КС не усомнился в норме УПК, определяющей, кто не может быть понятым

Суд подчеркнул, что данное законоположение не предполагает возможности привлечения в качестве понятых любых – включая не указанных в ней – лиц, так или иначе заинтересованных в исходе уголовного дела

В комментарии «АГ» адвокат заявителя считает, что проблемы, поднятые им в жалобе в КС, нуждаются в глубоком анализе, осмысленном и детальном подходе с целью изыскания путей их решения. Один из экспертов заметил, что с помощью понятых сторона обвинения получает возможность эффективнее формировать доказательственную базу, а в отдельных случаях и узаконить заведомо противоправные действия. Другой отметил, что наибольшую сложность в делах, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, представляет объективная оценка сведений, полученных в результате предварительного расследования, а также результатов предшествующей ему оперативно-разыскной деятельности.

31 октября Конституционный Суд вынес Определение № 2732-О по жалобе Валерии Устьянцевой, осужденной за совершение преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, на ряд законоположений, которые, по ее мнению, допускают участие в следственных действиях по уголовному делу о сбыте наркотических средств в качестве понятых лиц, которые ранее являлись свидетелями по уголовным делам о незаконном приобретении тех же наркотиков.

Заявитель указала, что ч. 1 ст. 6 «Оперативно-разыскные мероприятия» Закона об оперативно-разыскной деятельности позволяет фактически осуществлять осмотр предметов посредством проведения оперативно-разыскного мероприятия «наведение справок», а также допускает проведение личного досмотра как ОРМ, притом что оно не предусмотрено законом. Также она указала, что п. 2 ч. 2 ст. 60 «Понятой» УПК не препятствует участию в следственных действиях по уголовному делу о сбыте наркотических средств в качестве понятых лиц, которые ранее являлись свидетелями по уголовным делам о незаконном приобретении тех же наркотиков.

Кроме того, Валерия Устьянцева полагает, что п. 3 ч. 1 ст. 27.1 «Меры обеспечения производства по делу об административном правонарушении», ч. 1 ст. 27.7 «Личный досмотр, досмотр вещей, находящихся при физическом лице» КоАП РФ, а также ч. 1 ст. 86 «Собирание доказательств» УПК позволяют подменять протоколами личного досмотра личный обыск, фактически проведенный после задержания, в отсутствие соответствующего судебного решения и до возбуждения уголовного дела.

Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, КС отметил, что оспариваемая норма Закона об ОРД лишь закрепляет перечень оперативно-разыскных мероприятий и не регулирует отношения, связанные с получением, проверкой и оценкой доказательств в уголовном судопроизводстве. При этом он напомнил, что результаты ОРМ являются не доказательствами, а лишь сведениями об источниках тех фактов, которые, будучи полученными с соблюдением требований названного закона, могут стать доказательствами только после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона. В равной мере этот закон не регламентирует процедуры задержания и личного досмотра. Административное задержание и досмотр могут иметь место в порядке и по основаниям, установленным КоАП РФ (ст. 27.1, 27.3, 27.4 и 27.7), а задержание и личный обыск подозреваемого (обвиняемого) – УПК РФ (ст. 91–93), уточнил Суд.

Касательно ч. 1 ст. 60 УПК КС указал, что она прямо определяет понятого как не заинтересованное в исходе уголовного дела лицо, привлекаемое дознавателем, следователем для удостоверения факта производства следственного действия, а также его содержания, хода и результатов. «Часть вторая той же статьи, определяющая ряд категорий лиц, которые не могут быть понятыми, действует в системной связи с ее частью первой и потому не предполагает возможность привлечения в качестве понятых любых – включая не указанных в ней – лиц, так или иначе заинтересованных в исходе уголовного дела», – отмечено в определении. Иное противоречило бы принципам уголовного процесса, ставя под сомнение объективность и беспристрастность лиц, привлекаемых к удостоверению факта производства, хода и содержания следственного действия, а значит, и достоверность данных, полученных в результате его проведения (определения КС от 15 июля 2008 г. № 502- О-О, от 25 января 2018 г. № 180-О и др.).

Суд пояснил, что, в свою очередь, ч. 1 ст. 86 УПК лишь закрепляет право дознавателя, следователя, прокурора и суда собирать в ходе уголовного судопроизводства доказательства путем производства следственных и иных процессуальных действий. Данная норма является бланкетной и подлежит применению во взаимосвязи с положениями этого Кодекса, определяющими предмет доказывания, регламентирующими основания и порядок проведения следственных и иных процессуальных действий.

КС добавил, что установление же и исследование фактических обстоятельств конкретного дела, проверка правильности применения норм права с учетом таких обстоятельств, в том числе при оценке допустимости положенных в основу приговора в отношении Валерии Устьянцевой доказательств, на что по существу направлено ее обращение, к его компетенции не относятся.

Представитель Валерии Устьянцевой, адвокат АП Челябинской области Александр Урычев в комментарии «АГ» отметил, что проблемы, поднятые им в жалобе в КС, нуждаются в глубоком анализе, осмысленном и детальном подходе с целью изыскания путей их решения. Он пояснил, что Валерия Устьянцева была задержана оперативными сотрудниками органа дознания по подозрению в покушении на сбыт наркотических средств. Сотрудники органа дознания провели ее личный досмотр, в ходе которого изъяли сотовые телефоны, содержимое которых в дальнейшем было положено в основу ее обвинения и осуждения. По результатам проведения личного досмотра был составлен протокол, в котором указано, что личный досмотр произведен на основании ст. 27.1, 27.7 КоАП РФ. При этом, подчеркнул адвокат, дело об административном правонарушении не возбуждалось, к административной ответственности за совершение административного правонарушения доверительница не привлекалась.

Александр Урычев считает, что ст. 27.1, 27.7 КоАП РФ, ст. 6 Закона об ОРД при отсутствии производства по делу об административном правонарушении позволяют вторгаться в сферу уголовного судопроизводства, подменяют собой личный обыск, основания, порядок, процедуру производства личного обыска, установленные и регламентированные ст. 184 УПК. По его мнению, данные положения дозволяют нарушать личную неприкосновенность гражданина в отсутствие оснований, предусмотренных этой статьей, дозволяют проводить фактически личный обыск до возбуждения уголовного дела, в отсутствие судебного разрешения на производство обыска.

Адвокат рассказал, что он не в полной мере удовлетворен определением КС, который, по его словам, предпочел уклониться от более скрупулезной оценки доводов жалобы. Он полагает, что закономерным и логичным результатом рассмотрения жалобы должно было стать постановление, содержащее конституционно-правовое истолкование, запрещающее производство личных досмотров при условиях и обстоятельствах, описанных выше. Такое постановление должно было бы исключить возможность привлечения к участию в следственных действиях по уголовному делу о сбыте наркотических средств понятых, которые ранее являлись свидетелями по уголовным делам о незаконном приобретении тех же наркотиков, указал Александр Урычев.

Адвокат АП Новосибирской области Денис Садовский отметил, что Россия – одно из немногих государств, где институт понятых в уголовном процессе существует до сих пор, при этом он давно устарел и требует реформирования с учетом современного развития технических средств. С помощью понятых сторона обвинения получает возможность эффективнее формировать доказательственную базу, а в отдельных случаях и узаконить заведомо противоправные действия, добавил эксперт.

«Каждый адвокат сталкивался с подобными понятыми, которые ранее участвовали в подобных делах и нередко находятся на связи с оперативными сотрудниками. Соответственно, и результат их участия вполне понятен. Достаточно вспомнить так называемое дело Голунова, где так же сторона обвинения при решении вопроса об избрании меры пресечения в суд представила материал об изъятии у него наркотических средств, и все это с участием понятых, которые, в свою очередь, своим участием как бы подтверждали законность процессуальных действий», – рассказал Денис Садовский.

Про его словам, для судов доводы защиты о том, что участие таких лиц в качестве понятых недопустимо в силу их зависимости от стороны обвинения, чаще всего не приводят к положительному результату, так как суды мотивируют это отсутствием пристрастности у понятых. «Понятые зачастую фиксируют не законность тех или иных действий, а некую картину. Например, сотрудники полиции изымают наркотики у задержанного лица, через час приезжают понятые и фиксируют некий сверток на переднем сиденье автомобиля. Но это вовсе не одно и то же, как если бы они были очевидцами непосредственно задержания и обнаружения того же свертка», – заключил адвокат.

Адвокат АП г. Москвы Дмитрий Палатов подчеркнул, что проблема доказывания вины в рамках уголовных дел, связанных с незаконным оборотом наркотических средств, на сегодняшний день является актуальной как с теоретической, так и с практической точки зрения. Уже многие годы она постоянно поднимается как при рассмотрении конкретных дел судами, так и при выработке единых правовых позиций на основании сложившейся правоприменительной практики, отметил он.

Он обратил внимание, что наибольшую сложность в таких делах представляет объективная оценка сведений, полученных в результате предварительного расследования, а также результатов предшествующей ему оперативно-разыскной деятельности. Учитывая, что ОРД имеет определяющий признак «негласности», а зачастую связана с нарушением ряда конституционных прав человека и гражданина, сведения, добываемые путем ее ведения, не так просто трансформировать в доказательства, которые стали бы допустимыми именно для установления вины привлекаемого лица в совершении преступления, полает Дмитрий Палатов.

Вместе с тем, по мнению адвоката, определение стоит рассматривать именно с точки зрения соотносимости формулировок, по которым КС признал жалобу недопустимой, и требований заявителя, изложенных в ней. Дмитрий Палатов указал, что в документе имеется ссылка на ст. 96 и 97 Закона о Конституционном Суде, которые определяют, что основанием для возникновения права на обращение в данный суд является нарушение прав и свобод гражданина в конкретном деле. Из определения не усматривается, обращалась ли гражданка ранее в вышестоящие суды с требованием о проверке вынесенного в отношении нее приговора на предмет законности и обоснованности, уточнил адвокат.

Однако КС отказывает в принятии жалобы со ссылкой на отсутствие в ней предмета, входящего в его компетенцию. Это, по мнению Дмитрия Палатова, несколько противоречит просьбе заявителя, не связанной с исследованием конкретных фактических обстоятельств ее дела, так как она просила проверить соответствие перечисленных ею норм законов, которые повлекли нарушение ее прав и законных интересов при производстве по уголовному делу, на предмет их соответствия Конституции РФ, что и входит в компетенцию КС РФ.