Нюансы урегулирования разногласий при сертификации техсредств обеспечения транспортной безопасности

Верховный Суд разъяснил, что при урегулировании спорных условий договора суды должны исходить из того, что его положения не могут подменять собой императивные нормы действующего законодательства, регулирующего правоотношения между сторонами

Один из экспертов «АГ» отметил, что вектор правоприменения, который заложил Суд, направлен на расширение публично-правового регулирования в гражданско-правовых отношениях, что, возможно, обоснованно с учетом значения и специфики регулируемых отношений. Другой обратил внимание, что в данном деле помимо прочего перед судьями был поставлен вопрос о последствиях уклонения стороны от экспертизы, который так и остался без ответа.

24 октября Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС24-12027 по делу № А40-256455/2021, которым перечислил ошибки нижестоящих судов, допущенные при урегулировании разногласий по договору о проведении работ по обязательной сертификации технических средств обеспечения транспортной безопасности.

АО «Международный аэропорт “Краснодар”» обратилось в арбитражный суд с исковым заявлением к Научно-техническому центру «Орион» ФСБ России об урегулировании разногласий по договору от 9 февраля 2021 г. о проведении работ по обязательной сертификации технических средств обеспечения транспортной безопасности. Суд удовлетворил иск, изложив спорные условия договора в предложенной истцом редакции, что поддержали суды апелляционной и кассационной инстанций. Они руководствовались положениями ст. 10, 309, 310, 421, 445, 446 ГК РФ, ст. 10, 12 Закона о транспортной безопасности, п. 6, 20, 33, 34 Правил обязательной сертификации технических средств ОТБ и п. 5, 8 Распоряжения Правительства РФ от 5 ноября 2009 г. № 1653-р.

Впоследствии предприятие НТЦ «Орион» подало кассационную жалобу в Верховный Суд. Изучив дело, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС отметила: ч. 8 ст. 12.2 Закона о транспортной безопасности предусмотрено, что технические средства ОТБ, предназначенные для использования на объектах транспортной инфраструктуры и транспортных средствах в целях обеспечения транспортной безопасности, подлежат обязательной сертификации. Научно-технический центр «Орион» является организацией, уполномоченной ФСБ на выполнение процедур, связанных с проведением обязательной сертификации технических средств ОТБ. В подп. «б» п. 5 Правил обязательной сертификации технических средств ОТБ закреплено, что орган по сертификации заключает с заявителем договор о проведении работ по обязательной сертификации технических средств ОТБ. В случаях передачи разногласий, возникших при заключении договора, на рассмотрение суда на основании ст. 445 ГК либо по соглашению сторон условия договора, по которым у сторон имелись разногласия, определяются в соответствии с решением суда.

Как пояснил ВС, разрешение судом преддоговорного спора по существу сводится к внесению определенности в правоотношения сторон и установлению условий, не урегулированных сторонами в досудебном порядке, поскольку редакция условий договора, определенная судом, регулирует в дальнейшем отношения сторон. При этом суд должен не только оценивать законность и обоснованность редакций, предложенных обеими сторонами, но также учитывать и специфику правоотношений, возникших из данного договора, проверяя в том числе предложенные сторонами редакции на предмет их соответствия императивно установленным требованиям действующего законодательства и нормативных правовых актов, регулирующих данные правоотношения.

В определении указано, что материально-правовой интерес истца в заключении договора состоял в исполнении норм Закона о транспортной безопасности и Правил обязательной сертификации технических средств ОТБ, согласно которым сертификация технических средств ОТБ на объектах транспортной инфраструктуры проводится исключительно на основании договора между заявителем и органом по сертификации. Отмечается, что возникновение у ответчика обязанности заключить с истцом договор служит прямым следствием реализации полномочий соответствующего органа на выполнение процедур, связанных с проведением обязательной сертификации технических средств ОТБ. Обстоятельства, при которых предприятие было бы вправе отказаться от заключения договора, судами не были установлены.

ВС подчеркнул, что в ситуации, когда единственным лицом, уполномоченным провести сертификацию технических средств в аэропорту «Краснодар», является предприятие, договор, о регулировании разногласий по которому просит истец в настоящем деле, может быть квалифицирован как публичный и к нему применимы нормы ст. 426 ГК. Как отметил Суд, положения данной статьи направлены на предоставление равных условий всем лицам, обратившимся к лицу, осуществляющему предпринимательскую или иную приносящую доход деятельность, для заключения публичного договора (Постановление КС от 2 июля 2024 г. № 34-П).

Судебная коллегия указала, что содержание обязательства по выполнению работ по сертификации технических средств аэропорта может отличаться в зависимости от характеристик объекта сертификации и издержек на проведение сертификационных испытаний. Как следует из материалов дела, аэропорт просил установить стоимость работ в размере 504 тыс. руб., а предприятие стоимость работ определило в размере 873 тыс. руб. Суды с учетом информации, представленной на сайте ФСБ, письма Ростовского-на-Дону НИИ радиосвязи о суммарной цене проведения сертификационных испытаний определили цену договора в размере 504 тыс. руб., указав на то, что ни ответчик, ни третье лицо не подтвердили обоснованность стоимости услуг.

Между тем, как заметил ВС, в п. 2.2 договора, редакция которого не оспаривается, указано, что в стоимость работ входят все расходы исполнителя, понесенные им при исполнении своих обязательств, в том числе стоимость сертификационных испытаний, проведенных испытательной лабораторией, уплата налогов и иных обязательных платежей, другие расходы, конкретно не указанные, но относящиеся к деятельности исполнителя, связанной с надлежащим проведением обязательной сертификации технических средств ОТБ и исполнением договора.

Верховный Суд подчеркнул, что НТЦ «Орион» в обоснование стоимости работ ссылался на рекомендованную ФСБ калькуляцию, в которую входят затраты на сертификационные испытания, проводимые в испытательных лабораториях, и собственные затраты органа по сертификации, командирование специалистов испытательной лаборатории, доставка средств испытания и НДС.

Суд первой инстанции указал, что в базовую стоимость работ по обязательной сертификации технических средств ОТБ входит: стоимость сертификационных испытаний с учетом командировочных расходов с НДС – 354 тыс. руб. Вместе с тем, как установила Экономколлегия, данный вывод сделан без сопоставления трудоемкости и объема работ, о которых говорилось в письме научно-исследовательского института, с количественными затратами, необходимыми для надлежащего исполнения спорного договора. Кроме того, суд установил стоимость собственных затрат органа по сертификации ориентировочно в размере 150 тыс. руб. по одной заявке. Однако, признавая собственные затраты предприятия по договору равными 150 тыс. руб., суд не учел, что соответствующая сумма приведена ФСБ ориентировочно и подлежит уточнению при проверке экономической обоснованности применительно к условиям конкретного договора.

ВС обратил внимание на то, что суды, утверждая о недостаточном обосновании ответчиком и третьим лицом условия п. 2.1 договора, устанавливающего стоимость работ по договору в размере 873 тыс. руб., не привели мотивов отклонения представленных предприятием доказательств. При этом сама по себе невозможность подготовки заключения по результатам экономической экспертизы, назначенной определением суда, не должна препятствовать полному и всестороннему исследованию доказательств и их оценке по правилам ст. 71 АПК.

Кроме того, Верховный Суд указал, что расчет, принятый судом первой инстанции, не включает в себя обложение НДС в части собственных затрат предприятия, чем нарушены положения ст. 153 НК РФ о начислении НДС на суммарную плату по договору. Поскольку мотивы отказа сторон от согласования Приложения № 1 к договору связаны с определением цены договора, утверждение изменения данного Приложения без устранения разногласий по п. 2.1 договора является преждевременным.

ВС констатировал, что нижестоящие суды приняли условия п. 2.1, 3.2.6 договора, Приложения № 1 к договору и дополнили договор несколькими пунктами в редакции истца, не приводя мотивов отклонения возражений ответчика, не оценили предложенные истцом пункты договора на соответствие действующему законодательству. Кроме того, Суд добавил, что при урегулировании спорных условий договора суды должны исходить из того, что его положения не могут подменять собой императивные нормы действующего законодательства, регулирующего правоотношения между сторонами. «Реализуя предусмотренную Законом о транспортной безопасности обязанность по заключению договора на проведение обязательной сертификации технических средств ОТБ, заявитель, являющийся субъектом транспортной инфраструктуры и владельцем объекта транспортной инфраструктуры, одновременно выступает лицом, которое в силу императивно установленных требований действующего законодательства и нормативных правовых актов должен неукоснительно соблюдать требования по обеспечению транспортной безопасности», – изложено в определении.

Как отметил Суд, приняв решение о включении в договор дополнительного пункта, исключающего обязательность проведения сертификационных испытаний на соответствие оборудования Требованиям к функциональным свойствам технических средств ОТБ, суды фактически сократили перечень требований к свойствам оборудования, чем нарушили требования п.4 ст. 421, п. 1 ст. 422 ГК. Предприятие НТЦ «Орион» возражало против включения в договор такого условия, однако его доводы не получили оценки.

Таким образом, Верховный Суд пришел к выводу, что суды неполно исследовали обстоятельства, которые имели существенное значение для правильного разрешения спора, не учли специфику и нормативное регулирование отношений, связанных с выполнением работ по сертификации оборудования в сфере обеспечения транспортной безопасности. В связи с этим ВС отменил принятые по делу судебные акты, направив дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Адвокат Свердловской областной коллегии адвокатов Станислав Лысый отметил, что принятый судебный акт затрагивает несколько аспектов, в частности договорные отношения, а именно определение условий договора между исполнителем и заказчиком. «В данной связи вопрос касался определения стоимости оказанных услуг, что, по мнению адвоката, должно было исследоваться судами. Непонятно, почему НТЦ “Орион”, подведомственный такой структуре, как ФСБ, сразу же не заложил все возможные расходы и не указал на примерную стоимость работ», – заметил он.

Эксперт обратил внимание на другую проблему, отраженную в определении, – извечный спор о балансе частноправового и публично-правового регулирования отношений. «В данном случае признается диспозитивный метод регулирования договорных отношений, но все понимают, что и такая сфера, как авиаперевозки и все, что с этим связано, имеет технически сложный характер и должно регулироваться более императивно с целью обеспечения безопасности. И здесь и возникают споры относительно того, насколько императивность может воздействовать на гражданско-правовые отношения участников оборота», – прокомментировал Станислав Лысый.

Адвокат подчеркнул, что Экономколлегия заложила возможность законодателю косвенно в императивном порядке регулировать соответствующие правоотношения. Так, ВС указал, что отсутствие запрета заявителю присутствовать на всех этапах проведения испытаний, а также вести фото-, видеофиксацию отбора образцов и испытаний не означает, что стороны спора обладают широкой дискрецией по внесению в п. 3.3.2 договора такого права. Границы свободы договора предопределены п. 7 Правил, отсылающим к исчерпывающему перечню полномочий общества. «То есть то, что не запрещено, то разрешено. Заказчику не запрещено присутствовать и вести фото/видеофиксацию проводимых испытаний. Вместе с тем Суд указал о невозможности внесения такого условия в договор, ссылаясь на недопустимость широкой дискреции сторон. Однако тот факт, что уже завтра могут внести изменения в Правила, на которые ссылается суд, и компилировать запретительную норму о присутствии и фиксации испытаний, никто не опроверг. Следовательно, Правилами могут внести такие условия договора, которые необходимы предприятию. А это уже чрезмерное вмешательство в частные отношения», – полагает Станислав Лысый.

По его мнению, вектор правоприменения, который заложил Верховный Суд, направлен на расширение публично-правового регулирования в гражданско-правовых отношениях, что, возможно, и в какой-то мере обоснованно с учетом значения и специфики регулируемых отношений, а также еще раз указал нижестоящим судам, что необходимо более глубоко и детально давать оценку имеющимся доказательствам и исследовать фактические обстоятельства.

Адвокат АП г. Москвы Дмитрий Чваненко обратил внимание, что в данном деле помимо прочего перед судьями был поставлен вопрос о последствиях уклонения стороны от экспертизы, который так и остался без ответа. Он отметил, что игнорирование требований суда – довольно частая проблема в арбитражном процессе. АПК не содержит нормы о признании судом определенного факта установленным или опровергнутым, в случае невозможности проведения экспертизы по вине стороны спора. «Назначенная в данном деле экономическая экспертиза не была проведена в связи с непредставлением ответчиком необходимых документов. Суды трех инстанций расценили такое поведение ответчика как злоупотребление, положив в основу своих выводов о цене договора информацию с сайта уполномоченного органа и ответ третьего лица. ВС лишь поставил в упрек судам отсутствие мотивов, на основании которых были отклонены ряд доказательств ответчика. Но при этом Суд не дал ответа на вопрос о том, какое значение имеет установленный судом факт процессуального злоупотребления. В частности, допустимо ли применение ч. 3 ст. 79 ГПК по аналогии», – поделился мнением адвокат.

Анжела Арстанова