«Освободить арестантов по случаю Пасхи»: праздники и закон в дореволюционной России

Иллюстрация: Право.ru/Петр Козлов

В начале прошлого века в России было девяносто праздничных дней в году. Все они носили преимущественно церковный характер и, с одной стороны, влекли много ограничений, связанных с рабочим графиком и развлечениями, а с другой – давали надежду на милость тем, кто в другие дни вряд ли мог на нее рассчитывать. Например, нарушителям закона. Ежегодно накануне Рождества и Пасхи градоначальники своими распоряжениями освобождали сотни заключенных, отбывавших наказание в административном порядке, а суды присяжных выносили оправдательные вердикты. Мы полистали подшивки старых газет и нашли наиболее яркие примеры, когда праздники и право пересекались, порой довольно причудливо.

Занятость в праздничные дни

Иерархия церковных праздников подразумевала разный режим работы учреждений, предприятий и магазинов. В главные праздничные дни (Рождество, Пасха и Троица) не работали учреждения, не заседала Дума и не выходили газеты. В праздники помельче рабочий день в казенных заведениях (в тех же судах) начинался с 13 часов – после церковных богослужений.

«День», 14 декабря 1912 года

Для торговых мест существовали отдельные правила. Накануне праздников и непосредственно в праздничные дни время работы магазинов было сокращено. На Рождество, Пасху и Троицу торговлю запрещали, исключение делали только аптекам, продуктовым лавкам и торговцам кормом для скота. Кроме того, в разное время чиновники вводили ограничения на продажу в праздники спиртных напитков и отдельных продуктов: например, мяса и фруктов. 

За нарушение этих правил деятельность магазинов приостанавливали на определенный срок, а их владельцев привлекали к ответственности. Хрестоматийный пример, когда адвокат Федор Плевако защищал в суде владелицу небольшой лавки, которая накануне церковного праздника окончила работу на 20 минут позже положенного, подтверждает: судебная практика по этим делам существовала. Впрочем, вряд ли можно сказать, что подобные нарушения были распространены. Население старалось соблюдать установленные правила, а различные инциденты были вызваны скорее неразберихой, когда власти не успевали вовремя проинформировать торговцев о времени работы. Часто такое происходило, когда церковный праздник совпадал с воскресным днем и нужны были дополнительные указания по режиму работы.

Праздничные ограничения неблагоприятно влияли на торговлю в целом. Например, в 1910 году участники Всероссийского съезда представителей биржевой торговли били тревогу: число праздников в России составляло четвертую часть года – 91 день – и провоцировало застой в торговле и общем труде. «Неблагоприятное влияние большого числа праздников, уменьшающих производительность сельскохозяйственной и фабрично-заводской промышленности, распространяется не только на внутреннюю торговлю, но равным образом и на внешний товарообмен России с иностранными государствами, затрудняя и удорожая срочное исполнение сделок. Этим самым русские экспортеры становятся в крайне неблагоприятные условия по сравнению с иностранцами», – утверждал председатель Санкт-Петербургского биржевого комитета Прозоров. 

Представители биржевой торговли просили сократить количество праздников хотя бы на треть. Проблема была настолько актуальной, что вопрос о сокращении праздничных дней рассматривали даже в Государственном совете – высшем законосовещательном учреждении. Судя по тому, что в начале 1917 года праздников было уже 95, эти дискуссии ни к чему не привели.

Торжественные богослужения вместо увеселений

Религиозная составляющая праздников влияла и на объем развлечений. Законы устанавливали, что праздничные дни посвящаются «отдохновению от трудов и с тем вместе набожному благоговению. Посему дни сии, воздерживаясь от беспутной жизни более, нежели в другие, надлежит праздновать с благоговением и чистотою и ходить в церковь к слушанию службы Божьей, а особливо к литургии». 

«День», 14 августа 1916 года

Руководствуясь этим, местные власти накануне праздничных дней отменяли все зрелищные мероприятия и закрывали для гуляний городские сады. Соответствующий запрет был закреплен в статье 145 Устава о предупреждении и пресечении преступлений. В ней говорилось: «Всякие общенародные забавы и общественные увеселения, в том числе театральные представления, концерты, маскарады и разные зрелища воспрещаются: в Сочельник (Рождественский) и день праздника Рождества Христова, накануне двунадесятых праздников и дня Усекновения Главы Иоанна Предтечи; в первую, четвертую и страстную недели, а также в первый день (воскресение) второй недели (неделя Православия) и субботу третьей недели великого поста, в Вербное Воскресенье, в первый день Св. Пасхи и дни Воздвижения Креста Господня и Усекновения Главы Иоанна Предтечи». 

В остальные праздники, а также воскресные дни массовые мероприятия и зрелища начинались только по окончании литургии в церквях.

Сложно сказать, насколько эта правовая норма соответствовала реальным потребностям народа, но ропот недовольных периодически попадал даже на страницы газет. Публика накануне праздников откровенно скучала и осторожно интересовалась, чем же заняться, если всё везде закрыто.

Неудобства испытывали и антрепренеры. При совпадении праздников с другими важными событиями или переносе празднования им приходилось до последнего ждать, разрешит ли синод постановки в определенный день. Частая неразбериха не мешала привлекать нарушителей закона к судебной ответственности. Например, газета «Одесский листок» в июне 1910 года писала: «Полицией был составлен протокол о том, что в первый день Св. Троицы в иллюзионе Ф. Островского, вопреки постановлению градоначальника, производилась демонстрация картин. Вчера на суде обвиняемый доказал, что с его стороны не было никакого нарушения, а демонстрация картин производилась в полной уверенности, что в этом ничего противозаконного нет. В доказательство Ф. Островский ссылался на то, что в течение прошлых трех лет увеселения в этот день разрешались. Мировой судья К. Будкевич постановил считать по суду Ф. Островского оправданным».  

Отмена административных взысканий

«По случаю праздника Рождества Христова губернатор освободил 108 человек, отбывавших наказание в административном порядке», «Накануне Светлого Христова Воскресения по распоряжению московского градоначальника освобождено множество лиц, отбывающих наказание за нарушение обязательных постановлений», – писали газеты в 1910-х годах.

«Петербургский листок», 19 апреля 1907 года

Амнистия была связана с общими благотворительными тенденциями, характерными для главных церковных праздников. Как правило, в эти дни служащие казенных учреждений получали наградные, меценаты и другие неравнодушные люди жертвовали средства в пользу неимущих, а градоначальники и губернаторы освобождали заключенных. 

Милосердие по отношению к арестантам имело давнюю историю. Например, еще в 1815 году газеты писали, что неизвестные благотворители перед праздником Светлого Христова Воскресения «откупили» несколько десятков человек, находящихся под стражей за неплатежи по векселям и заемным письмам. В 1838 году высокопоставленные лица перечисляли работным домам (учреждениям пенитенциарной системы) средства за освобожденных заключенных, к которым применялись казенные взыскания и которые отличились примерным поведением. 

В начале прошлого века стандартной практикой стало массовое освобождение арестантов, отбывающих наказание в административном порядке. Принимать подобные решения были уполномочены градоначальники и губернаторы. Типичный приказ градоначальника гласил: «Признав возможным ко дню праздника Светлого Христова Воскресения облегчить взыскания, наложенные мною на основании обязательных постановлений, предлагаю смотрителям полицейских домов столицы по получении распоряжения от особо уполномоченных мною лиц, освободить всех арестованных на срок не свыше одного месяца за нарушение обязательных постановлений. Приставам же предлагаю прекратить взыскание недоимок по наложенным до сего дня штрафам, но при условии, если штрафы не превышают 100 рублей. Если же штраф наложен свыше этой суммы или определен арест свыше одного месяца, уменьшить штраф и срок ареста наполовину, о чем объявить лицам, подвергнутым взысканиям». В разные годы перечень обязательных постановлений, нарушители которых подлежали праздничной амнистии, варьировался в зависимости от политической обстановки, но сам принцип сохранялся.

Помимо административных решений, благотворительные мотивы присутствовали и в судопроизводстве. Например, газета «Русское слово» в апреле 1910 года сообщала: «Вчера во 2-м отделении окружного суда, после того как присяжные заседатели вынесли двум подсудимым, обвинявшимся в грабеже, оправдательный вердикт, старшина присяжных, попросив разрешения председателя, обратился к оправданным с напутственным словом.

– Мы вас оправдали, – сказал он, – потому что пожалели вас ради предстоящего Светлого праздника. А вы исправьтесь и постарайтесь больше не сидеть на скамье подсудимых». 

Неизвестно, насколько подобные вердикты были традиционными, но исходя из мотивов их принятия можно предположить, что единичными они не были. 

Впрочем, на Пасху можно было не только выйти из тюрьмы, но и сесть в нее по совершенно курьезному поводу. Например, «Биржевые ведомости» в мае 1913 года сообщали: «Курский губернатор Муратов посадил под арест лидера союзников Подхализина за то, что тот подошел к губернатору в цирке и предложил ему похристосоваться. Губернатор ответил, что здесь не место христосоваться. Тогда Подхализин сказал, что христосоваться везде место, и за этот ответ был посажен под арест».

Административный произвол спокойно уживался с благотворительностью и милосердием.

Автор: Ольга Арсентьева