МГС мотивировал, почему считает недопуск адвоката к доверителям под предлогом плана «Крепость» законным

Как пояснил Мосгорсуд, действия полиции фактически не нарушили профессиональные права адвоката, которую не допустили на территорию ОМВД в целях оказания квалифицированной юридической помощи задержанным

В комментарии «АГ» адвокат Мария Эйсмонт отметила, что Мосгорсуд фактически повторил позицию первой инстанции. Член Комиссии Совета АП г. Москвы по защите прав адвокатов Евгений Бобков сообщил, что палата не согласна с состоявшимися судебными актами. Вице-президент ФПА РФ Михаил Толчеев напомнил, что конституционные права граждан, к которым относится право на квалифицированную юридическую помощь, могут быть ограничены только в той мере, в какой это действительно необходимо для защиты жизни и здоровья граждан и других конституционно значимых ценностей.

Мосгорсуд опубликовал мотивировочную часть апелляционного определения, которым оставлено в силе решение первой инстанции, отказавшей в удовлетворении административного иска адвоката АП г. Москвы Марии Эйсмонт к ОМВД России по району «Аэропорт» г. Москвы в связи с ее недопуском к доверителям под предлогом введения плана «Крепость». 

История вопроса

Как ранее писала «АГ», в ноябре 2019 г. Мария Эйсмонт обратилась в суд с административным исковым заявлением, в котором указала, что 12 июня того же года ей было отказано в проходе на территорию районного ОМВД для оказания квалифицированной юридической помощи гражданам, задержанным на мирном шествии в центре столицы и обвиняемым в совершении правонарушения по ч. 6.1 ст. 20.2 КоАП РФ («Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования»). 

«На мои неоднократные требования пропустить меня к указанным выше задержанным гражданам сотрудники полиции отвечали отказом, мотивируя это введенным на территории ОМВД по району Аэропорт планом “Крепость”. В результате с 14:30 до 20:30 12 июня 2019 г. меня не допускали на территорию ОМВД, в то время как в отношении лиц, которым согласно имеющимся у меня поручениям я должна была оказывать квалифицированную юридическую помощь, были составлены протоколы об административном правонарушении. Неоднократные просьбы привлекаемых к административной ответственности граждан допустить к ним адвоката были оставлены без удовлетворения, при этом, со слов задержанных, им говорили: “Вам не нужен адвокат, вы уже взрослые” – отмечалось в иске. – На мой вопрос, с чем связано введение плана “Крепость”, находившийся на проходной сотрудник полиции ответил, что не знает причины, равно как и не знает, до какого времени режим, при котором вход в здание ОМВД запрещен, будет продолжаться (видеозапись разговора имеется). При этом за шесть часов, проведенных мною у входа в ОМВД по району “Аэропорт”, из здания и в здание проходили как сотрудники полиции, один из которых сообщил, что ничего не слышал про план “Крепость” (имеется видеозапись), так и гражданские лица». 

Со ссылкой на ряд положений Закона об адвокатуре Мария Эйсмонт также отметила, что ее недопуск к подзащитным являлся вмешательством в адвокатскую деятельность, поскольку он не был основан на законе, не преследовал какой-либо законной цели и являлся, по сути, произвольным.

В решении от 28 января суд со ссылкой на ч. 2 ст. 1 ГК РФ отметил, что гражданские права могут быть ограничены на основании федерального закона и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. 

Проанализировав положения Закона о полиции и функции районного отдела МВД, суд заключил, что последний участвует в пределах компетенции в мероприятиях по противодействию терроризму, в обеспечении правового режима контртеррористической операции, в защите потенциальных объектов террористических посягательств и мест массового пребывания граждан, а также обеспечивает безопасность и антитеррористическую защищенность собственных объектов. «Таким образом, действия начальника отдела по введению на территории органа внутренних дел плана “Крепость” направлены на противодействие терроризму и обеспечение безопасности и антитеррористической защищенности объектов отдела», – заключил суд.

В документе также отмечалось, что анализ содержания оспариваемых решений и оснований административного иска не свидетельствует о нарушении прав, свобод и законных интересов административного истца. «Право на судебную защиту абстрактным не является. Довод о нарушении права на защиту и квалифицированную юридическую помощь при производстве дел об административных правонарушениях не нашел своего подтверждения в судебном заседании. Административный истец пояснила, что при рассмотрении административных материалов в Савеловском районном суде в отношении трех доверителей она принимала участие, оказывала квалифицированную юридическую помощь, воспользовалась правом на обжалование судебных актов в вышестоящие судебные инстанции», – подчеркивалось в решении. В удовлетворении иска адвоката было отказано. 

В апелляционной жалобе в Мосгорсуд (есть у «АГ») Мария Эйсмонт отмечала, что ни одна из норм Закона о полиции, на которые сослалась первая инстанция, ни ее составные части не позволяют не пускать адвоката к доверителю. По ее мнению, в спорной ситуации речь не шла ни об угрозе жизни, здоровью, имуществу граждан, ни тем более о террористических угрозах и связанных с ними рисках безопасности кого бы то ни было.

«Суд в своем решении ссылается на необходимость именно антитеррористической защиты, приводит в обоснование пункты Положения об отделе МВД РФ по району Аэропорт г. Москвы. Между тем содержание рапорта противоречит выводу суда, что требовалась именно антитеррористическая защита. Даже если верить сказанному в рапорте, речь шла лишь о незначительном скоплении граждан недалеко от отдела – до 10 человек», – отмечалось в жалобе. Таким образом, Пресненский районный суд г. Москвы, по мнению заявительницы, неправильно истолковал указанный закон, в том числе без учета правовых позиций Конституционного и Верховного судов РФ. 

Кроме того, апеллянт отмечала, что суд проигнорировал п. 5 ч. 3 ст. 6 Закона об адвокатуре и не указал, как он считает возможным, чтобы Закон о полиции позволял лишать адвоката предусмотренного этим законом права.

Со ссылкой на ст. 48 Конституции РФ Мария Эйсмонт напомнила, что каждый задержанный имеет право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента задержания. Более того, независимо от процедуры, в рамках которой лица были задержаны, сотрудник полиции обязан разъяснить им соответствующие права и обязанности, среди которых – право на юридическую помощь согласно Закону о полиции.

«Ссылка суда на последующую возможность оказать юридическую помощь не является корректной как минимум в силу того, что квалифицированная юридическая помощь гарантируется Конституцией именно с момента задержания, и эта гарантия не ослабевает в связи с тем, что в будущем также может быть оказана юридическая помощь. Таким образом, суд неверно применил нормы материального права, сославшись на общие нормы Закона о полиции относительно антитеррористической безопасности и не оценив положения Конституции и Закона об адвокатуре, дающие право адвокатам на беспрепятственные встречи с подзащитным», – резюмировалось в жалобе.

Мосгорсуд поддержал решение первой инстанции

Апелляционным определением от 18 июня Мосгорсуд оставил в силе решение первой инстанции, поддержав ее вывод об отсутствии доказательств, подтверждающих, что оспариваемыми действиями были нарушены или оспорены права, свободы и законные интересы непосредственно административного истца, созданы препятствия к их осуществлению или на нее незаконно возложены какие-либо обязанности.

«Довод административного истца о нарушении ее права на оказание квалифицированной юридической помощи лицам, привлекаемым  к административной ответственности, судом отклонен, поскольку, как установлено в ходе судебного разбирательства, административный истец участвовала при рассмотрении дел об административных правонарушениях в Савеловском районном суде г. Москвы в отношении О., К., А., оказывала квалифицированную юридическую помощь, воспользовалась правом на обжалование судебных актов в вышестоящие судебные инстанции», – отмечается в документе.

Мосгорсуд добавил, что доводы апелляционной жалобы об отсутствии необходимости введения в ОМВД плана «Крепость» не могут быть признаны состоятельными в силу направленности на переоценку установленных в ходе судебных разбирательств фактических обстоятельств и собранных по делу доказательств. «˂…˃ как установлено в ходе судебного разбирательства, решение о введении на территории ОМВД плана “Крепость” принято административным ответчиком в пределах предоставленной ему компетенции с учетом обстановки, сложившейся 12 июня 2019 г. Обстоятельств, свидетельствующих о превышении полномочий должностных лиц ОМВД или использовании их вопреки законной цели и правам, законным интересам административного истца, в ходе судебного разбирательства не установлено, – заключила апелляция. – Утверждения в апелляционной жалобе административного истца о том, что введение плана “Крепость” не могло служить препятствием для осуществления допуска на территорию ОМВД адвоката в целях оказания квалифицированной юридической помощи лицам, привлекаемым к административной ответственности, основанием к отмене постановленного по делу судебного решения служить не могут, поскольку не свидетельствуют о нарушении оспариваемыми решениями и действиями непосредственно прав административного истца».

В документе также отмечается, что ссылки апеллянта и доводы представителя АП г. Москвы о нарушении оспариваемыми действиями прав задержанных на защиту фактически направлены на оспаривание законности привлечения последних  к административной ответственности, в то время как положения КАС РФ не распространяются на производство по делам об административных правонарушениях, а законность привлечения О., К., А. к ответственности по КоАП РФ не являлась предметом судебного разбирательства.

Адвокат критически оценила выводы Мосгорсуда

В комментарии «АГ» Мария Эйсмонт сообщила, что не сильно удивлена мотивировочной частью апелляционного определения. «Было понятно, что такое решение не может быть объяснено красивым юридическом языком, поскольку оно по своей сути незаконное, принятое в угоду “сильной стороне” и исходящее из “сакральности” документов с грифом “для служебного пользования”, которыми просто прикрыто нежелание оформлять задержанных в присутствии адвоката», – отметила она. 

По мнению адвоката, фактически Мосгорсуд лишь повторил позицию первой инстанции о том, что план «Крепость» был введен, потому что силовики имели право его ввести, а право адвоката нарушено не было, поскольку она впоследствии смогла участвовать в судебных процессах в отношении доверителей. «При этом судебное решение было принято в противоречии с логикой здравого смысла, по итогам несправедливого процесса, в котором нам не дали представить важные доказательства (допросить свидетелей, которые видели все, что происходило внутри и снаружи ОВД во время якобы действия “плана “Крепость”: и свободный проход граждан, и отсутствие каких-либо спецрежимов, а равно отсутствие скоплений людей поблизости)», – пояснила Мария Эйсмонт. 

Адвокат добавила, что в ходе судопроизводства подчеркивала: гражданин России имеет право на помощь адвоката не «потом», в суде, а с момента фактического задержания. «С задержанными нельзя проводить никаких действий без адвоката. Каковы последствия таких решений судов, которые мы, конечно, будем обжаловать дальше? Эти последствия таковы, что практика недопуска будет продолжаться и время от времени приводить к серьезным нарушениям прав граждан. Вспомнить хотя бы историю с адвокатами в Кабардино-Балкарии: все началось с их недопуска к доверителю. Яркий пример мы наблюдали на днях в г. Пскове: адвокат так и не смог “пробиться” к бывшему следователю из Беларуси, который, написав рапорт об увольнении по политическим мотивам, попытался найти убежище в России, но был задержан и, пока адвокат безрезультатно требовал пропустить его на территорию отдела, был вывезен обратно», – отметила Мария Эйсмонт.

«Системный сбой в правосознании»

Член Комиссии Совета АП г. Москвы по защите прав адвокатов Евгений Бобков в комментарии «АГ» сообщил, что палата не согласна с состоявшимися судебными постановлениями. «Особо нужно подчеркнуть, что ни один довод апелляционной жалобы не опровергнут судом по существу. Суд в одних случаях просто уклонился от исполнения своих обязанностей по проверке доводов жалоб (например, в части несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам), в других подменил доводы жалоб своей интерпретацией, с которой сам же и поспорил», – пояснил он.

Евгений Бобков добавил, что в результате осталась не опровергнутой позиция АП г. Москвы о том, что действия сотрудников ОМВД по недопуску защитника грубо нарушают не только обязанности адвоката честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей, но и право адвоката на беспрепятственное осуществление профессиональной деятельности. «Недопуск защитника для оказания квалифицированной юридической помощи трем гражданам непосредственно после их задержания, когда она была им особенно нужна, грубо нарушает также и их права и законные интересы. Суды обеих инстанций этого грубейшего нарушения конституционного права предпочли не заметить, при этом они фактически приняли решение о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в административном деле, несмотря на положения ст. 310 КАС», – подчеркнул он.

Кроме того, отметил Евгений Бобков, введенный в районном ОМВД план «Крепость» является, по его мнению, не чем иным, как воспрепятствованием адвокатской деятельности, поскольку объективных и законных оснований для его введения не было. «Мосгорсуд от проверки и добросовестной оценки этого довода уклонился, подменив ее ссылкой на наличие полномочий руководителя органа полиции по введению плана “Крепость”, с чем никто и не спорил. Решения судов обеих инстанций непременно будут обжалованы в кассационном порядке. Позиция московских судов по этому вопросу пока традиционно направлена на поддержку полицейских, несмотря на явные злоупотребления полномочиями с их стороны. Мы постараемся, чтобы эта позиция не стала сложившейся практикой», – заключил член Комиссии Совета АП г. Москвы по защите прав адвокатов.  

Вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ Михаил Толчеев отметил, что конституционные права граждан, к которым относится право на квалифицированную юридическую помощь, могут быть ограничены только в той мере, в какой это действительно необходимо для защиты жизни и здоровья граждан и других конституционно значимых ценностей. «Как следует из мотивировочной части определения, план “Крепость” был введен на основании рапорта старшего оперуполномоченного о том, что он видел группу лиц около 10 человек и у него имелась информация о готовящемся ими преступлении – насильственном проникновении в отдел полиции и насильственном же освобождении задержанных. Поражает удивительная нетребовательность суда к обоснованию действительной необходимости ограничения конституционных гарантий квалифицированной юридической помощи, да и других прав граждан. Судом не изучены ни обоснованность подозрений сотрудника, ни то, были ли возбуждены в связи с имеющейся информацией уголовные дела по готовившемся преступлениям или было принято решение об отказе в их возбуждении? А может быть, рассматривался вопрос о ложном доносе? К сожалению, чтобы приостановить реализацию норм Конституции, суду оказывается достаточно только рапорта оперативного сотрудника, не подкрепленного ничем», – подчеркнул он. 

Михаил Толчеев также обратил внимание на другой мотив для отказа Мосгорсуда в удовлетворении жалобы. «Право на получение квалифицированной помощи не нарушено, так как позднее адвокат был допущен, и участвовал в суде, и даже подавал жалобы. Эта часто встречающаяся в подобных решениях судов формулировка, на мой взгляд, представляет собой “системный сбой” в правосознании тех, кто должен защищать основы конституционного устройства и правопорядка. Адвокат является независимым элементом системы осуществления правосудия. Его присутствие на досудебных стадиях в этом качестве гарантирует должную реализацию прав граждан, связанных с осуществлением в отношении них процедур публичного преследования. Именно поэтому международным стандартом справедливого правосудия является возможность получения квалифицированной юридической помощи и допуск адвоката к защищаемому им лицу с момента фактического задержания. В противном случае лишение этого ключевого конституционного права ставит под сомнение законность всей процедуры публичного преследования и справедливость итогового акта правосудия. Целостность цепи определяется самым слабым звеном. И это забота суда, которую мы пока не видим», –резюмировал вице-президент ФПА.