Во втором чтении приняты поправки об обязании арбитражных судей сообщать о выявленных преступлениях

Законопроект дополнен уточнением, что при выявлении признаков преступлений арбитражные судьи будут уведомлять органы дознания и предварительного следствия посредством частных определений

По мнению одного из экспертов «АГ», смысл изменений законопроекта ко второму чтению сводится к уточнению процессуальной формы сообщения судом сведений о фальсификации, основная разница между сообщением и частным определением состоит в том, что первое, в отличие от второго, не обжалуется. Другой эксперт отметил, что изменения законопроекта идеально иллюстрируют знаменитую фразу Виктора Черномырдина о том, что «хотели как лучше, а получилось как всегда».

15 октября Госдума РФ приняла во втором чтении законопроект № 589321-7 о внесении изменений в АПК РФ, о котором ранее писала «АГ». Согласно ему, если при рассмотрении дела арбитражный суд обнаружит в действиях участников арбитражного процесса, должностных или иных лиц признаки преступления, он уведомляет об этом правоохранительные органы.

Ко второму чтению проект закона подвергся некоторым изменениям. В поправках теперь уточняется, что арбитражные судьи будут сообщать о выявленных признаках преступления с помощью вынесения частного определения, копия которого будет направляться в органы дознания или предварительного следствия. Соответствующие изменения предусмотрены во вносимой в ст.188.1 АПК РФ части 4.

Как следует из пояснительной записки, аналогичная обязанность установлена в ГПК и в КАС, однако в арбитражном судопроизводстве существует правовой пробел, который способствует различным злоупотреблениям со стороны недобросовестных лиц, участвующих в рассмотрении дел. В частности, речь может идти о фальсификации судебных доказательств в арбитражных процессах.

«В настоящее время арбитражные суды, осуществляющие проверку обоснованности заявления о фальсификации доказательства в рамках ст. 161 АПК, должны лишь отразить результаты данной проверки в протоколе судебного заседания, но не обязаны сообщать об обнаружении признаков преступления в органы дознания или предварительного следствия», – отмечают авторы поправок. По их мнению, на практике арбитражные суды после такой проверки могут принять решение об исключении недостоверных доказательств из числа доказательств по делу, однако вопрос о возбуждении уголовного дела по результатам проведения указанной проверки может быть инициирован только участвующими в деле лицами путем их самостоятельного обращения в правоохранительные органы.

Авторы законопроекта полагают, что правоохранительные органы нередко демонстративно не вмешиваются в экономические споры между хозяйствующими субъектами. Поэтому до вступления решения арбитражного суда в законную силу в возбуждении уголовных дел чаще всего отказывается: «Во многом по причине того, что с инициативой о возбуждении уголовного дела выступает участвующее в арбитражном процессе и заинтересованное в исходе дела лицо, а не арбитражный суд».

«Арбитражный процесс, как правило, длителен, срок обжалования решений, не вступивших в законную силу, составляет один месяц, участникам процесса также предоставляется значительное время для устранения недостатков, допущенных при подаче апелляционных жалоб. Все это в совокупности позволяет лицам, участвующим в деле, затягивать время, что приводит к истечению сроков давности привлечения к уголовной ответственности лиц, совершивших в период рассмотрения арбитражного дела преступления небольшой тяжести», – указано в пояснительной записке. В качестве примера разработчики сослались на ст. 78 и ч. 1 ст. 303 УК РФ, согласно которым срок давности привлечения к ответственности за фальсификацию доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности составляет два года.

Адвокат АБ «ЮГ» Сергей Радченко пояснил, что смысл изменений законопроекта ко второму чтению сводится к уточнению процессуальной формы сообщения судом сведений о фальсификации. «Если раньше это было просто некое “сообщение”, то теперь суд должен вынести частное определение. Разница между сообщением и частным определением состоит в том, что сообщение не обжалуется, а частное определение обжалуется. Поэтому если кто-то из лиц, участвующих в деле, будет не согласен с тем, что суд установил факт фальсификации доказательств, то он сможет обжаловать частное определение. АПК РФ возможности обжалования частного определения не предусматривает, но в практике Верховного Суда РФ это допускается (например, определение ВС РФ от 6 августа 2018 г. № 304-ЭС18-3461), – пояснил эксперт.

Старший партнер, руководитель группы практик юридической фирмы INTELLECT Роман Речкин отметил, что изменения законопроекта ко второму чтению Госдумы РФ идеально иллюстрируют знаменитую фразу Виктора Черномырдина о том, что “хотели как лучше, а получилось как всегда”. «Сама идея сводилась к тому, что арбитражный суд, обнаружив при рассмотрении дела признаки какого-либо преступления, должен сообщать об этом в правоохранительные органы. Проблемы здесь две, во-первых, арбитражный суд – это все-таки суд, а не правоохранительный орган; обязывая его сообщать о признаках преступления, мы возлагаем на него не свойственную ему дополнительную функцию. Во-вторых, в условиях явной перегруженности судов “профильной” деятельностью по рассмотрению споров необходимость тратить время еще и на сообщения о преступлениях энтузиазма у судей не вызывает», – пояснил он.

По словам эксперта, итоговый вариант проектируемой ч. 4 ст. 188.1 АПК РФ с точки зрения юридической техники и здравого смысла порадовал бы Виктора Черномырдина. «Эта норма устанавливает, что арбитражный суд не просто “сообщает о преступлении” в правоохранительные органы, но “направляет копию частного определения”. При этом, исходя из ч. 1 этой же ст. 188.1 АПК РФ, вынесение частного определения – это право арбитражного суда, а не обязанность. Таким образом, арбитражные суды и дальше продолжат саботировать эту “обязанность”, просто не вынося частные определения. Нет частного определения – нечего и направлять в правоохранительные органы», – отметил Роман Речкин.

Он добавил, что, даже если бы законодатель сформулировал ч. 4 ст. 188.1 АПК РФ корректно, ничего бы не изменилось. «Поскольку гораздо более существенная проблема заключается в принципиальном нежелании российских правоохранителей возбуждать уголовные дела и вообще работать, кроме расследования “политических” дел. Поэтому, даже если арбитражные суды начнут направлять в правоохранительные органы информацию о преступлениях, реально реагировать на эти сообщения и возбуждать уголовные дела органы дознания и следствия все равно не будут, и проблема здесь не в АПК РФ и не в арбитражных судах», – подчеркнул эксперт.