Суд счел возможным передать арбитражному управляющему сведения, составляющие адвокатскую тайну

Он указал, что на управляющего уже возложена обязанность сохранять конфиденциальность сведений, охраняемых законом и ставших ему известными в связи с исполнением обязанностей

Адвокат Владимир Мамич, который ранее состоял в адвокатском бюро, признанном банкротом, отметил, что судебный акт нарушает требования Закона об адвокатуре. Один из экспертов указал, что вопрос сохранения режима адвокатской тайны применительно к ситуациям банкротства адвокатских объединений и адвокатов продолжает оставаться дискуссионным. Второй посчитал, что апелляционный суд не учел интересы доверителей, которые заключили соглашения с адвокатским образованием, рассчитывая на сохранение адвокатской тайны.

8 ноября Девятый арбитражный апелляционный суд вынес Определение
по делу
№ А40-187983/19, которым признал возможным раскрытие адвокатской тайны арбитражному управляющему.

12 марта 2020 г. Арбитражный суд г. Москвы признал Союз адвокатов «Адвокатское бюро “Мамич, Мусина, Воронин и партнеры”» банкротом. Ликвидатор должника Владимир Мамич передал конкурсному управляющему истребуемые соглашения об оказании юридической помощи и акты об оказании юридических услуг с изъятиями.

22 июня 2020 г. в суд поступило заявление конкурсного управляющего об истребовании документов у ликвидатора. Управляющий просил предоставить оригиналы соглашений согласно списку, акты и иные документы, связанные с указанными соглашениями, а также партнерский договор бюро без каких-либо изъятий и обезличиваний персональных данных. Помимо этого он просил предоставить данные об арендодателе.

25 сентября того же года суд обязал Владимира Мамича предоставить управляющему требуемые документы. В последующем апелляция перешла к рассмотрению дела по первой инстанции и отменила определение АС г. Москвы. Арбитражный суд Московского округа постановление апелляции отменил и направил спор на новое рассмотрение в Девятый арбитражный апелляционный суд.

АС Московского округа заметил, что в силу п. 3 ст. 20.3 Закона о банкротстве, если иное не установлено настоящим законом, арбитражный управляющий обязан сохранять конфиденциальность сведений, охраняемых федеральным законом (в том числе составляющих служебную или коммерческую тайну) и ставших ему известными в связи с исполнением обязанностей. Кроме того, п. 1 ст. 126 Закона о банкротстве установлено, что с даты принятия судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства сведения о его финансовом состоянии прекращают относиться к конфиденциальными или составляющим коммерческую тайну. Суд посчитал, что по смыслу приведенных норм вопрос о распространении режима служебной или коммерческой тайны на документы должника применительно к правам арбитражного управляющего разрешен.

Апелляция отметила, что применительно к такой разновидности тайны, как банковская, в Определении
от 13 декабря 2018 г. № 305-ЭС18-5703(3) Верховный Суд РФ сформулировал правовой подход, в силу которого, если управляющий принял решение раскрыть информацию (или в случае окончания спора в суде в пользу кредитора), то прежде чем передать соответствующие документы, он обязан потребовать от кредитора расписку, в которой тот подтвердит, что предупрежден о конфиденциальном режиме получаемой информации и обязанности ее сохранять. Такой подход вытекает из смысла разъяснений, данных в абз. 2 п. 15 Информационного письма
Президиума ВАС от 18 января 2011 г. № 144 «О некоторых вопросах практики рассмотрения арбитражными судами споров о предоставлении информации участникам хозяйственных обществ». При несоблюдении обязанности сохранять конфиденциальные сведения лицо, чьи права были нарушены, вправе требовать возмещения убытков нарушителем по общим правилам гражданского законодательства. «Представляется, что приведенный правовой подход применим и к правоотношениям конкурсного управляющего и находящегося в процедуре банкротства адвокатского образования», – указывается в постановлении.

При этом суд учел, что на арбитражного управляющего обязанность сохранять конфиденциальность сведений, охраняемых законом (в том числе составляющих служебную или коммерческую тайну) и ставших ему известными в связи с исполнением обязанностей, уже возложена п. 3 ст. 20.3 Закона о банкротстве. Таким образом, апелляционный суд отклонил возражения ликвидатора о том, что истребуемые документы составляют адвокатскую тайну, поскольку на арбитражного управляющего возложена обязанность сохранять конфиденциальность сведений.

При таких обстоятельствах, указал суд, заявление конкурсного управляющего по п. 1 и 2 ходатайства подлежат удовлетворению. Вместе с тем отсутствуют основания для удовлетворения заявления в части истребования партнерского соглашения и данных об арендодателе.

Апелляция сослалась на позицию, изложенную в Определении
ВС от 22 июля 2019 г. № 306-ЭС19-2986, согласно которой при возникновении объективной невозможности исполнения руководителем обязанности по передаче информации арбитражному управляющему исключается возможность удовлетворения судом требования об исполнении им в натуре обязанности, предусмотренной абз. 2 п. 2 ст. 126 Закона о банкротстве. Из материалов дела следует, что партнерское соглашение было уничтожено 23 октября 2018 г. В отношении арендодателя все данные были предоставлены, заметил суд.

В комментарии «АГ» адвокат АП г. Москвы Владимир Мамич отметил, что не согласен с решением апелляционного суда и намерен его обжаловать. «Мы не будем предоставлять документы, поскольку судебный акт нарушает требования Закона об адвокатуре и принцип независимости адвокатуры», – пояснил он.

На вопрос о том, имеются ли в противоречия в Законе об адвокатуре и в Законе о банкротстве, Владимир Мамич ответил отрицательно. «Есть требования законодательства и гарантии о том, что сведения, составляющие адвокатскую тайну, не могут быть разглашены. Этот вопрос решен», – подчеркнул он. Владимир Мамич предположил, что суды хотят закрепить такую практику. «Это вопрос не закона, а практики», – резюмировал адвокат.

Арбитражный управляющий Союза АУ «Созидание» Сергей Домнин заметил, что вопрос сохранения режима адвокатской тайны применительно к ситуациям банкротства адвокатских объединений и адвокатов продолжает оставаться дискуссионным.

Он напомнил, что еще 4 декабря 2017 г. было утверждено Разъяснение
Комиссии ФПА РФ по этике и стандартам по вопросу банкротства гражданина, обладающего статусом адвоката, согласно которому процедура банкротства не может рассматриваться как позволяющая истребовать от адвоката сведения, составляющие адвокатскую тайну. «В моей практике адвокаты, как правило, отказывают в предоставлении сведений по запросам арбитражных управляющих как минимум до вынесения судебных актов об истребовании документов», – подчеркнул эксперт.

В то же время он обратил внимание, что цели и задачи процедуры банкротства подразумевают анализ финансовой деятельности должников вне зависимости от наличия или отсутствия у них специального статуса, исследование заключенных им сделок, выявление дебиторской задолженности и т.п., что невозможно без изучения заключенных должником договоров. «В связи с этим оптимальной представляется позиция, которую в том числе занял апелляционный суд: арбитражному управляющему должны быть предоставлены без каких-либо изъятий копии соглашений, заключенных с доверителями адвоката или адвокатского образования, а также первичная документация к ним. В свою очередь, на арбитражного управляющего возлагается обязанность обеспечить сохранение адвокатской тайны в той мере, в которой это не противоречит положениям Закона о банкротстве (к примеру, если в ходе анализа таких договоров будет выявлен факт неоплаты услуг адвоката в полном объеме, управляющий обязан будет отразить данный факт в отчете и принять меры к взысканию задолженности)», – отметил Сергей Домнин.

По мнению адвоката АП Саратовской области Дениса Шашкина, вопрос истребования документации для арбитражного управляющего является «фундаментом» его работы. «Случаи банкротства адвокатских образований не так часты. Безусловно, адвокатское образование является специальным субъектом, деятельность которого регулируется законодательством об адвокатуре. По аналогии с банкротством кредитных учреждений к кандидатуре арбитражного управляющего также вполне могут быть применимы дополнительные требования. Но это вопрос обсуждения и внесения изменений в законодательство», – посчитал он.

Согласиться с позицией суда об истребовании сведений, полагает эксперт, возможно в силу необходимости получения арбитражным управляющим сведений о финансовых поступлениях должника. В то же время при повторном рассмотрении дела апелляционный суд не учел интересы доверителей, которые заключили соглашения с адвокатским образованием, рассчитывая на сохранение адвокатской тайны. Суд также не применил Закон об адвокатуре. «Возможно, именно это являлось определяющим фактором. Поэтому действия ликвидатора по непредоставлению соглашений являются законными и в последующем не могут быть рассмотрены как нарушающие законодательство о банкротстве или влекущие какие-либо негативные последствия», – отметил он.

В заключение Денис Шашкин отметил, что арбитражному управляющему достаточно получить сведения о движениях денежных средств по счетам и приходным операциям по кассе, чтобы оценить финансовое состояние должника. «Соглашения сами по себе составляют адвокатскую тайну, которая не может быть раскрыта третьим лицам», – резюмировал он.