Виктор Момотов: Особая роль при реализации и толковании принципа добросовестности принадлежит судам

Председатель Совета судей рассмотрел принцип добросовестности как материально- и процессуально-правовую категорию, дав ей собственное определение

Судья полагает, что нормативно-правовое закрепление принципа добросовестности и его соблюдение всеми участниками гражданского оборота позволяют создать понятные и прозрачные «правила игры» в экономике, сформировать комфортную деловую среду и атмосферу доверия на рынке.

17 июля в Москве прошло очередное заседание Клуба им. Д. Н. Замятнина, посвященное теме «Добросовестность как правовая категория». В начале мероприятия традиционно выступил председатель Совета судей РФ, секретарь Пленума Верховного Суда РФ Виктор Момотов, который в своей лекции рассмотрел добросовестность как модель поведения в законодательстве и судебной практике.

В начале своего выступления Виктор Момотов отметил, что добросовестность – это вопрос честности и моральной чистоплотности правоотношений. По его мнению, добросовестность – не только юридическая, но и этическая категория, она тесно связана со справедливостью: «Добросовестность поведения – это справедливость действий по отношению к другому человеку». Он подчеркнул, что хотя понимание справедливости носит субъективный характер, общую ее формулировку можно выразить «золотым правилом нравственности»: относись к другому так, как хочешь, чтобы относились к тебе.

Председатель Совета судей рассказал об истории добросовестности как правовой категории. По его словам, изначально добросовестность выступала в качестве делового обыкновения, затем в эпоху становления римского права благодаря преторскому праву приобрела статус правового принципа. Его имплементация в правовые системы континентальной Европы произошла в ходе рецепции римского права. Начиная с Французского Гражданского кодекса 1804 года принцип добросовестности получил закрепление в гражданском законодательстве целого ряда государств: Франции, Германии, Австрии, Италии, Испании, Швейцарии, Нидерландов.

Виктор Момотов также отметил наднациональное значение принципа добросовестности, указав, что он фигурирует в таких важных международных актах, как Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров 1980 года, Модельные правила европейского частного права, Принципы УНИДРУА. «Широкое международное признание базируется не только на этических основах права, но и на прагматическом понимании того, что добросовестное поведение является экономически выгодным. Нормативно-правовое закрепление принципа добросовестности и его соблюдение всеми участниками гражданского оборота позволяет создать понятные и прозрачные “правила игры” в экономике, сформировать комфортную деловую среду и атмосферу доверия на рынке», – пояснил судья. По его мнению, в случае соблюдения принципа добросовестности действия участников экономических отношений становятся прогнозируемыми, снижаются риски при совершении сделок.

Председатель Совета судей не согласился со специалистами, которые полагают, что, в отличие от западной правовой традиции, российское право не имеет исторических корней принципа добросовестности. Он подчеркнул, что деловые отношения купечества на Руси опирались исключительно на него. Хотя в современном российском законодательстве принцип добросовестности был закреплен только в 2013 г., сам термин «добросовестность» в той или иной форме упоминался более чем в 30 нормах Гражданского кодекса. Виктор Момотов обратил внимание на тот факт, что этот принцип активно развивается. Так, с 1 июня 2015 г. его действие распространилось на преддоговорные отношения в силу прямого указания в ГК.

Председатель Совета судей подчеркнул: особая роль при реализации и толковании принципа добросовестности принадлежит судам, поскольку он является оценочным и абстрактным понятием. «Неудивительно, что дефиниция принципа добросовестности впервые была дана Верховным Судом в Постановлении Пленума от 23 июня 2015 г.», – сообщил он.

Виктор Момотов указал, что принцип добросовестности активно применяется российскими судами и непосредственно влияет на правоотношения участников гражданского оборота. Например, в соответствии со сложившейся судебной практикой лицо, частично исполнившее обязательство, не вправе впоследствии ссылаться на отсутствие этого обязательства, поскольку это противоречило бы требованиям добросовестности. «Исходя из этого, Верховным Судом сформулированы правовые позиции по ряду значимых категорий дел. Например, страховая компания, частично выплатившая страховое возмещение, не вправе ссылаться на отсутствие страхового случая, поскольку своим поведением она фактически признала, что страховой случай имел место. По тем же причинам лицо, частично погасившее заем, не вправе ссылаться на отсутствие договора займа», – разъяснил он.

Судья сообщил, что предметом особого внимания ВС является деятельность микрофинансовых организаций, предоставляющих займы с начислением кабальных процентов. Разрешая сложный вопрос о соотношении принципов свободы договора и добросовестности, Верховный Суд указал, что встречное предоставление по договору займа не может быть основано на несправедливых договорных условиях, наличие которых следует квалифицировать как недобросовестное поведение.

Виктор Момотов дал собственное определение добросовестности как модели поведения, основанной на доверии к контрагенту, предполагающей честность лица, вступающего в правоотношения с целью реализации законного интереса, учитывающего взаимный интерес противной стороны, не причиняющий ей вреда и не создающий угрозу причинения вреда иным лицам.

Он отметил, что ранее с учетом принципа состязательности дискуссионным являлся вопрос о том, должен ли суд по собственной инициативе выяснять соблюдение сторонами требования добросовестности. В данном случае необходимо учитывать, что в континентально-европейской системе суд – активный участник судебного процесса, стремящийся установить истину по делу. Исходя из этого, Виктор Момотов делает вывод о том, что суду следует занимать активную позицию по вопросу добросовестности сторон спора. По его мнению, это в полной мере соответствует принципу справедливости, который предполагает установление баланса интересов сторон на основе содержательного, а не формального подхода. Именно поэтому Пленум Верховного Суда в Постановлении от 23 июня 2015 г. разъяснил, что поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии заявления другой стороны, но и по инициативе суда.

Председатель Совета судей полагает, что особый интерес представляет вопрос о добросовестном поведении сторон в судебном процессе: «Недобросовестные действия участников, которые вводят в заблуждение не только друг друга, но и суд, – это серьезная проблема для устойчивости гражданского оборота и правовой защищенности граждан. Введение суда и участников процесса в заблуждение должно стать экономически невыгодным – в противном случае ложь в зале судебного заседания рискует стать нормой», – подытожил он.