Верховный Суд фактически разъяснил позицию Конституционного Суда

ВС указал на ошибки кассации при толковании постановления КС, пояснив нюансы течения срока принудительного исполнения мирового соглашения в деле о банкротстве и методологию расчета предельного срока предъявления к исполнению соответствующего исполнительного листа

Эксперты «АГ» положительно оценили комментируемый судебный акт, указав, что определение содержит важное разъяснение о соотношении регулирования двух составляющих мирового соглашения. При этом некоторые отметили неординарность судебного акта в связи с разъяснением и корректировкой Верховным Судом выводов КС.

22 апреля Верховный Суд РФ вынес Определение № 309-ЭС18-23448 по делу о рассмотрении заявления кредитора о включении в реестр требований кредиторов должника задолженности вследствие неисполнения последним условий мирового соглашения, заключенного между Сбербанком России и группой юрлиц.

Кассация не согласилась с решением нижестоящих судов, сославшись на позицию КС

Сбербанк России заключил мировое соглашение с группой своих солидарных должников, в которую входило общество «Ветеран-2», в связи с неисполнением обязательств по ряду кредитных договоров. Данный документ был утвержден определением арбитражного суда от 26 апреля 2012 г. (дело № А50-22651/2011).

В дальнейшем суд произвел процессуальную замену Сбербанка на ООО «СБК Уран». Из-за неисполнения солидарными должниками условий мирового соглашения были получены исполнительные листы на принудительное взыскание задолженности, производства по которым были окончены по причине отзыва взыскателем вышеуказанных документов.

В октябре 2017 г. «СБК Уран» в рамках дела о банкротстве общества «Ветеран-2» вновь предъявило ему основанное на неисполнении мирового соглашения требование и обратился в суд с заявлением о включении 249,5 млн руб. в реестр требований. Арбитражный суд включил в реестр основной долг в размере 133 млн руб., а также финансовые санкции на сумму 304 тыс. руб. с удовлетворением в третью очередь. Апелляция поддержала решение суда первой инстанции.

Суды исходили из того, что задолженность подтверждена вступившим в законную силу судебным актом и не погашена должником. Возражения временного управляющего об истечении трехлетнего срока, отведенного на инициирование процедуры принудительного исполнения определения суда об утверждении мирового соглашения, были отклонены со ссылкой то, что данный срок начал течь заново со дня прекращения исполнительных производств (22 июля 2015 г.). Также суды сочли, что к спорным отношениям применяется ч. 5 ст. 321 АПК РФ, поскольку она была введена в действие соответствующим законом от 28 мая 2017 г. № 101-ФЗ, то есть уже после окончания исполнительного производства.

Впоследствии кассация отменила решения судов в части удовлетворения заявления кредитора, отказавшись включать его требования в реестр требований кредиторов должника. Признавая пропущенным трехлетний срок предъявления исполнительного листа к исполнению, суд округа исходил из того, что ст. 321 АПК РФ была дополнена ч. 5, изменившей порядок исчисления упомянутого срока для случаев отзыва исполнительного документа самим взыскателем в связи с признанием неконституционным закона (Постановление КС РФ от 10 марта 2016 г. № 7-П). В связи с этим суд округа ко дню, следующему за днем окончания исполнительного производства, прибавил 3 года и затем отступил от полученной даты на период, на протяжении которого осуществлялось исполнительное производство.

Верховный Суд указал на ошибки кассации в толковании позиции КС

В поданной в Верховный Суд кассационной жалобе «СБК Уран» просило отменить постановление окружного суда и оставить в силе судебные акты первой и второй инстанций.

Изучив материалы дела № А50-16709/2017, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ согласилась с выводом окружного суда о том, что правовая позиция Конституционного Суда носит универсальный характер и применима к спорным отношениям. «При этом суд округа верно обратил внимание на то, что ст. 321 АПК РФ была дополнена ч. 5 в целях реализации п. 2 резолютивной части упомянутого постановления Конституционного Суда РФ, а новая норма фактически воспроизводит его правовой подход. При таких обстоятельствах окружной суд правильно отменил определение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции», – указано в тексте определения.

Тем не менее Верховный Суд отметил обстоятельства, не учтенные окружным судом при вынесении своего решения. Согласно его позиции, из разъяснений КС РФ следует, что, если исполнительный документ ранее уже предъявлялся к исполнению, но затем исполнительное производство по нему было окончено в связи с заявлением взыскателя, суды обязаны вычитать из установленной законом общей продолжительности срока предъявления исполнительных документов к исполнению периоды, в течение которых исполнительное производство осуществлялось.

Следовательно, при рассмотрении в деле о банкротстве должника вопроса о соблюдении предельного срока предъявления исполнительного листа к исполнению судам необходимо было сложить два периода: первый – со дня возникновения права на принудительное исполнение судебного акта и до дня, предшествующего дню возбуждения исполнительного производства; второй – со дня, следующего за днем окончания исполнительного производства по инициативе взыскателя, и до дня повторного обращения за принудительным исполнением путем подачи в суд соответствующего заявления. Далее суды должны были выяснить, превышает ли суммарная продолжительность указанных периодов три года.

Также Верховный Суд отметил, что суд округа допустил ошибку, исказившую суть постановления КС РФ. Так, согласно методологии расчета, примененной окружным судом, чем дольше осуществляется первое исполнительное производство, тем меньше времени остается у взыскателя для повторного инициирования процедуры принудительного исполнения, что нельзя признать верным. Нижестоящие суды также не исследовали имеющие существенное значение для правильного разрешения обособленного спора обстоятельства, касающиеся момента возникновения у Сбербанка (его правопреемника) права на принудительное исполнение определения суда об утверждении мирового соглашения.

Со ссылкой на Постановление Пленума ВАС РФ от 18 июля 2014 г. № 50 Верховный Суд отметил, что заключенное Сбербанком и солидарными должниками мировое соглашение представляет собой сделку, к которой подлежат применению нормы гражданского законодательства о договорах. В этом документе стороны согласовали, в частности, условия о новых сроках погашения долговых обязательств, установив соответствующий график платежей по каждому из кредитных договоров. Стороны соглашения также предусмотрели право банка обратиться за получением исполнительного листа на взыскание всей суммы задолженности единовременно (без учета графика платежей) при наступлении определенных соглашением обстоятельств.

Суд подчеркнул, что по смыслу норм АПК РФ о мировых соглашениях в период до истечения срока, отведенного его сторонами на добровольное исполнение обязательств, зафиксированных в этом документе, их принудительное исполнение недопустимо, что отличает его от судебного решения о взыскании денежных средств. Следовательно, при неисполнении мирового соглашения трехлетний срок предъявления к исполнению исполнительного листа, выданного на основании такого соглашения, содержащего график погашения задолженности, исчисляется отдельно по каждому платежу. Для каждого платежа он начинает течь с начала просрочки погашения соответствующей части долга, исходя из условия о сроке совершения данного платежа, определенного в мировом соглашении.

При указании в мировом соглашении права кредитора досрочно (без учета графика погашения) принудительно истребовать всю сумму задолженности трехлетний срок на принудительное исполнение документа в части платежей с ненаступившим сроком исполнения (применительно к графику погашения задолженности) начинает течь с того момента, когда кредитор реализовал право на досрочное истребование всей суммы долга, в том числе путем направления в арбитражный суд заявления о выдаче исполнительного листа, в котором он явно выразил волю на взыскание непросроченных платежей. Данный подход, отметил ВС, применим и в случаях, когда в отсутствие в тексте мирового соглашения условия о праве кредитора потребовать досрочной выплаты всей суммы долга такое право закреплено в нормах гражданского права о договорах.

В связи с этим Верховный Суд пришел к выводу о том, что нижестоящие суды не установили начало течения трехлетнего срока, отведенного арбитражным процессуальным законодательством на принудительное исполнение мирового соглашения, исходя из его условий и применительно к тем или иным платежам, предъявленным к включению в реестр требований кредитов должника.

С учетом изложенного Верховный Суд РФ отменил решения нижестоящих судов в части разрешения требования «СБК Уран» на сумму 133 млн руб. основного долга и 304 тыс. руб. финансовых санкций. Обособленный спор направлен на новое рассмотрение суда первой инстанции, который должен установить, какие платежи вошли в состав предъявленной кредитором суммы к включению в реестр требований кредиторов должника. Также суду необходимо будет определить момент начала течения трехлетнего срока принудительного исполнения мирового соглашения для каждого из этих платежей, проверить доводы об утрате «СБК Уран» права на их принудительное исполнение применительно к каждому из платежей с учетом правовой позиции Конституционного Суда РФ.

Эксперты «АГ» поддержали выводы ВС

Старший юрист фирмы «Кульков, Колотилов и партнеры» Сергей Лысов пояснил, что мировое соглашение имеет двойственную природу: «С одной стороны, оно представляет собой закрепление воли сторон, которая, будучи формализованной в тексте определения суда об утверждении мирового соглашения, с другой стороны, подлежит принудительному исполнению».

По мнению эксперта, определение ВС содержит важное разъяснение относительно соотношения регулирования двух составляющих мирового соглашения, а именно: как нормы о трехлетнем сроке на принудительное исполнение коррелируют с условиями мирового соглашения об оплате задолженности по частям, а также с правом кредитора потребовать досрочного исполнения обязательства. «Отвечая на первый вопрос, Верховный Суд подчеркнул, что, несмотря на то что исполнительный лист выдается единовременно и на всю задолженность по мировому соглашению, трехлетний срок на исполнение судебного акта должен течь отдельно по каждому платежу. Вторая идея ВС РФ состоит в том, что, если мировое соглашение или закон допускают право кредитора потребовать досрочное исполнение обязательств, трехлетний срок начинает течь с момента, когда кредитор реализовал свое право, тем самым, по сути, Суд подтвердил право кредитора в одностороннем порядке менять условия соглашения в части условий об исполнении обязательств», – прокомментировал Сергей Лысов.

Частнопрактикующий юрист из Иркутска Ольга Борисова также согласилась с выводами Верховного Суда. По ее мнению, тот совершенно справедливо полагает, что суды в данном деле не установили начало течения трехлетнего срока, отведенного законодательством на принудительное исполнение мирового соглашения, исходя из его условий и применительно к тем или иным платежам. «Срок предъявления исчисляется к каждому отдельному платежу, установленному мировым соглашением. Только сложив два периода (до предъявления исполнительного листа и после), можно сделать вывод о том, истек ли трехлетний срок предъявления. Поэтому дело было обоснованно направлено Судом на новое рассмотрение для выяснения всех обстоятельств дела», – заключила эксперт.

В свою очередь управляющий партнер АБ «Бартолиус» Юлий Тай отметил, что определение ВС носит довольно редкий характер в силу его тематики – правовой природы мирового соглашения. «Некоторое удивление вызывает тот факт, что в определении сформулированы две правовые позиции. Одна из них посвящена толкованию Постановления КС РФ № 7-П, что само по себе неординарно, так как представляет собой разъяснение одной высшей судебной инстанцией правовой позиции другого высшего суда. Вторая позиция связана с подробным изложением правовой природы мирового соглашения как сложного правового явления, содержащего как материально-правовые, так и процессуальные последствия. ВС подробно объясняет нижестоящим судам, как надо определять срок “созревания” обязательства из мирового соглашения и исчислять процессуальные сроки для предъявления исполнительного документа», – отметил адвокат.

По его мнению, данные трактовки соответствуют и доктринальным позициям, и судебной практике. «Только одно вызывает удивление: применение второго довода о порядке исчисления сроков исключает необходимость первой правовой позиции. Каждый раз, встречая подобные чрезмерные доводы, пытливый юридический ум пытается определить их причины, и некоторые коллеги могут истолковать их слишком широко, что вредит нормативной определенности правовой позиции ВС», – полагает Юлий Тай.

Советник АБ «Бартолиус» Анна Смола добавила к этому, что в определении ВС РФ обращается внимание на два важных аспекта исчисления срока предъявления исполнительного листа к исполнению и, соответственно, возможности принудительной реализации права на взыскание задолженности.

«Первый аспект – учет разъяснений, данных Конституционным Судом в постановлении № 7-П, для методологии расчета. Фактически указания КС РФ, получившие впоследствии отражение и в законодательстве, были скорректированы, поскольку ВС пришел к выводу, что буквальное их применение в расчетах в ряде случаев может привести к ущемлению прав взыскателя. Так, если исполнительное производство продолжалось значительный период времени, вычитание этого периода из срока предъявления исполнительного листа к исполнению, даже при исчислении трехлетнего срока заново после перерыва, может «съесть» весь этот срок. Поэтому предложена иная методология исчисления такого срока: посредством сложения тех периодов, когда исполнительный лист фактически находился у взыскателя», – пояснила эксперт. Она предположила, что КС РФ исходил из того, что взыскатель не должен допускать затягивания исполнительного производства, но из постановления № 7-П/2016 это прямо не следует.

«Второй аспект вытекает из первого – если мы складываем периоды, когда исполнительный лист находился у взыскателя, и сравниваем результат с трехлетним сроком для предъявления исполнительного листа к исполнению, то необходимо правильно определить начальный момент течения этого срока. Применительно к мировому соглашению, которое фигурировало в деле, это требует учета его условий, которые в данном случае (из-за иной методологии расчета) не анализировались», – заключила Анна Смола.