Отсутствие нарушений прав адвокатов обосновали поправками, вступившими в силу после самих нарушений

В Башкирии органы прокуратуры посчитали правомерными запреты адвокатам проносить гаджеты в исправительные колонии, несмотря на то что в тот момент это не было закреплено в законодательстве

В комментарии «АГ» адвокат Рамиль Гизатуллин сообщил: к рассмотрению поставленных в обращениях адвокатов вопросов прокурорские работники подошли формально, а цитирование поправок от 11 июня заняло «добрую» половину их ответов. В ФПА считают, что поправки в УИК, о которых говорится в ответе башкирских прокуроров, не могут применяться с обратной силой к рассматриваемой ситуации.

Как стало известно «АГ», прокуратура Республики Башкортостан и Башкирская прокуратура по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях не выявили нарушений прав адвокатов в части запрета использования фотоаппаратов, видео- и аудиотехники при посещении местных пенитенциарных учреждений.

Напомним, ранее «АГ» сообщала о том, что 31 мая адвокаты АП Республики Башкортостан – Рамиль Гизатуллин, Игорь Ермолаев и Сергей Макаренко – направили обращения прокурору РБ и в республиканское УФСИН России. В них они указали, что 6 февраля 2018 г. вступило в силу Решение Верховного Суда РФ от 10 ноября 2017 г. по делу № АКПИ17-867, признавшее недействительными п. 77 Правил внутреннего распорядка исправительных учреждений (утв. Приказом Минюста от 16 декабря 2016 г. № 295) и п. 17 Приложения № 1 к этим Правилам. Тогда суды признали необоснованным запрет на пронос и использование адвокатом (защитником) при свиданиях с осужденным фотоаппаратов, видео-, аудиотехники, электронных носителей и накопителей информации, средств мобильной связи и коммуникации либо комплектующих к ним, обеспечивающих их работу.

«Общеобязательность судебных актов выражается в обеспеченном государственным принуждением требовании признавать и неуклонно исполнять содержащиеся в этих актах решения. Однако до настоящего времени адвокаты (защитники) не могут реализовать свое право на пронос указанной техники, что лишает их возможности оказания, а осужденных – получения квалифицированной юридической помощи», – указали адвокаты в своих обращениях. Тем самым, по их мнению, представители регионального УФСИН России не исполняют судебные акты ВС РФ, касающиеся реализации конституционных прав, что категорически недопустимо. В связи с этим авторы обращений просили оказать содействие в устранении проблемы, а также принять соответствующие меры прокурорского реагирования на этот счет.

9 июня сотрудник Башкирской прокуратуры по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях устно запросил у адвоката Рамиля Гизатуллина сведения о фактах ограничения соответствующих профессиональных прав адвокатов с указанием конкретных исправительных учреждений. В ответе на имя башкирского прокурора по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях Рустама Якупова (имеется у редакции) адвокаты указали, что подобные нарушения происходят во всех учреждениях УФСИН России по Республике Башкортостан, что подтверждается записями соответствующих журналов на КПП, в которых делается отметка о сдаче адвокатами (защитниками) запрещенных к проносу гаджетов.

«В поданном ранее нами обращении мы акцентировали внимание на том, что у адвокатов de jure имеется соответствующее право, установленное вступившим в силу решением Верховного Суда России, на пронос необходимой техники, которое de facto не реализуется ввиду запрета со стороны УФСИН по Республике Башкортостан. Вот такой неутешительной является правоприменительная действительность российского права», – отмечалось в ответе адвокатов. В нем также перечислялись Ф.И.О. троих заключенных, при посещении которых в 2019–2021 гг. Рамиль Гизатуллин не мог воспользоваться нужной ему техникой.

29 июня прокуратура Республики Башкортостан направила ответ Рамилю Гизатуллину. В этом документе (есть у «АГ») ведомство сослалось на подписанный 11 июня Президентом России закон о внесении изменений в Уголовно-исполнительный кодекс РФ, запрещающий адвокатам проносить смартфоны в ИК. Согласно ему, на территорию исправительного учреждения адвокаты или иные лица, имеющие право на оказание юридической помощи, вправе проносить копировально-множительную технику и фотоаппаратуру только для снятия копий с материалов личного дела осужденного. Пользоваться же такими средствами (включая компьютеры) можно только в отсутствие осужденного в отдельном помещении, определенном администрацией пенитенциарного учреждения.

«Каких-либо ограничений со стороны администрации ФКУ СИЗО-1 по проносу и применению адвокатами на территории следственного изолятора разрешенной законодательством технической аппаратуры не имеется», – подчеркнуто в ответе региональной прокуратуры. В нем также зафиксировано отсутствие препятствий для оказания квалифицированной юрпомощи осужденным, помещенным в этот следственный изолятор.

Почти идентичный ответ получен адвокатом от Башкирской прокуратуры по надзору за соблюдением законов в исправительных учреждениях РБ. В нем отмечено, что не имеется оснований для принятия мер прокурорского реагирования в части получения квалифицированной юридической помощи осужденными, отбывающими наказание в ИК-13.

В комментарии «АГ» Рамиль Гизатуллин сообщил, что иного ответа от надзорных ведомств и не ожидалось. «Оба ответа кратки и лаконичны – доводы проверены, фактов ограничения прав адвокатов на пронос технических средств в места лишения свободы установлено не было. На руку прокурорам сыграло подписание Президентом России соответствующих поправок, запретивших на законодательном уровне пронос адвокатами технической аппаратуры в места лишения свободы. Цитирование таких поправок заняло “добрую” половину ответов на наше обращение. Понятно, что к рассмотрению вопроса прокурорские работники подошли формально. В противном случае им нужно было бы опросить меня, работников ФСИН, моих доверителей, истребовать сведения о посещении мной мест лишения свободы и т.п. В любом случае заявить о своих правах стоило, тем более 31 мая. Сейчас мы ожидаем ответ от местного ФСИН. Уверен, что по смыслу он будет дублировать ответ прокуратуры», – предположил он.

Комментируя ситуацию, заместитель председателя Комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов Вадим Клювгант напомнил про общеправовой принцип: закон обратной силы не имеет и распространяется только на отношения, возникшие после его вступления в силу. «Исключения установлены только для закона, смягчающего или устраняющего ответственность либо иным способом улучшающего положение лиц, на которых он распространяется. Поправки в УИК, о которых говорится в ответе башкирских прокуроров, к числу таких законов явно не относятся и, следовательно, применяться с обратной силой не могут», – подчеркнул он.