Предлагается признавать недопустимыми доказательствами любые не подтвержденные обвиняемым в суде показания

В пояснительной записке к законопроекту указывается, что на стадии досудебного производства следователь нередко приглашает «карманного» адвоката, который нужен, чтобы подтвердить отсутствие пыток, а потому даже показания, данные в присутствии защитника, можно считать недопустимыми доказательствами

В комментарии «АГ» первый вице-президент ФПА Михаил Толчеев назвал предложенные поправки негодным и недопустимым средством решения действительно существующей проблемы, отметив, что отсутствие должной реакции судов и следственных органов на заявления о применении пыток в отношении подозреваемого, обвиняемого никоим образом не может служить основанием для фактического обесценивания его показаний как средства доказывания по уголовному делу. При этом он отметил, что не соответствует текущему состоянию дел и указание в пояснительной записке на возможность следователя привлечь по назначению «удобных» ему адвокатов.

В Госдуму внесен
законопроект № 70962-8, которым предлагается признать недопустимыми доказательствами показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства и не подтвержденные им в суде. В действующей редакции п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК указывается, что недопустимыми доказательствами являются показания, данные в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные в суде.

По мнению автора законопроекта, сенатора Людмилы Нарусовой, одна из главных причин использования оперативниками насилия – заинтересованность в демонстрировании раскрытия преступления по делам, где нет весомых доказательств, но для повышения показателей достаточно выбить признание. «При этом оперативники и нередко следователи учитывают сложившуюся практику передоверия судьями полученным на предварительном следствии признаниям, несмотря на отказ обвиняемых в суде от этих показаний, жалобы на пытки, слабость и противоречивость доказательств», – отметила она в пояснительной записке.

Сенатор считает, что подавляющее большинство обвиняемых не имеют возможности пригласить защитника по соглашению из-за дороговизны адвокатских услуг. При этом оперативные работники и следователи используют это, приглашая к участию в деле тех защитников по назначению, которые не будут портить им показатели. Как отмечается в пояснительной записке, в присутствии этих адвокатов производятся допросы без применения пыток, однако обвиняемых заранее предупреждают, что если они не будут признавать себя виновными, их ожидают пытки, либо угрожают неприятностями их родственникам. Как указывает Людмила Нарусова, адвокаты в таких случаях фактически необходимы, чтобы подтверждать в суде отсутствие пыток. Сенатор полагает, что если из текста закона убрать слова «в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника», проблема обвинения невиновных в значительной степени будет решена – следователям необходимо будет добывать доказательства вины.

В пояснительной записке также указывается, что на практике при рассмотрении уголовных дел в суде с участием присяжных прокурор убеждает их доверять не показаниям, данным в суде, а тем, которые даны на предварительном следствии. О жалобах подсудимых на пытки присяжным не сообщают, а потому они могут быть введены в заблуждение по поводу достоверности признаний.

Адвокат АП г. Москвы Мартин Зарбабян отметил, что если граждане и не приглашают адвокатов, то это не из-за якобы дороговизны адвокатских услуг, а из-за низких доходов населения, невысокого уровня доверия к судебной системе и т.д. «Автор проекта ошибочно полагает, что размер вознаграждения адвокатов можно назвать очень высоким. Такая оценка адвокатского гонорара выглядит странной, особенно от члена Федерального Собрания. Кроме того, несправедливо сводить проблемы получения органами следствия показаний подозреваемого или обвиняемого с нарушением закона к действиям адвокатов по назначению», – заметил адвокат.

Мартин Зарбабян считает, что проблема использования судом недопустимых показаний состоит в существующем на практике неверном подходе, когда такие показания для суда фактически часто имеют свойство неопровержимости. По его мнению, такой подход возникает из-за актуальной процессуальной формы уголовного судопроизводства, где собранные органом следствия доказательства и иная информация имеют для суда приоритетное значение. «Если оценивать анализируемую законодательную инициативу вне контекста, то, возможно, она может повысить гарантии защиты прав подозреваемых и обвиняемых. Однако важно понимать, что сама по себе поправка маловероятно сможет противостоять давлению, насилию и пыткам, так как для исключения любой формы давления нужны комплексные меры и повышение уровня правовой культуры», – подчеркнул эксперт.

Кроме того, Мартин Зарбабян критически отнесся к тезису пояснительной записки, что изменения в значительной степени будут способствовать решению вопроса обвинения невиновных: «Для того чтобы невиновных граждан не обвиняли, правоприменителю нужно осознать, что оправдывать при отсутствии доказательств вины – норма. Вот тогда и указанная проблема будет во многом решена».

Председатель МКА «Солдаткин, Зеленая и Партнеры» Дмитрий Солдаткин полагает, что для стороны защиты подобные поправки определенно явились бы козырем в суде и могли бы обессмыслить применение пыток на досудебной стадии. Однако он усомнился, что законопроект отвечает назначению уголовного судопроизводства в том смысле, что права и интересы обвиняемых и подозреваемых должны защищаться наравне с правами потерпевших. Поправки могут сделать бессмысленным производство ряда следственных и иных процессуальных действий, в ходе которых подозреваемыми или обвиняемыми излагается их позиция по делу. «Более того, из буквального толкования поправок следует, что даже если защита не будет ссылаться на применение недозволенных методов ведения следствия, показания должны быть, тем не менее, признаны недопустимыми лишь из-за самого по себе факта их неподтверждения в суде, что не вполне коррелирует с целями законопроекта», – посчитал он.

Руководитель Оренбургского отделения МРОО «Комитет против пыток» Тимур Рахматулин посчитал законопроект логичным продолжением обсуждаемых властями мер, целью которых является борьба с пытками. «Юристы Комитета против пыток в своей правозащитной деятельности неоднократно сталкивались со случаями, когда уже после пыток появлялся “непонятный” для подозреваемого человек, в чьем присутствии жертва пыток подписывала нужные следователю либо оперативникам документы. Впоследствии пострадавший от пыток узнавал, что, как оказалось, свои показания он подписал в присутствии адвоката, которого ему “заботливо” предоставило государство за свой счет. Хочется верить, что если поправки будут приняты, то в перспективе применение пыток к задержанным станет бессмысленным, а распространенность этого явления значительно снизится», – отметил он.

Вместе с тем Тимур Рахматулин полагает, что нельзя упускать из виду и то, что часто пыткам подвергаются подсудимые, чьи дела уже направлены в суд, а сами они продолжают подвергаться давлению в СИЗО. Кроме того, предлагаемая поправка, стремясь оградить обвиняемых от «карманных» адвокатов, в то же время будто указывает на ненужность адвокатов на досудебной стадии производства по делу. «Что ж, посмотрим, как будет развиваться уголовно-процессуальная практика и будут ли правоохранительные органы учиться собирать доказательства, не прибегая к грубым нарушениям прав подозреваемых и обвиняемых», – резюмировал он.

В комментарии «АГ» первый вице-президент ФПА Михаил Толчеев назвал предложенные поправки в ст. 75 УПК РФ негодным и недопустимым средством решения действительно существующей проблемы. «Отсутствие должной реакции судов и следственных органов на заявления о совершении преступления – применении пыток в отношении подозреваемого, обвиняемого никоим образом не может служить основанием для фактического обесценивания его показаний как средства доказывания по уголовному делу. Ведь если любые показания, признательные или отрицающие причастность к совершению преступления, можно легко дезавуировать, они фактически утрачивают какой-либо вес. Зато создается иная опасность – совершения насилия и пыток в отношении подсудимых. Работники следственных и оперативных органов имеют доступ к лицам, привлекаемым к уголовной ответственности и во время рассмотрения дела судом. Таким образом, создается риск, что именно в этой стадии достаточно оказать давление и получить отказ от ранее данных показаний, когда подозреваемый или обвиняемый не признавал себя виновным», – считает первый вице-президент ФПА.

Михаил Толчеев отметил, что недопустимые доказательства – это доказательства, полученные с нарушением закона. «Такое нарушение должно быть установлено, а не только заявлено. Если речь идет о применении пыток, то это преступление публично-правового характера, установление которого требует расследования и привлечения к ответственности виновных. Недопустимость использования признания в качестве единственного доказательства вины закреплена законом и сегодня в качестве абсолютного императива. То что суды принимают в придачу к такому признанию абсолютно надуманные “дополнения”, считая данный запрет исполненным, говорит только о качестве правосудия, и вряд ли такими инициативами можно что-то исправить», – указал он.

По мнению Михаила Толчеева, не соответствует текущему состоянию дел и указание в пояснительной записке на возможность следователя привлечь по назначению «удобных» ему адвокатов. Согласно ст. 50 УПК распределение дел по назначению судов, органов следствия и дознания и назначение адвокатов осуществляются в порядке, утвержденном Федеральной палатой адвокатов, напомнил он, более того, в Законе об адвокатуре законодатель предусмотрел, что такое распределение должно осуществляться на основе информационной программы, исключающей чью-либо личную заинтересованность. «На сегодняшний день большинство палат внедряют Комплексную информационную систему адвокатуры России. До конца года мы рассчитываем на стопроцентный охват. По крайней мере, там, где блок распределения дел в автоматизированном порядке уже внедрен, мы можем говорить о практически полном исключении практики назначения “удобных”, или, как принято говорить, “карманных” адвокатов. Более того, система позволяет доказательно устанавливать случаи “выдавливания” неудобных следователю или дознавателю адвокатов», – указал первый вице-президент ФПА.

Михаил Толчеев считает, что речь должна идти о должной реакции со стороны руководства следствия и суда на такого рода манипуляции с правом на защиту, которые, в конечном итоге, ставят под сомнение беспристрастность расследования и справедливость приговора. «Так, например, в Московской области такому “неудобному” адвокату, назначенному системой, следователь сообщил, что его подзащитный отказался от него еще до первого свидания. Обращение Совета АП МО в адрес руководства следствия, вплоть до руководителя СК РФ, не привело ни к какому результату. И это далеко не единичный случай выявленных злоупотреблений в данной области. Может, имеет смысл сконцентрироваться на изменении подходов в русле контроля за расследованием, нежели непродуманными законопроектами разрушать единую концепцию доказывания по уголовным делам?» – задался он вопросом.