На «Ковалевских чтениях» обсудили вопрос о том, чем выступает государственное прощение

Участники дискуссии рассмотрели вопросы назначения наказания, заглаживания вины, возмещения ущерба и освобождения от ответственности

В частности, спикеры обратили внимание на составы преступлений, по которым предусмотрено «прощение» обвиняемого государством.

14 февраля в рамках XVII Международной научно-практической конференции «Ковалевские чтения» прошла панельная дискуссия на тему «Цена государственного прощения: ответственность или возмещение ущерба?»

Один из модераторов дискуссии, заместитель председателя Комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов, вице-президент АП г. Москвы Вадим Клювгант обратил внимание на то, что сначала появляется прощение, а уже за ним следует цена. Он заметил, что ранее на «Ковалевских чтениях» прозвучала мысль о том, что осознанность конфликта является предпосылкой его разрешения. «Но кто-то же должен решить, что конфликт разрешен», – подчеркнул он. Также Вадим Клювгант указал, что на практике суд может постановить приговор, который не будет устраивать ни одну из сторон.

Директор Саратовского центра по исследованию проблем организованной преступности и коррупции Татьяна Лопашенко заметила, что избирательность государственного прощения преступников и преступлений, особенно в совокупности с теми целями, которые прослеживаются при установлении отдельных законодательных норм и которые далеко стоят от темы потерпевшего, давно балансирует на грани нравственных основ.

По ее мнению, есть примеры государственного прощения, которые не могут быть объяснены ни разумностью, ни нравственностью. Например, убийство матерью новорожденного ребенка с очень мягкой санкцией – ограничение свободы от двух до четырех лет (ст. 106 УК). При этом убийство малолетнего или иного лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии (п. «в» ч. 2 ст. 105 УК), предусматривает лишение свободы на срок от 8 до 20 лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет. Татьяна Лопашенко указала, что, согласно практике, прощение или «полупрощение» получают и те женщины, которые не первый раз рожают и лишены родительских прав, заранее планируют убийство либо ведут аморальный образ жизни. Суд назначает им минимальное наказание в виде ограничения свободы.

Спикер отметила, что пределы нравственности ограничиваются экономическими интересами государства. Например, ст. 171.1 УК касается производства, приобретения, хранения, перевозки или сбыта товаров и продукции без маркировки и (или) нанесения информации, предусмотренной законодательством РФ. Поскольку алкогольный бизнес самый прибыльный, штрафы предусмотрены большие. Татьяна Лопашенко указала, что формула государственного прощения состоит в том, что, чем дальше такая продукция отстоит от алкогольной, тем менее это деяние преступное.

Кроме того, она заметила, что ч. 2 ст. 76.1 УК («Освобождение от уголовной ответственности в связи с возмещением ущерба») включает перечисление двукратной суммы причиненного ущерба государству, а потерпевшему – однократной.

Старший советник юстиции, начальник управления по обеспечению участия прокурора в гражданском и арбитражном процессе прокуратуры Свердловской области Мария Мирошниченко затронула процессуальные проблемы. Она указала, что качественная организация работы прокуратуры – залог возмещения ущерба той стороне, которой он причинен.

Она отметила, что суды не передают материалы в порядке гражданского производства, просто признавая право на возмещение вреда. В связи с этим прокуроры повторно обращаются в суд с гражданским иском. При этом в защиту прав государственных и муниципальных унитарных предприятий они иск подать не могут. По мнению прокурора, необходимо расширить предмет гражданского иска в уголовном судопроизводстве, предусмотрев возможность оспаривания сделок.

Сомодератор дискуссии, партнер, адвокат, руководитель антимонопольной практики, руководитель South Korea Desk юридической фирмы Art De Lex Ярослав Кулик затронул вопрос освобождения от ответственности для участников картеля. Он заметил, что есть такое правонарушение, как участие в картеле, которое рассматривается в рамках КоАП, есть его материальная сторона, связанная с извлечением дохода от такой деятельности, что уже преследуется по уголовному закону. Проблема в том, что уже на стадии административного разбирательства нужно реализовывать прощение.

«Если лицо не воспользовалось правом на освобождение от ответственности в рамках антимонопольного разбирательства, заявило об этом добровольно и не выполнило условие, которое КоАП предъявляет к такому освобождению, то оно с большой долей вероятности рискует утратить дальнейшую возможность получить это освобождение в административном процессе. Но между административным процессом и уголовным большая пропасть. Эти две процедуры не синхронизированы, хотя программа освобождения есть и там, и там. Только одна работает для юридических лиц, позволяя компании освободиться от оборотного штрафа, а вторая – направлена на послабление ответственности физических лиц, прежде всего руководителей компаний, которые были уличены в картельном сговоре. То есть если по административному процессу достаточно прекратить противоправную деятельность, выйти из картеля, содействовать расследованию, то в случаях с уголовным законом примечание к ст. 178 УК уже требует помимо активного способствования расследованию еще и возмещение ущерба или иную форму заглаживания вины», – пояснил он. Ярослав Кулик добавил, что сейчас имеется на повестке законопроект, подготовленный ФАС, который еще более усложняет процедуру государственного прощения.

Адвокат, партнер Kelly|Dorsey P.C. Джеральд В. Келли-мл. отметил, что в США выносятся очень разные приговоры по одним и тем же преступлениям. Суды учитывают серьезность преступления, нарушал ли обвиняемый закон, необходим ли ему медицинский уход, образование, возместил ли он ущерб. Спикер привел пример, когда была создана компания-однодневка, через которую были украдены деньги, в дальнейшем проигранные в казино. В суде адвокат пытался смягчить наказание, указывая, что обвиняемый раскаялся, является хорошим отцом и мужем, возместил ущерб, страдает от депрессии и игромании. В результате обвиняемый был приговорен к 48 месяцам заключения, что ниже, чем обычно назначается осужденным по таким делам.

Председатель МКА «Юлова и партнеры» Елена Юлова заметила, что государство имеет интерес в сохранении публичности ответственности. При этом она указала, что американский криминолог Ховард Зер считает, что нельзя вытеснять потерпевшего из отношений государства и преступника, потому что иначе мы получаем озлобленного осужденного, который отбывает срок за счет бюджета.

Елена Юлова отметила, что с 1997 г. в РФ действует Общественный центр «Судебно-правовая реформа», который предусматривает возмещение ущерба вне суда. Согласно статистике, указала она, мировые суды рассматривают 50% дел, в которых примирение могло состояться уже в первом заседании, и только 11% потерпевших прибегали к услугам посредников.

Сопредседатель КА «Регионсервис» Андрей Переладов рассказал про проблемы, возникающие в сфере экологии. Так, он заметил, что в данной отрасли цинично говорить о возмещении вреда ради освобождения от ответственности. По его мнению, систематическое изменение недр и окружающей среды выгодны государству, поскольку выплачиваемые миллиардные штрафы поступают в бюджет, но не «возвращаются» в природу. Андрей Переладов указал, что государство практически не создает ничего для восстановления окружающей среды, в связи с чем создается ситуация, когда у стороны обвинения нет информации о том, в каком она состоянии.

Уполномоченный по правам человека в Свердловской области, председатель комиссии по вопросам помилования, образованной на территории Свердловской области, Татьяна Мерзлякова затронула тему медиации. Она указала, что медиаторы работают качественнее там, где нужно принять жизненно важное решение, поэтому рассмотрение дел по актуальной на данный момент теме – участия молодежи в политических акциях – спикер предложила возложить на медиаторов.

Кроме того, Татьяна Мерзлякова напомнила, что в 2001 г. по указу президента были созданы собственные комиссии по помилованию на территориях субъектов РФ. Тогда первые дела рассматривались тщательно и серьезно. Сейчас же, в связи с тем что суды стали гуманнее в тех случаях, где преступление незначительно, обращений осужденных, которых можно помиловать, практически нет. По ее мнению, помилование становится единичным случаем.