Большая Палата ЕСПЧ подтвердила изменение подхода к экстрадиции этнических узбеков из РФ в Киргизию

Она указала, что одной лишь принадлежности к узбекскому меньшинству более недостаточно для признания выдачи в Киргизию противоречащей ст. 3 Конвенции, запрещающей пытки

По мнению одного из представителей заявителей в ЕСПЧ, новеллой постановления Большой Палаты стало применение подхода к оценке потенциальных рисков для заявителей в случае выдачи ex nunc, который означает, что Суд оценивает риск, который существует именно на настоящий момент. Второй предположил, что постановление Большой Палаты окажет влияние на практику российских судов и миграционных органов по вопросам высылки и предоставления убежища.

Большая Палата Европейского Суда вынесла Постановление по делу «Хасанов и Рахманов против России» по жалобе двух граждан Киргизской Республики, имеющих узбекское происхождение, на риск подвергнуться пыткам после экстрадиции в эту страну из России.

Повод для обращения в ЕСПЧ

В июне 2010 г. в Ошской и Джалал-Абадской областях на юге Киргизии произошли межнациональные столкновения между киргизами и узбеками, в ходе которых погибли более 400 человек, а 2 тыс. получили ранения. Из-за массовых беспорядков тысячи людей сменили место проживания, некоторые из них выехали в другие страны.

Спустя месяц после инцидента Турдывай Хасанов прибыл в Россию. В сентябре 2010 г. киргизские правоохранители возбудили уголовное дело в его отношении в связи с предполагаемым присвоением 18,5 тыс. евро. По версии следствия, Хасанов, будучи директором частной компании, получил деньги от четырех других фирм и потратил их на свои личные нужды. Через два месяца ему заочно было предъявлено обвинение, а сам он – объявлен в международный розыск.

В июле 2013 г. Турдывай Хасанов был задержан в России и взят под стражу, киргизская прокуратура потребовала его экстрадиции. В ее запросе, в частности, гарантировалось, что обвиняемый не подвергнется пыткам и ему будет предоставлен доступ к адвокату. Заместитель Генпрокурора РФ санкционировал экстрадицию, однако Турдывай Хасанов обжаловал это решение со ссылкой на принадлежность к уязвимой этнической группе и риск подвергнуться жестокому обращению в Киргизии.

Орловский областной суд признал доводы жалобы обоснованными и отменил решение об экстрадиции как незаконное, а сам Турдывай Хасанов был освобожден из-под стражи. Генпрокуратура обжаловала решение суда, но Верховный Суд РФ поддержал его позицию. В свою очередь Президиум ВС РФ отменил вышеуказанные судебные акты в порядке надзора и направил дело на новое рассмотрение со ссылкой на то, что суд первой инстанции не дал индивидуальной оценки рискам, с которыми мог столкнуться Хасанов.

При повторном рассмотрении дела областной суд отказал в удовлетворении жалобы со ссылкой на выводы Президиума ВС РФ и то, что киргизские власти выполняют свои международные обязательства. Далее Верховный Суд оставил в силе это решение. Попытка Турдывая Хасанова получить статус беженца не увенчалась успехом.

В свою очередь Шавхатбек Рахманов прибыл в Россию из Киргизии в январе 2011 г. Спустя полгода киргизские власти обвинили его в ряде связанных с произошедшими в 2010 г. беспорядками преступлений, которые были направлены против лиц киргизской национальности. Поскольку Шавхатбек Рахманов также был объявлен в международный розыск, его задержали в России в апреле 2014 г. и поместили под стражу. Российская генеральная прокуратура также санкционировала его экстрадицию. Обжаловать это решение не удалось, поскольку Белгородский областной суд не выявил реальных рисков для мужчины подвергнуться жестокому обращению в Киргизии. В дальнейшем Верховный Суд отклонил жалобу Шавхатбека Рахманова. Ему также не удалось получить статус беженца, поскольку региональное УФМС указало на его неоднократные поездки в Киргизию и получение им паспорта Киргизской Республики уже после приезда в Россию.

Обращение в ЕСПЧ

В жалобах в Европейский Суд по правам человека оба мужчины сослались на нарушение ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в связи с тем, что после экстрадиции они подвергнутся пыткам из-за своего этнического происхождения. По мнению заявителей, ситуация в Киргизии по-прежнему свидетельствует о серьезных нарушениях прав этнических узбеков и чревата для них незаконным уголовным преследованием, различными злоупотреблениями, включая пытки.

В возражениях на доводы жалобы Правительство РФ указало на отсутствие рисков для заявителей подвергнуться жестокому обращению со стороны киргизских правоохранителей. Как пояснила российская сторона, за последнее десятилетие ситуация в Киргизии изменилась настолько, что этнические узбеки не подвергаются какой-либо дискриминации; заявители не доказали наличие реальной опасности подвергнуться жестокому обращению, а предоставленные киргизскими властями гарантии были конкретными и заслуживающими доверия.

Как ранее писала
«АГ», в октябре 2019 г. Европейский Суд не выявил нарушений ст. 3 Конвенции в случае экстрадиции обоих заявителей из России в Киргизию. Тогда Суд отмечал, что с 2010 г. Киргизская республика предприняла много важных шагов по искоренению пыток и жестокого обращения в отношении этнических узбеков. К таким мерам относятся публичное признание властями Кыргызстана проблемы и стремление решить ее, создание Национального центра по предупреждению пыток. Среди них также обеспечение стороне защиты более простого доступа к задержанным лицам, медицинское освидетельствование задержанных в соответствии с международными стандартами и усиление уголовной ответственности за пытки и жестокое обращение.

ЕСПЧ подтвердил, что ранее он установил наличие реальной угрозы жестокого обращения в отношении экстрадируемых в Киргизию узбеков в связи с их этническим происхождением и что случаи жестокого обращения сохраняются, однако посчитал, что само по себе это не свидетельствует о нарушении Конвенции в случае возвращения заявителей в Киргизию. Европейский Суд пояснил, что его прежние выводы были основаны на международных докладах, подготовленных после событий 2010 г., тогда как в деле заявителей он анализировал недавно опубликованные доклады различных органов ООН и Евросоюза, международных неправительственных, национальных и региональных правозащитных организаций, а также Национального центра по предупреждению пыток в Киргизии о ситуации в запрашивающем государстве в 2015–2019 гг.

Проанализировав данные сведения, ЕСПЧ пришел к выводу, что этнические узбеки не представляют собой уязвимую группу, подвергающуюся конкретному целенаправленному риску жестокого обращения. Особое значение Суд придал тому, что подготовившие доклады независимые эксперты не выявили таких рисков. Представляется, что позитивные шаги, предпринятые киргизскими властями, включая создание НПМ, привели к значительному улучшению с точки зрения соответствующих этнических рисков, решил ЕСПЧ.

Суд указал, что оценка российскими государственными органами заявлений о реальном риске жестокого обращения в связи с этническим происхождением заявителей основывалась не только на общем сообщении о положении в области прав человека в Киргизии, но и на индивидуальных обстоятельствах заявителей. ЕСПЧ установил, что российские суды выполнили свою обязанность адекватно оценивать заявления о реальном риске жестокого обращения, опираясь на достаточные соответствующие материалы.

Соответственно, этнические узбеки, которым грозит экстрадиция в Киргизию, больше не представляют собой уязвимую группу, подвергающуюся реальному риску жестокого обращения исключительно в связи с их этническим происхождением, подытожил ЕСПЧ. А значит, высылка заявителей не нарушит ст. 3 Конвенции.

При этом ЕСПЧ указал, что заявители не могут быть экстрадированы до вступления в силу постановления или до принятия нового решения Большой Палатой Суда.

Большая Палата также не увидела нарушений

Заявители обжаловали решение ЕСПЧ в Большую Палату, которая поддержала решение Суда.

Большая Палата Европейского Суда напомнила, что ранее узбеки составляли этнически уязвимую группу в Киргизии, однако общая ситуация в этой стране никогда не рассматривалась ЕСПЧ как создающая реальный риск жестокого обращения в целом для всех таких лиц. Со ссылкой на различные международные отчеты за 2015–2019 гг. Палата подчеркнула, что эти документы уже не подтверждают факт того, что этнические узбеки составляют уязвимую группу, подвергающуюся конкретному риску жестокого обращения в вышеуказанном государстве, хотя ряд международных источников по-прежнему свидетельствуют о недостаточных действиях киргизских властей по предотвращению пыток.

Большая Палата ЕСПЧ также не выявила реальных рисков для обоих заявителей подвергнуться жестокому обращению в Киргизии со ссылкой на то, что прерогатива исследовать такие вопросы принадлежит национальным судам. Как пояснила Палата, оценка такого риска должна учитывать предсказуемые последствия экстрадиции заявителя в страну назначения в контексте общей ситуации в последней и его/ее личных обстоятельств. Если существование такого риска будет выявлено, выдворение заявителя нарушит ст. 3 Конвенции независимо от того, проистекает ли риск из общей ситуации насилия, личных обстоятельств заявителя или их сочетания. В свою очередь заявитель должен представить веские доказательства того, что он может подвергнуться жестокому обращению у себя на родине.

В случае первого заявителя, заметила Большая Палата, обвинение было достаточно подробным (упоминались конкретные потерпевшие и денежные суммы). Относительно доводов второго заявителя ЕСПЧ отметил: тот не доказал, что является жертвой уголовного преследования сугубо по этническому признаку. Кроме того, этот мужчина не смог обосновать свои неоднократные поездки в Киргизию и получение им нового паспорта этого государства спустя несколько месяцев после прибытия в РФ. «В рассматриваемом деле оба заявителя деле не смогли продемонстрировать национальным судам, палате или Большой Палате ЕСПЧ существование скрытых политических или этнических мотивов, стоящих за их преследованием в Киргизии, или других особых отличительных факторов, которые подвергли бы их реальному риску подвергнуться жестокому обращению», – заключила Большая Палата ЕСПЧ, которая также учла обязательство государства-ответчика о том, что после экстрадиции заявители получат гарантии, предоставленные киргизскими властями (в том числе контрольные визиты сотрудников российской дипломатической службы в этой государство). В связи с этим Большая Палата ЕСПЧ не выявила нарушений ст. 3 Конвенции в случае экстрадиции обоих заявителей в Киргизию.

Комментарии адвокатов заявителей

Адвокат АП г. Москвы Надежда Ермолаева, которая представляла интересы обоих заявителей с момента обращения с жалобами в Европейский Суд, сообщила, что они были поданы еще в 2015 г., однако окончательное разрешение получили только спустя семь лет.

«Новеллой постановления Большой Палаты стало применение подхода к оценке потенциальных рисков для заявителей в случае выдачи ex nunc, который означает, что Суд оценивает риск, который существует именно на настоящий момент – момент вынесения постановления Большой палатой, а не исходя из обстоятельств, которые существовали на момент подачи жалобы. В итоге ЕСПЧ указал на то, в настоящий момент риск подвергнуться жестокому и бесчеловечному обращению для заявителей не достигает того порога, который позволил бы Суду установить нарушение ст. 3 Конвенции. Он также подчеркнул, что заявители в случае экстрадиции не лишены возможности воспользоваться преимуществами вновь представленного механизма дипломатических гарантий в Киргизии: дипломатические представители РФ имеют возможность осуществлять мониторинг мест содержания под стражей лиц, выданных для уголовного преследования в Киргизии», – отметила она. 

Адвокат АП г. Москвы, партнер АБ «Мусаев и партнеры» Кирилл Жаринов, который также представлял интересы заявителей при рассмотрении дела Большой Палатой, заметил, что вплоть до 2019 г. на протяжении длительного времени ЕСПЧ последовательно признавал экстрадицию этнических узбеков в Киргизию нарушающей ст. 3 Конвенции. Примерно с 2016 г. эта позиция была воспринята и российской судебной практикой. «Однако в Постановлении от 19 ноября 2019 г. по делу заявителей Суд изменил свой подход, отметив, что одной лишь принадлежности к узбекскому меньшинству более недостаточно для вывода о риске запрещенного обращения в случае выдачи в Киргизскую Республику в свете улучшения ситуации с правами человека в этой стране. Суд также обратил особое внимание на механизм мониторинга соблюдения дипломатических гарантий о надлежащих условиях обращения с экстрадированными лицами, данных киргизскими властями, признав его эффективным. Это было несколько неожиданно, поскольку из текста постановления было не вполне ясно, в чем именно действие механизма существенно улучшилось по сравнению с предыдущими постановлениями ЕСПЧ», – полагает он.

Адвокат обратил внимание и на то, что в ходе пересмотра дела Большой Палатой ЕСПЧ отменил ранее принятое решение о придании жалобе анонимности и изменил наименование дела с «Т.К. и С.Р. против России» на «Хасанов и Рахманов против России».

«В итоге Большая Палата согласилась с выводами об отсутствии нарушения ст. 3 Конвенции, однако мотивировала свое заключение несколько иным образом. Так, Суд счел, что заявители не смогли убедительно доказать наличие реального и индивидуального риска пыток в их отношении с учетом современной ситуации с соблюдением прав человека в Киргизии. Тем самым Большая Палата подтвердила позицию о том, что одной лишь принадлежности к узбекскому меньшинству более недостаточно для признания выдачи в Киргизию противоречащей ст. 3 Конвенции. При этом Большая Палата не посчитала нужным отдельно анализировать надежность созданного властями РФ и Киргизской Республики мониторингового механизма, тем самым оставив открытым вопрос о его эффективности в случае, если реальный и индивидуальный риск пыток в отношении выдаваемого лица все же имеет место», – отметил Кирилл Жаринов.

Он добавил, что значимость новой позиции ЕСПЧ о ситуации в Киргизии заключается в том, что заявителям теперь будет гораздо сложнее обосновать наличие риска запрещенного обращения в случае выдачи в это государство: «Постановление Большой Палаты, очевидно, окажет влияние на практику российских судов и миграционных органов по вопросам высылки и предоставления убежища».  

Эксперты «АГ» прокомментировали выводы ЕСПЧ

Директор Центра практических консультаций, юрист Сергей Охотин не поддержал выводы Большой Палаты ЕСПЧ, особенно в части возможности экстрадиции второго заявителя – участника межэтнических столкновений, поскольку риск применения к нему жестокого обращения после экстрадиции все же довольно значителен. «В остальном это дело представляет интерес прежде всего в силу комплексного анализа докладов и результатов мониторинга со стороны различных международных органов ситуации с защитой прав человека в Киргизии, куда подлежали экстрадиции заявители. Европейский Суд в своем решении учел, в частности, отчет специального докладчика Комитета ООН и ряд других отчетов международных, региональных и национальных правозащитных организаций. Изучив эти документы за отчетный период, Большая Палата ЕСПЧ установила, что больше не подтверждается вывод о том, что этнические узбеки составляют уязвимую группу, подвергающуюся конкретному целевому риску жестокого обращения», – отметил он.

По мнению эксперта по работе с ЕСПЧ Антона Рыжова, Большая Палата фактически подтвердила выводы, изложенные по этому делу в 2019 г. в соответствующем постановлении Суда. Тогда большинство судей указали, что заявителям не грозили пытки и бесчеловечное обращение в случае их экстрадиции в Киргизскую Республику: «Собственно, два года спустя ситуация еще менее располагает к противоположным выводам, поэтому единодушие 17 членов Большой Палаты не кажется удивительным».

По словам эксперта, столкновения и беспорядки в Киргизии, произошедшие в 2010 г., с каждым годом становятся все дальше во времени. «В первые годы после протестов Европейскому Суду пришлось столкнуться с определенным массивом дел в отношении России, и, действительно, решения ЕСПЧ поначалу запрещали экстрадицию этнических узбеков в Киргизию. Но если в 2015 г., на момент решений российских судов об экстрадиции в этом деле, такая прецедентная практика еще была актуальна, то спустя четыре года (и уж тем более сейчас) она потребовала корректировки. На настоящий момент имевшаяся системная проблема, можно сказать, снята. Хотя сам ЕСПЧ не преминул повторить, что при изменении обстановки в соответствующих странах позиция судей может поменяться в обратную сторону», – заметил Антон Рыжов.

Юрист добавил, что за время рассмотрения дела в ЕСПЧ может произойти очень многое. «Увы, сроки судопроизводства таковы, что многие нарушения на момент разбирательства теряют свою актуальность. Так, по одному из дел, в котором я участвовал как представитель, иранские беженцы также подали жалобу в отношении РФ. Дело даже было коммуницировано Европейским Судом, однако через два года судьи прекратили производство под предлогом того, что заявителям уже ничего не угрожает. Кстати, в деле “Хасанов и Рахманов против России” заявители с 2014–2015 гг. уже не находились под стражей и, как гласит постановление, с той поры проживают в России. Между тем ЕСПЧ все же счел возможным продолжать разбирательство по этому делу, т.е. о строгом единстве практики Суда все же сложно говорить», – подытожил он.