущества поступает в единоличную собственность пережившего супруга. Тем самым общая совместная собственность на такое имущество прекращается, а принадлежащая умершему доля переходит к наследникам.

Суд подчеркнул, что при рассмотрении требований Татьяны Майер одним из юридически значимых обстоятельств являлось определение правового режима указанного имущества на день открытия наследства, т.е. установление обстоятельств, позволяющих отнести спорную квартиру к общему имуществу супругов или к личной собственности Елены Сандахчиевой.

ВС отметил, что суд апелляционной инстанции сделал противоречащие друг другу выводы в рамках разрешения одного первоначального иска: с одной стороны, он исходил из того, что наследодатель отказался от права собственности на спорную квартиру, вследствие чего его доля в праве перешла жене; с другой, признал наличие супружеской доли Степана Сандахчиева в наследственном имуществе, но сделал вывод о том, что срок исковой давности по требованию о разделе общего имущества бывших супругов пропущен.

Как указала Судебная коллегия ВС, данный вывод апелляционной инстанции в части установления начала течения срока исковой давности по требованиям о разделе общего имущества бывших супругов Сандахчиевых – и, как следствие, пропуска Татьяной Майер срока на обращение в суд с иском – сделан с существенным нарушением норм материального и процессуального права.

Суд пояснил: п. 7 ст. 38 Семейного кодекса РФ предусмотрено, что к требованиям о разделе общего имущества, если брак между супругами расторгнут, применяется трехлетний срок исковой давности. Срок исковой давности по таким требованиям исчисляется с момента, когда бывшему супругу стало известно о нарушении своего права на общее имущество, а не с момента возникновения иных обстоятельств (регистрация права собственности на имущество за одним из супругов в период брака, прекращение брака, неиспользование спорного имущества и т.п.), отмечается в определении.

Обращаясь к п. 6
Постановления Пленума ВС от 29 сентября 2015 г. № 43, Суд разъяснил, что переход прав в порядке универсального или сингулярного правопреемства (наследование, реорганизация юридического лица, переход права собственности на вещь, уступка права требования и пр.) не влияет на начало течения срока исковой давности и порядок его исчисления. В этом случае срок исковой давности начинает течь в порядке, установленном ст. 200 ГК, со дня, когда первоначальный обладатель права узнал или должен был узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

ВС обратил внимание: судами достоверно установлено, что спорная квартира приобретена сторонами в период брака, в связи с чем в силу ст. 34 Семейного кодекса является совместной собственностью супругов. Поскольку судами не было установлено наличие письменного соглашения или судебного акта о разделе имущества бывших супругов, Степан Сандахчиев оставался владеющим собственником спорной квартиры и в отношении нее до его смерти сохранялся режим совместной собственности супругов, указал Суд.

В определении также подчеркивается, что законодательством не предусмотрена возможность признания права единоличной собственности супруга, на которого эта собственность оформлена, если второй супруг не предъявил своих прав в отношении этого имущества (раздел в силу бездействия). «Если после расторжения брака бывшие супруги продолжают сообща пользоваться общим имуществом, то срок исковой давности следует исчислять с того дня, когда одним из супругов будет совершено действие, препятствующее другому супругу осуществлять свои права в отношении спорного имущества», – отмечается в определении.

При таких обстоятельствах, признал ВС, вывод суда апелляционной инстанции о том, что наследодатель знал и должен был узнать о нарушении своего права на раздел общего имущества не позднее января-февраля 2010 г., а значит, с указанного момента началось течение срока исковой давности по требованиям о разделе общего имущества и на момент его смерти данный срок был пропущен, является ошибочным, противоречит установленным судом обстоятельствам и требованиям закона.

Таким образом, Суд посчитал, что не пропущен этот срок и по требованиям Татьяны Майер, права которой нарушались с момента, когда спорное имущество не вошло в наследственную массу в связи с оспариванием Еленой Сандахчиевой режима общей совместной собственности. Учитывая, что Татьяна Майер как наследник приняла наследство брата, получив свидетельство о праве собственности на иное наследственное имущество, она своевременно обратилась в суд с указанным иском для разрешения наследственных прав в отношении имущества, которое на наследодателя не было зарегистрировано.

Кроме того, Судебная коллегия добавила, что суд апелляционной инстанции признал пропущенным срок исковой давности по заявленным Татьяной Майер требованиям по мотиву того, что при жизни наследодатель фактически отказался от права на спорную квартиру, вследствие чего ее собственником стала бывшая жена. ВС отметил, что апелляционный суд неправомерно возложил обязанность по доказыванию отсутствия нарушения прав Степана Сандахчиева в отношении спорной квартиры со стороны его бывшей супруги на Татьяну Майер.

Таким образом, Верховный Суд признал ошибочным вывод апелляции о том, что заявленные Татьяной Майер требования не подлежат удовлетворению по тому основанию, что наследователь при жизни пропустил срок исковой давности по требованиям о разделе общего имущества. Между тем кассационный суд не исправил нарушения, допущенные нижестоящей инстанцией.

В итоге ВС отменил определение кассационного суда в полном объеме, а также апелляционное определение в части отказа в удовлетворении иска Татьяны Майер. В указанной части Суд оставил в силе решение первой инстанции, поскольку она правильно определила обстоятельства, имеющие значение для дела, и истолковала нормы материального права, подлежащие применению к правоотношениям сторон.

В комментарии «АГ» адвокат АП Новосибирской области Максим Плевин, представляющий интересы Татьяны Майер, поделился, что в обоснование кассационной жалобы было положено два ключевых довода. Первый касался того, что течение трехлетнего срока исковой давности по требованиям о разделе имущества, являющегося общей совместной собственностью экс-супругов, начинается именно с момента, когда создается реальное препятствие для реализации прав в отношении этого имущества. Второй довод указывал на то, что отказ от права собственности не может презюмироваться – он должен быть явно выражен собственником, а неосуществление им своих правомочий, оставление вещи или иного имущества не означает отказ от права собственности.

«Очень радует, что Верховный Суд принял во внимание наши доводы и отменил апелляционное и кассационное определения в оспариваемый нами части, оставив в силе решение суда первой инстанции. Считаю, что определение ВС по данному делу, безусловно, повлияет на судебную практику по аналогичным спорам», – резюмировал Максим Плевин.

По мнению члена Совета АП Калининградской области Екатерины Казаковой, в данном случае тремя судебными инстанциями допущена ошибка, несмотря на то, что ВС еще в
Постановлении Пленума от 5 ноября 1998 г. № 15 поставил точку в спорах о сроке исковой давности по разделу совместно нажитого имущества. «Казалось бы, все предельно очевидно, имеется обширная практика, но судебные инстанции решили идти по легкому пути и применить срок исковой давности. Отрадно, что Верховный Суд рассмотрел спор комплексно: с точки зрения не только исковой давности, но и правопреемства – пришел к правильному выводу, что бездействие бывшего супруга не свидетельствует о том, что раздел совместно нажитого имущества произведен. Если при жизни наследодатель не произвел раздел, право на его долю имеют наследники», – считает эксперт.

Адвокат АП г. Москвы, АБ «Халимон и партнеры» Константин Смолокуров отметил, что суды апелляционной и кассационной инстанций необоснованно признали наследодателя утратившим право собственности, несмотря на то, что основания возникновения и прекращения такого права установлены законом. В данном случае наследодателю принадлежало право собственности на 1/2 доли в праве на спорную квартиру в силу закона, и то, на имя кого из супругов зарегистрирована совместная собственность, правового значения не имеет, пояснил эксперт.

Константин Смолокуров указал, что изменение и определение долей супругов в совместно нажитом имуществе возможны только на основании соглашения или судебного акта. В тоже время, подчеркнул он, определение долей (раздел) совместно нажитого имущества является правом супругов, но не обязанностью. Таким образом, вывод ВС об отнесении спорной квартиры к совместно нажитому имуществу и сохранении за наследодателем права на долю в ней является верным.

«Рассматривая данный судебный акт как пример судебной практики и оценивая его значение при рассмотрении других споров, необходимо учитывать большое количество случаев, когда бывшие супруги не заключают соглашение о разделе совместно нажитого имущества и не изменяют его правой режим в судебном порядке, оставляя все “как есть”. С учетом данного обстоятельства считаю, что рассматриваемое определение правильное, обоснованное и направлено на защиту законных прав и интересов таких бывших супругов, как наследодатель в данном споре», – полагает Константин Смолокуров.

Директор Lexing law firm Андрей Тишковский выразил удивление, что суд апелляционной инстанции процитировал те же нормы, что и суд первой инстанции, но пришел к неверному выводу об истечении срока исковой давности. По мнению эксперта, еще более поразительно, что суд апелляционной инстанции указал фактически на возможность применения раздела имущества в силу бездействия, пояснив, что наследодатель не был заинтересован судьбой своей супружеской доли в имуществе после расторжения брака, а значит, отказался от своего права на квартиру, приобретенную в браке. Так, апелляционный суд породил неразрешимые противоречия, которое были исправлены ВС, подытожил Андрей Тишковский.

«Действительно, нельзя связывать начало течения срока исковой давности с расторжением брака или проживанием бывшего супруга в другой квартире. Юридически важным фактом для начала исчисления срока является день, когда супруг (бывший супруг) создал препятствия для использования совместно нажитого имущества. В рассматриваемом деле указанные обстоятельства установлены не были», – заключил он.