Защитник добился помещения под домашний арест обвиняемого в убийстве и краже, чье дело вернули прокурору

Кассация изменила меру пресечения, несмотря на то, что поведение гражданина в СИЗО характеризовалось отрицательно

В комментарии «АГ» адвокат Денис Рева отметил, что изменение меры пресечения в кассационной инстанции в случае предъявления обвинения в совершении особо тяжкого преступления – крайне редкий случай.

3 октября президиум Белгородского областного суда заменил содержание под стражей домашним арестом гражданину Х., которому было предъявлено обвинение в убийстве и краже.

Как ранее писала «АГ», 23 августа Белгородский областной суд отменил приговор, которым гражданин Х. был признан виновным в совершении деяний, предусмотренных ч. 1 ст. 105 и п. «в» ч. 2 ст. 158, и вернул уголовное дело прокурору. Основанием для возврата выступили выявленные в ходе апелляционного рассмотрения нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные при составлении обвинительного заключения (п. 1 ч. 1 ст. 237 УПК).

Апелляционным определением также была избрана мера пресечения для Х. в виде заключения под стражу сроком на 2 месяца. Адвокат Денис Рева обжаловал судебный акт в президиум Белгородского областного суда в части избрания меры пресечения.

Защитник напомнил, что в силу ч. 3, 4 ст. 109 УПК срок содержания под стражей может быть продлен до 18 месяцев лишь в исключительных случаях в отношении лиц, обвиняемых в совершении особо тяжких преступлений, судьей суда, указанного в ч. 3 ст. 31 УПК, или военного суда соответствующего уровня. Основанием для этого выступает ходатайство следователя, внесенное с согласия председателя СКР либо руководителя иного следственного органа.

Денис Рева указал, что Октябрьский районный суд г. Белгорода 9 февраля 2018 г. в отсутствии подсудимого избрал ему в качестве меры пресечения заключение под стражу. При этом позднее отмененным приговором от 25 июня 2019 г. было установлено, что Х. задержали только 19 февраля 2018 г. То есть, пояснил Денис Рева, на момент принятия апелляционного определения его подзащитный находился под стражей более 18 месяцев. При этом суд апелляционной инстанции 23 августа 2019 г. заключил Х. под стражу, нарушив предельный срок, установленный ч. 3 ст. 109 УПК.

«Срок содержания под стражей Х. до рассмотрения дела судом апелляционной инстанции последний раз продлевался судом первой инстанции 22 апреля 2019 г. и истек 26 июня 2019 г., в связи с чем еще с 27 июня по 23 августа Х. находился под стражей незаконно», – подчеркнул защитник.

Денис Рева также сослался на п. 23 Постановления Пленума Верховного Суда от 27 ноября 2012 г. № 26, регулирующего применение УПК в апелляционной инстанции. Адвокат отметил, что, принимая решение о применении меры пресечения в виде заключения под стражу или домашнего ареста, суд апелляционной инстанции в резолютивной части определения указывает конкретный разумный срок действия данной меры пресечения в пределах, указанных в ст. 109 и 255 УПК. При этом в любом случае в описательно-мотивировочной части определения (постановления) должны быть приведены мотивы принятого решения. Вместе с тем, подчеркнул адвокат, суд апелляционной инстанции никак не мотивировал свое решение об избрании такой суровой меры пресечения и не указал основания для нее.

Защитник сообщил, что до заключения под стражу его доверитель постоянно проживал в Белгородской области в доме своей матери. Денис Рева обратил внимание суда на то, что в суде первой инстанции женщина подтвердила свою готовность снова предоставить сыну жилье и оказывать ему финансовую поддержку. Адвокат подчеркнул, что его доверитель по месту жительства характеризуется положительно, избранную в 2016 г. в отношении него меру пресечения в виде домашнего ареста по указанному адресу не нарушал.

Указанные обстоятельства, по мнению адвоката, позволяют применить в отношении Х. меру пресечения в виде запрета определенных действий.

Суд согласился с тем, что нижестоящая инстанция нарушила требования ст. 7 УПК, а также разъяснения Пленума Верховного Суда, содержащиеся в Постановлении от 27 ноября 2012 г. № 26 «О применении норм УПК РФ, регулирующих производство в суде апелляционной инстанции».

Президиум Белгородского областного суда указал, что в описательно-мотивировочной части апелляционного определения не только не указаны основания для избрания меры пресечения, предусмотренные ст. 97 УПК, но и отсутствует какая-либо мотивировка принятого решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу.

Учитывая это, суд постановил, что в этой части акт нижестоящей инстанции подлежит отмене, и направил материалы дела на новое рассмотрение. При этом президиум областного суда не принял во внимание доводы защитника о превышении максимального срока содержания его доверителя под стражей, указав, что этот вопрос будет решаться при новом рассмотрении вопроса об избрании меры пресечения.

Как указано в постановлении, подсудимый по месту жительства характеризовался «посредственно». В месте отбывания наказания его поведение было оценено как удовлетворительное, а в СИЗО – как отрицательное. Однако, несмотря на это, кассационная инстанция посчитала возможным назначить подсудимому меру пресечения в виде домашнего ареста. Дополнительно в отношении Х. были установлены запреты на общение со свидетелями и потерпевшими по его уголовному делу, использование средств связи и интернета, отправление и получение почтовых и телеграфных отправлений. При этом ему разрешено пользоваться телефонной связью для вызова скорой помощи, МЧС и сотрудников правоохранительных органов.

Комментируя помещение своего подзащитного под домашний арест, Денис Рева отметил, что изменение меры пресечения в кассационной инстанции в случае предъявления обвинения в совершении особо тяжкого преступления – крайне редкий случай.

По его словам, обвинение настаивало на оставлении в силе апелляционного определения. «При этом, когда председательствующий попросил заместителя прокурора ответить на доводы защиты, тот не смог сказать ничего определенного и попросил сделать перерыв», – сообщил Денис Рева.