Эксперты поддержали введение критериев для определения компенсации морального вреда за жизнь и здоровье

В рамках ОГФ прошел круглый стол, посвященный вопросам компенсации морального ущерба за причинение вреда жизни и здоровью человека

Участники мероприятия по-разному оценили необходимость установления на законодательном уровне минимального размера компенсационных выплат. В то же время большинство экспертов полагают, что количественные ориентиры для определения размера компенсации морального вреда судам необходимы, и соответствующие разъяснения на уровне высшей судебной инстанции позволили бы устранить неопределенность в решении данного вопроса.

23 апреля прошел круглый стол на тему «Компенсация морального ущерба за причинение вреда жизни и здоровью человека. Практические решения для совершенствования законодательного регулирования», организованный Общероссийским гражданским форумом и Ассоциацией юристов России. В обсуждении приняли участие представители государственных и судебных органов, научное сообщество, адвокаты, юристы, а также сотрудники правозащитных и общественных организаций.

Открывая встречу, адвокат АК «Гражданские компенсации» НОКА Ирина Фаст напомнила, что Россия по уровню безопасности среды является «антилидером» среди других стран. «В России очень высок показатель травм и гибели от внешних источников: ДТП, трудовые увечья, врачебные ошибки, чрезвычайные ситуации, – пояснила она. – Для многих людей, здоровью которых причинен вред или которые понесли утрату в семье в связи со смертью близкого человека, компенсация морального вреда – та самая “цена жизни” близкого либо цена их здоровья».

Ирина Фаст подчеркнула, что средний размер компенсаций сегодня крайне низок – от 70 до 140 тыс. руб. «Когда я смотрю на эти цифры, мне странно слышать, что человеческая жизнь является высшей конституционной ценностью», – добавила она. Адвокат отметила, что в других странах также есть неурегулированные моменты и споры по данным вопросам, однако там размер компенсации сопоставим с тем, который общество считает разумным. При этом, добавила Ирина Фаст, стороны процесса руководствуются установленными критериями: «Человек, идя в суд, понимает, что может рассчитывать на определенный размер компенсации. У нас этого нет».

Также она напомнила, что в 2018 г. АК «Гражданские компенсации» при поддержке Федеральной палаты адвокатов РФ и Палаты адвокатов Нижегородской области было проведено масштабное исследование практики назначения судами сумм компенсации морального вреда при причинении вреда жизни и здоровью граждан, результаты которого показали, что реальные размеры компенсаций в 51 раз ниже научно требуемых.

Компенсация как превентивная мера

Как отметила Ирина Фаст, неопределенность в сфере компенсационных выплат приводит к ситуациям, когда при схожих обстоятельствах в одном и том же субъекте РФ суд может присудить потерпевшему как 5000, так и 100 тыс. руб. в качестве компенсации морального вреда. «Когда мы говорим о компенсациях, мы говорим о причине и о следствии. Компенсация – это следствие. Если человеческая жизнь стоит копейки, бизнесу невыгодно вкладываться в безопасность среды, которая обходится намного дороже», – подчеркнула она.

Судья Конституционного Суда РФ Гадис Гаджиев в своем выступлении отметил, что в таком юридическом наказании, как выплата компенсации лицом, причинившим вред жизни или здоровью другого человека, должна присутствовать цель превенции, однако скромные размеры компенсационных выплат не способствуют реализации этой цели.

Партнер АБ «ЗКС» Сергей Малюкин поддержал данную позицию о компенсации как превентивной мере. «Например, для родственников погибших уголовное наказание виновного зачастую и есть компенсация морального вреда», – считает он. При этом адвокат добавил, что в уголовном судопроизводстве вопрос компенсации морального вреда зачастую решается проще, чем в гражданском. «У обвиняемого есть возможность выбрать особый порядок рассмотрения дела. Для этого ему необходимо согласие потерпевшего, – пояснил Сергей Малюкин. – Для прекращения уголовного дела по примирению сторон также требуется согласие потерпевшего и компенсация морального вреда, поэтому нередко все решается на досудебной стадии».

По словам председателя движения «Союз пешеходов» Владимира Соколова, «стоимость жизни» в основном оценивается компенсациями, которые выплачивают страховые компании в рамках обязательного страхования, и в этом вопросе есть противоречия на законодательном уровне: «Так, стоимость жизни авиапассажира определена в 2 млн руб., а пешехода – в 500 тыс. руб.». При этом он добавил, что Минфин и Центробанк РФ признали такое противоречие, и следующим этапом реформы ОСАГО будет увеличение минимальной «стоимости жизни» до 2 млн руб.

Кроме того, по словам Владимира Соколова, страховые компании зачастую не способствуют социальной справедливости и в нарушение законодательства отказывают в выплате страхового возмещения семьям погибших, поэтому здесь также требуется государственный контроль.

Стоит ли устанавливать минимальный размер компенсации?

По мнению Гадиса Гаджиева, предложение об установлении минимального размера компенсации морального вреда является спорным и требует обдумывания.

Советник ФПА Вахтанг Федоров поддержал идею установления минимального размера возмещения. Однако он добавил, что принимать ее нужно в совокупности с методикой расчета, иначе существует опасность, что размер компенсации ограничится указанным минимумом – по аналогии со ставками оплаты труда защитников по назначению в порядке ст. 51 УПК РФ.

Главный научный сотрудник отдела гражданского законодательства и процесса Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ Александр Эрделевский подчеркнул, что разработанная им методика как раз предлагает ориентировочные размеры, позволяющие судье варьировать размер компенсации как в большую, так и в меньшую сторону, в том числе снизить размер выплаты до нуля в случае умысла потерпевшего на причинение ему вреда.

По мнению ученого, никакого законодательного совершенствования и регулирования для определения размера компенсаций морального вреда не требуется. «В этом плане у нас все не хуже, а может, в чем-то и лучше, чем в западноевропейских государствах: там нормы о компенсации морального вреда гораздо скупее», – полагает он. Нормы ГК РФ (ст. 151 и 1101), добавил Александр Эрделевский, уже являются нормативным основанием для того, чтобы ВС издал рекомендации по определению размера компенсаций морального вреда. «ВС уже сделал шаг в этом направлении (в частности, в Постановлении от 27 июня 2013 г. № 21), когда рекомендовал судам ориентироваться на размеры компенсации, присуждаемые ЕСПЧ. То есть теперь есть количественные значения, от которых можно отталкиваться», – добавил он.

Таким образом, полагает Александр Эрделевский, вводить минимальный размер компенсации смысла нет, а вот количественные ориентиры для определения размера компенсации, с ориентацией на ЕСПЧ, – вполне возможно. На основе такого подхода, полагает ученый, Верховным Судом РФ могли бы быть разработаны и доведены до сведения нижестоящих судов соответствующие разъяснения, что позволило бы устранить отмеченную неопределенность в решении этого вопроса.

Гадис Гаджиев также поддержал необходимость создания такой методики. Он отметил, что в вопросе назначения компенсационных выплат все действительно зависит от того, какие решения принимает суд, «поэтому в большей степени это забота не законодателя, а судебной власти».

Адвокат АП г. Москвы Ольга Вакина в свою очередь высказалась за установление минимального размера компенсаций морального вреда. В качестве критериев она также предложила учитывать тяжесть вреда и вину его причинителя, нравственные страдания. Кроме того, по мнению адвоката, следует внести изменения в ГПК, где указать требования, по которым выдается судебный приказ о возмещении морального вреда, и криминализировать состав по соответствующим выплатам. «Причинитель вреда должен понимать неотвратимость наказания», – подчеркнула она.

Советник Уполномоченного при Президенте РФ по правам ребенка Наталья Куц также считает необходимым установить на законодательном уровне минимальный размер компенсации при условии наличия методики расчета количественных ориентиров. Она подчеркнула, что совет готов направить соответствующие предложения и рекомендации в высшую судебную инстанцию.

Наталья Куц добавила, что по итогам первой встречи осенью 2018 г. в Госдуму была повторно направлена резолюция с предложением о подготовке данного законопроекта и внесении изменений в закон с целью установления минимального размера компенсации морального вреда, но ответа пока нет.

Адвокат АП г. Москвы Андрей Рагулин напомнил о рассмотрении судами исков, поданных в интересах пострадавших в катастрофе в московском метро в июле 2014 г. Он подчеркнул, что критерии разумности и справедливости как условие определения размера компенсации в настоящее время не отвечают потребностям истцов в силу чрезмерной абстрактности и неопределенности. «Также представляется, что суды при рассмотрении дела и вынесении решений необоснованно отдают приоритет тем правовым нормам, положения которых позволяют минимизировать размер компенсаций морального вреда», – отметил он.

Адвокат добавил, что суды в нарушение положений ст. 151 ГК по делам о возмещении морального вреда зачастую не учитывают иные заслуживающие внимания обстоятельства, которые могут и должны учитываться при определении размера компенсации. По мнению Андрея Рагулина, это дает основания полагать, что для суда необходимо установить ориентировочный размер компенсаций морального вреда, в связи с чем он поддержал предложение Александра Эрделевского о разработке количественных ориентиров на уровне ВС: «Это было бы предпочтительнее с точки зрения как оперативности, так и наличия разъяснений высшей судебной инстанции».

Кроме того, Александр Эрделевский обратил внимание на недостаточное применение ч. 2 п. 2 ст. 15 ГК о том, что правонарушение не должно приносить прибыль нарушителю. Эта сумма, по его мнению, должна взыскиваться сверх компенсации морального вреда.

На вопрос координатора центра помощи пострадавшим в ТРЦ «Зимняя вишня», адвоката Дмитрия Малинина о том, могут ли на основании ч. 2 п. 2 ст. 15 ГК деньги, сэкономленные руководством торгового центра на безопасности, быть выплачены в качестве возмещения убытков пострадавшим и родственникам погибших, Александр Эрделевский ответил утвердительно.

Президент Общероссийской общественной организации «Лига защитников пациентов» Александр Саверский обратил внимание участников дискуссии, что компенсация морального вреда – это не просто компенсация потерпевшему. «Когда я хожу с пациентами в суды, я обращаю внимание судей на то, что должно претерпеть юрлицо, что по соразмерности было бы сопоставимо со смертью ребенка. Полагаю, сумма компенсации пострадавшему лицу должна быть ощутимой и соразмерной причиненному вреду», – отметил он. При этом, добавил эксперт, это необходимо отразить в методике, чтобы разграничить ущерб, причиненный физическим и юридическим лицам.

В то же время, по мнению Александра Саверского, если в здравоохранении «на кон» будут поставлены большие деньги в качестве компенсации за жизнь и здоровье, система здравоохранения не будет вылезать из судов. «Для системы это плохо, для пациентов – хорошо», – отметил он, добавив, что в целом этот вопрос весьма конфликтогенный.

По мнению доктора экономических наук Алексея Зубца, чтобы прийти к справедливому возмещению вреда в связи с гибелью людей, необходимо привлечь внимание общественности к недостаточному размеру возмещения морального вреда, так как люди зачастую остаются без средств к существованию в связи с потерей кормильца, близкого члена семьи.

В заключение большинство участников круглого стола проголосовали за введение критериев для определения суммы компенсации морального вреда, причиненного жизни и здоровью. Ирина Фаст добавила, что по итогам заседания будет подготовлена и направлена в уполномоченные органы соответствующая резолюция.