В Большой Палате ЕСПЧ устояло решение Суда о нарушении прав беженцев в аэропорту Шереметьево

17 судей Европейского Суда сочли, что государство-ответчик не доказало наличие у беженцев возможности покинуть РФ в любое время в любом желаемом направлении, а условия их содержания в аэропорту были неприемлемыми

В комментарии «АГ» адвокаты заявителей Дарья Тренина и Кирилл Жаринов выразили удовлетворение выводами Большой Палаты, отметив, что российский судья Дмитрий Дедов, который при вынесении первого решения голосовал против признания нарушений Конвенции, в итоге встал на сторону заявителей.

21 ноября Большая Палата Европейского Суда по правам человека вынесла Постановление по вопросу пересмотра решения Суда от 28 марта 2017 г. делу «З.A. и другие против России». Как ранее писала «АГ», дело объединяет жалобы четырех беженцев из Ирака, Сирии, Палестины и Сомали, которым пришлось провести от 6 до 23 месяцев в транзитной зоне Шереметьево без отдельного помещения, спальных мест, душа, доступа к свежему воздуху, горячей еде, медицинской и юридической помощи.

При первом рассмотрении дела ЕСПЧ выявил нарушение ст. 3 (запрещение пыток) и 5 (право на свободу и личную неприкосновенность) Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод со стороны российских властей. Решение Суда содержало особое мнение судьи от России Дмитрия Дедова, который обвинил ЕСПЧ в неолиберализме и указал, что беженцы не должны перекладывать на другое государство ответственность за свое благополучие, а должны попытаться устроить жизнь у себя на родине.

Тогда Европейский Суд присудил заявителям крупные денежные суммы для компенсации морального вреда, их размер составил 15, 20 и 26 тыс. евро, а также по 3,5 тыс. евро для возмещения судебных издержек.

В июне 2017 г. Министерство юстиции РФ направило в ЕСПЧ ходатайство о передаче дела в Большую Палату, в котором указало, что на российские власти необоснованно возложена ответственность за отказ незаконных мигрантов добровольно покинуть транзитную зону аэропорта Шереметьево. Российские власти настаивали на том, что в сложившейся ситуации виноваты сами беженцы, поскольку они были «неразумно пассивны и без причины игнорировали законные требования о необходимости получения разрешительных документов для въезда». Именно это обстоятельство, по мнению Минюста, привело к их длительному пребыванию в транзитной зоне аэропорта, хотя у них была возможность приобрести авиабилеты в страны, в которые можно было въехать на законных основаниях.

С точки зрения российской стороны, заявители не являлись беженцами в общепризнанном понимании данного статуса, поскольку получение статуса беженца не было их первоначальной целью, так как только после отказа во въезде в страну первоначального назначения они обратились к российским властям с соответствующими заявлениями.

Рассмотрение в Большой Палате ЕСПЧ

18 апреля 2018 г. Большая Палата провела слушания по делу, в ходе которых стороны поддержали свои требования. Уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека – заместитель министра юстиции РФ Михаил Гальперин поддержал ранее обозначенные доводы властей. Он обратил внимание Суда на необходимость проводить четкие различия между беженцами, которые перемещаются в другие страны, спасаясь от войн и преследований, и лицами, покинувшими государства их национальной принадлежности исключительно в поисках экономических выгод, в том числе ради финансовой поддержки, предоставляемой беженцам в странах Европы.

Позиция была поддержана властями Венгрии, которые присоединились к судебному процессу в качестве самостоятельного участника на стороне России.

Только 21 ноября 2019 г. Большая Палата Европейского Суда вынесла окончательное решение по делу.

Рассматривая дело, Большая Палата исследовала доклад Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев. Согласно ему, условия в транзитных зонах московского аэропорта не соответствовали международным требованиям содержания лиц, добивающихся получения убежища. Кроме того, законодательство РФ не содержит положений, регламентирующих порядок пребывания таких лиц в приграничных районах и транзитных зонах. В отзыве венгерского правительства отмечалось, что действующее международное законодательство не предусматривает «право на покупку убежища» (то есть возможность выбора государства, могущего предоставить убежище).

Заслушав доводы российской и венгерской сторон, Большая Палата согласилась, что рассматриваемое дело следует оценивать в контексте насущных административных, бюджетных и правовых проблем, с которыми государства-члены сталкиваются в результате притока беженцев и мигрантов. Однако Суд отказался считать данное дело связанным с правом «покупки убежища» исходя из контекста международного законодательства. Как пояснила Большая Палата, Европейская конвенция предусматривает минимальные стандарты для защиты лиц, находящихся под их юрисдикцией, поэтому государства-участники должны выполнять их, несмотря на растущий миграционный кризис в Европе. Соответственно, следовало выяснить степень выполнения государством-ответчиком указанных требований в рассматриваемом деле.

Согласно прецедентной практике Европейского Суда, аэропорты, включая международные, расположенные на территории конкретного государства, подпадают под юрисдикцию последнего. Следовательно, транзитная зона аэропорта Шереметьево является частью российской территории, а находящиеся в ней беженцы на момент указанных в деле событий находились под юрисдикцией РФ.

Исходя из анализа ст. 5 Конвенции, для оценки степени лишения физической свободы необходимо учитывать совокупность ряда обстоятельств, в частности способ, продолжительность такого ограничения и его последствия. Подход при дифференцировании ограничения свободы передвижения и ее лишения в контексте содержания беженцев должен быть практичным и реалистичным с учетом современных реалий и проблем. В частности, важно признать право государств, с учетом их международных обязательств, на контроль своих границ и принятие мер против незаконных мигрантов. Таким образом, Большая Палата отметила, что в рассматриваемом деле учитывается следующий ряд факторов: конкретная ситуация с участием заявителей; правовой режим соответствующего государства; продолжительность событий; характер и степень фактических ограничений, с которыми столкнулись беженцы.

Согласно материалам дела, заявители прибыли в аэропорт Шереметьево непреднамеренно, так как им было отказано во въезде в другую страну или же они были депортированы из нее. Таким образом, российские власти имели право проводить в отношении них соответствующие проверки перед решением вопроса о предоставлении статуса беженца. Власти РФ не пытались лишить заявителей свободы, поскольку сразу же отказали им во въезде.

Заявители оставались в транзитной зоне аэропорта только из-за ожидания результатов рассмотрения заявлений о предоставлении статуса беженца. Тем не менее срок рассмотрения миграционной службой вопроса о предоставлении заявителям такого статуса, включая судебное разбирательство, был неоправданно долог. Его общая продолжительность варьировалась от 5 до 7 месяцев, в самом крайнем случае она составила год и 9 месяцев. Таким образом, задержки и бездействие со стороны российских властей существенным образом повлияли на положение заявителей, и их нельзя расценивать как законные. Кроме того, поведение беженцев не свидетельствовало о нарушениях ими норм действующего законодательства во время нахождения в транзитной зоне аэропорта.

При этом транзитная зона Шереметьево находилась под контролем сотрудников ФСБ России, и заявители были существенно ограничены в свободе передвижения. Поэтому их условия содержания в указанной зоне были весьма скудными. По мнению Палаты, государство-ответчик не доказало наличие у беженцев возможности покинуть РФ в любое время в любом желаемом направлении. «Должна быть убедительно доказана практическая и реальная возможность заявителей покинуть транзитную зону аэропорта без непосредственной угрозы для их жизни или здоровья», – отмечено в постановлении.

Относительно оценки нарушения ст. 3 Конвенции Большая Палата напомнила, что запрет бесчеловечного или унижающего достоинство обращения является фундаментальной ценностью в демократических обществах. Она признала тот факт, что государства-участники в настоящее время испытывают серьезные проблемы в связи с притоком мигрантов и беженцев. Принимая во внимание предыдущий вывод Суда о том, что пребывание беженцев в Шереметьево было равносильно лишению свободы, Большой Палате потребовалось оценить условия их содержания с точки зрения уважения человеческого достоинства.

Высшая судебная инстанция сочла, что условия пребывания беженцев в Шереметьево были непригодны для длительного нахождения. «Ситуация, когда человек месяцами не только вынужден спать на полу в постоянно освещенной, многолюдной и шумной транзитной зоне аэропорта без беспрепятственного доступа к душу или оборудованию для приготовления пищи, а также без занятий спортом на открытом воздухе, но также не имея доступа к медицинской или социальной помощи, не соответствует минимальным стандартам уважения человеческого достоинства», – заключила Большая Палата. Поэтому те условия, в которых беженцы находились на протяжении неоправданно длительного срока, нарушили их права.

Таким образом, Большая Палата согласилась с ранее присужденным заявителям размером компенсации морального вреда. Она также распорядилась возместить им судебные расходы на общую сумму в 19 тыс. евро.

Представители заявителей прокомментировали решение

В Европейском Суде интересы заявителей представляли партнер АБ «Мусаев и партнеры», адвокат Дарья Тренина, юрист программы «Право на убежище» Института прав человека Элеонора Давидян и адвокат АП г. Москвы Кирилл Жаринов.

В комментарии «АГ» Кирилл Жаринов сообщил, что постановление представляет большой интерес с точки зрения защиты прав лиц, ищущих убежище. «Европейский Суд в составе Большой Палаты из 17 судей установил нарушения ст. 3 и 5 Европейской конвенции, допущенные российскими властями в отношении 4 иностранных граждан, обратившихся за убежищем в транзитной зоне аэропорта Шереметьево в 2015 г. В частности, было признано, что их содержание в транзитной зоне на протяжении от 5 месяцев до почти 2 лет представляло собой незаконное лишение свободы в бесчеловечных условиях. Суд принял во внимание, что в РФ отсутствует какое-либо законодательство, регулирующее содержание иностранцев в транзитных зонах аэропортов, что делает такое лишение свободы абсолютно произвольным. Кроме того, ЕСПЧ учел позицию УВКБ ООН, выступившего по делу в качестве третьей стороны», – отметил он.

По словам адвоката, выводы Большой Палаты имеют важное значение, поскольку для надлежащего исполнения постановления Европейского Суда и недопущения подобных нарушений в будущем необходимо разработать законодательство, регулирующее содержание иностранных граждан в транзитных зонах, а также специальную процедуру рассмотрения заявлений об убежище, поданных такими лицами. «Более того, могут потребоваться и организационные меры по созданию в аэропортах надлежащих условий содержания лиц, лишенных свободы. При этом правовые позиции ЕСПЧ, изложенные в постановлении, необходимо будет учитывать властям не только РФ, но и всех 47 стран Совета Европы», – пояснил он.

Кирилл Жаринов также подчеркнул, что постановление Большой Палаты вынесено единогласно и судья от РФ Дмитрий Дедов, который ранее голосовал против установления нарушений Конвенции, также встал на сторону заявителей.

В свою очередь, Дарья Тренина добавила, что условия нахождения в транзитной зоне аэропорта были, конечно же, ужасными. «С этим сложно спорить – в зоне есть душ, но примерно через неделю доступ к нему был прекращен, людям просто перестали давать ключ. Шум, свет, очень дорогая еда в кафе и ресторанах, а также полное отсутствие свежего воздуха, невозможно ни готовить, ни хранить продукты, которые им передавали правозащитные организации, ни просто поспать по-человечески. Единственным выходом для заявителей, которые не могли вернуться в страны происхождения по разным, но очень весомым причинам, было обращение к российским властям за убежищем. Есть такое право, есть и процедура. Закон о беженцах даже наделяет искателей убежища правами, в частности правом на размещение в специальном центре на время рассмотрения ходатайств», – пояснила она.

Дарья Тренина отметила, что на практике все оказалось совсем не так. «Доступ к процедуре из транзитной зоны получить чрезвычайно сложно, заявления не принимались сотрудниками пограничной службы, затем терялись при передаче миграционной службе, которая должна занять три дня, потом лежали мертвым грузом неделями до собеседования. Никуда их не разместили, свидетельства о рассмотрении их ходатайств на руки не выдали, паспорта забрали сразу же», – пояснила адвокат.

Она добавила, что Суд, указав на то, что само по себе отсутствие правового регулирования лишения свободы достаточно для констатации нарушения, обратил особое внимание и на препятствия в доступе к процедуре обращения за убежищем, и на то, что сроки нахождения заявителей в транзитной зоне были значительными и очевидно чрезмерными с учетом природы и целей этой процедуры.

Эксперты «АГ» поддержали выводы Палаты

Адвокат КА г. Москвы «Малик и партнеры» Илларион Васильев отметил, что Большая Палата подтвердила приемлемость практики ЕСПЧ, установленной еще в деле «Амур против Франции» (решение от 25 июня 1996 г.). Тогда Суд заключил, что на международные зоны аэропортов распространяется юрисдикция государства, а также то, что задержание в транзитной зоне аэропорта является лишением свободы, к которому должны быть применены соответствующие стандарты защиты прав задержанного (достойные условия содержания, доступ к правовым процедурам и их скорость).

«Правительство РФ, не возражая против экстерриториальности таких зон, заявляло, с одной стороны, о неотъемлемом суверенном праве государства контролировать въезд и проживание иностранцев, а с другой стороны, о том, что четверо заявителей были хорошо осведомлены о своей невозможности законно въехать на территорию РФ, при этом могли в любое время вылететь. Также, по мнению представителей государства-ответчика, Палата Суда в обжалуемом решении от 28 марта 2017 г. «изобрела» новое, не предусмотренное Конвенцией право: налагать на государство обязательство разрешать любому претендующему на убежище лицу беспрепятственно въезжать на его территорию. По моему мнению, указанный тезис подменяет причину и следствие. Ведь по российскому законодательству лицо, обратившееся за статусом беженца, имеет право на проживание в центре размещения беженцев», – отметил адвокат.

Илларион Васильев добавил, что в решении Большой Палаты приводится позиция УВКБ ООН, которая свидетельствовала, что российское законодательство не содержит каких-либо положений относительно оснований, продолжительности пребывания и процедурных гарантий в пограничных районах и транзитных зонах для лиц, ищущих убежище. «Какого-либо решения о пребывании беженцев в транзитной зоне власти не приняли – им просто не позволяли пройти паспортный контроль. В результате заявители были лишены минимальных прав, гарантированных Законом о беженцах, а посему оказались в правовом вакууме. В результате их права на достойные условия содержания были нарушены», – пояснил он.

Директор КА «Презумпция» Филипп Шишов заметил, что Суд в очередной раз подтвердил тезис о том, что право на защиту от пыток является абсолютным основополагающим правом человека. «Оно не может быть нарушено ни при каких условиях, в отличие, например, от права на свободу, права на личную неприкосновенность, права на митинги и собрания и даже права на жизнь. Все эти права могут быть ограничены государством при определенных условиях. Так, лишить свободы можно по решению суда, лишить жизни можно для защиты людей от насилия, при побеге, в случае мятежа, но лишить человека права на достойное обращение и подвергать пыткам – нельзя никогда. Это касается и военнопленных, и заключенных, и даже преступников-террористов», – полагает эксперт.

По словам адвоката, ужасающее содержание беженцев в транзитной зоне аэропорта Шереметьево не может быть ничем оправдано: «Европейский Суд признал данное нарушение вопиющим и присудил заявителям требуемую ими компенсацию, размер которой превышает обычно взыскиваемые Европейским Судом суммы».

Филипп Шишов добавил, что после изучения обстоятельств данного дела, действительно, возникают разумные вопросы. Например: «почему беженцы не могли быть устроены по решению государства, например, в гостиницу или иное помещение при аэропорте на период рассмотрения их заявлений о предоставлении статуса беженца, когда стало понятно, что процесс затягивается» и «почему их заявления рассматривались до окончательного решения по существу так долго: от 5 месяцев до почти двух лет?»