КС отказал в принятии жалобы на отсутствие запрета на провокацию в нормах Закона об ОРД

Суд подчеркнул, что действия лиц, непосредственно участвующих в ОРМ, должны быть сообразными условиям и обстановке, в которых оно проводится, а также поведению лица, в отношении которого имеются основания для его целевого проведения

Один из адвокатов предположил, что стандарт доказывания в уголовном процессе зачастую становится очень низким, а требования к принимаемым судами доказательствам со стороны обвинения слишком лояльными, чем и вызваны неоднократные обращения в КС, когда материалы ОРМ, видимо, без достаточных к тому оснований и надлежащей процедуры были приняты судами как допустимые доказательства. Вторая отметила, что Суд сформулировал несколько позиций, которые, скорее всего, теперь будут попадаться в судебных решениях, например об отказе в признании материалов ОРД недопустимыми доказательствами. Третий полагает, что заявитель жалобы не уделил должного внимания различиям между гласными и негласными оперативно-розыскными мероприятиями.

Конституционный Суд опубликовал Определение № 855-О/2022 по жалобе осужденного за совершение преступлений Сергея Артемова на нормы ст. 5 «Соблюдение прав и свобод человека и гражданина при осуществлении оперативно-розыскной деятельности» и ч. 2 ст. 8 «Условия проведения оперативно-розыскных мероприятий» Закона об ОРД.

По мнению заявителя, эти нормы противоречат Конституции, поскольку не содержат запрет органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к самооговору и не обеспечивают судебных гарантий права не давать показания против себя самого при проведении оперативно-розыскного мероприятия «наблюдение». Также Сергей Артемов попросил отменить основанные на оспариваемых законоположениях решения судов по его уголовному делу.

Отказывая в принятии жалобы, Конституционный Суд указал, что в соответствии со ст. 51 Конституции никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом; федеральным законом могут устанавливаться иные случаи освобождения от обязанности давать свидетельские показания. Данное право, отметил КС, означает отсутствие у лица обязанности давать против себя показания в качестве свидетеля, подозреваемого, обвиняемого или представлять такие сведения в какой бы то ни было иной форме и предполагает, что лицо может отказаться от дачи показаний и от представления правоохранительным органам других доказательств, подтверждающих его виновность в совершении правонарушения. Вместе с тем КС, сославшись на ряд своих определений, указал, что данное конституционное право не исключает возможности проведения оперативно-розыскных мероприятий, по своей сути не являющихся собиранием доказательств, которое осуществляется лишь в ходе уголовного судопроизводства дознавателем, следователем, прокурором и судом путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных УПК.

Суд указал, что при проведении оперативно-розыскных мероприятий лицо не понуждается к свидетельствованию против самого себя по смыслу ст. 51 Конституции, не делает заявлений о своей виновности и не представляет каких-либо доказательств. При этом результаты ОРМ являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований Закона об ОРД, могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона, т.е. так, как это предписывается ч. 1 ст. 49 и ч. 2 ст. 50 Конституции.

Конституционный Суд неоднократно отмечал также, что оперативно-розыскная деятельность объективно невозможна без значительной степени секретности. Прежде всего это касается сведений о лицах, участвующих в ней или способствующих ей, а также осуществления негласных оперативно-розыскных мероприятий с соблюдением требований конспирации и засекречивания их целей. Уведомление лиц, в отношении которых осуществляется оперативно-розыскная деятельность, делало бы проведение оперативно-розыскных мероприятий невозможным или бессмысленным.

В соответствии с Законом об ОРД проведение оперативно-розыскных мероприятий, в том числе наблюдения, возможно лишь в целях выполнения задач, предусмотренных ст. 2 закона, и только при наличии оснований, указанных в его ст. 7, которыми являются, в частности, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела, заметил КС. «Конституционный Суд неоднократно указывал, что применение технических средств фиксации наблюдаемых событий само по себе не предопределяет необходимость вынесения о том специального судебного решения, которое признается обязательным условием для проведения отдельных оперативно-розыскных мероприятий, ограничивающих конституционные права человека и гражданина», – отмечается в определении.

Конституционный Суд указал, что разрешение предусмотренных Законом об ОРД задач предполагает активную форму поведения субъектов оперативно-розыскной деятельности. При этом действия лиц, непосредственно участвующих в оперативно-розыскном мероприятии, должны быть сообразными условиям и обстановке, в которых оно проводится, а также поведению лица, в отношении которого имеются основания для его целевого проведения. Негласные оперативно-розыскные мероприятия, как и гласные или содержащие элементы гласности оперативно-розыскные мероприятия, проводятся уполномоченными органами и должностными лицами на основаниях, в порядке и с соблюдением требований конспирации, что само по себе не нарушает права граждан.

Тем самым оспариваемые законоположения не могут расцениваться в качестве нарушающих права заявителя, кроме того, Сергей Артемов не подтвердил факт исчерпания внутригосударственных средств судебной защиты, а потому жалоба не может быть принята к рассмотрению, заключил Суд.

В комментарии «АГ» адвокат, партнер АБ «Авекс Юст» Алексей Иванов отметил, что предметом исследования КС неоднократно являлось соответствие конституционным нормам того или иного положения Закона об ОРД. Конституционный Суд неоднократно разъяснял, что сведения, полученные в ходе ОРМ, сами по себе не являются доказательствами, а могут стать таковыми лишь после надлежащей процессуальной «легализации».

«С моей точки зрения, проблема заключается не в том, что заявители жалоб не понимают или не приемлют данной позиции КС РФ, а скорее в том, что правоприменительная практика в уголовном судопроизводстве складывается таким образом, что стандарт доказывания в уголовном процессе зачастую становится очень низким, а требования к принимаемым судами доказательствам со стороны обвинения слишком лояльными. Этим и вызваны подобные неоднократные обращения в КС, когда заявители жалоб пытаются обратить внимание Суда на ту или иную ошибку, когда материалы ОРМ, видимо, без достаточных к тому оснований и надлежащей процедуры были приняты судами как допустимые доказательства. Считаю это исключительной проблемой правоприменения ввиду боязни судов проявлять должную требовательность к государственному обвинению», – отметил адвокат. По мнению Алексея Иванова, данная проблема устранима в том случае, если правоприменители будут четко и правильно применять все требования закона и руководствоваться позициями КС, которые зачастую просто игнорируются.

Адвокат АП Санкт-Петербурга Анастасия Пилипенко посчитала, что определение очень обтекаемо отвечает на вопрос заявителя об отсутствии в Законе об ОРД прямого запрета на провокацию преступления со стороны лиц, осуществляющих оперативно-розыскные мероприятия. Адвокат полагает, что ответ настолько обтекаем, что фактически отсутствует. «Что касается гарантий судебной защиты и права не свидетельствовать против себя, то это, конечно, вопрос уголовно-процессуального права. Поэтому заявителем не совсем верно выбрана норма для жалобы в КС. Однако надо помнить и то, что конституционность ст. 89 УПК, которая регламентирует превращение результатов ОРД в доказательства, уже оспаривалась не раз. Уклончивость Конституционного Суда в вопросах ОРД проявилась и в этом определении. Это неудивительно, поскольку КС всегда максимально осторожен и консервативен в данной сфере», – отметила она.

«И хотя во всех указанных случаях проблема скорее в практике применения норм, нежели в самих нормах, стоит отметить следующее. КС не раз выявлял случаи, когда из-за нечеткости нормы практика ее применения стабильно складывается так, как при здравом расчете не предполагал сам законодатель. Иногда такая практика напрямую нарушает конституционные права, и тогда КС признает норму дефектной, поскольку ее неполнота не позволяет практике сложиться одним-единственным образом, полностью обеспечив реализацию конституционных прав. В этот раз КС решил этого не делать, оставив проблему правоприменителю. Попутно Суд сформулировал несколько позиций, которые, скорее всего, будут теперь попадаться в судебных решениях, например об отказе в признании материалов ОРД недопустимыми доказательствами», – указала Анастасия Пилипенко.

Адвокат АП Краснодарского края Сергей Филимонов полагает, что заявитель не уделил должного внимания различиям между гласными и негласными оперативно-розыскными мероприятиями: «Сергей Артемов ставил вопрос о соблюдении права не давать против себя показаний при проведении негласного ОРМ “наблюдение”, однако при его проведении не предусматривается дача показаний либо пояснений. Поэтому определение КС является законным и обоснованным».

По мнению адвоката, вместе с тем важной проблемой является тот факт, что согласно п. 1 ч. 2 ст. 7 Закона об ОРД проведение оперативно-розыскного мероприятия «наблюдение» не может быть произвольным, оно допускается лишь при наличии законных оснований, к которым относятся ставшие известными органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, сведения о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, а также о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, если нет достаточных данных для решения вопроса о возбуждении уголовного дела.

Кроме того, по мнению Сергея Филимонова, заявитель оставил без внимания вопрос о недостаточной конкретизации прав лица, в отношении которого проводится наблюдение, и необходимости указания в Законе об ОРД более детальных положений, позволяющих зафиксировать факты склонения лица, в отношении которого проводится ОРМ, к самооговору, а также фактов подстрекательства со стороны иных лиц, принимавших участие в данном ОРМ.