Новый подход к доказыванию нахождения на иждивении

ВС сформулировал самостоятельное основание для отмены решений судов по спорам с госорганами

Морозова Ольга
Адвокат АП г. Москвы

11 Марта 2021
Судебная практикаГражданское право и процесс

Во всех случаях, когда закон не раскрывает содержания структурных элементов закрепленных в нем понятий, складывается противоречивая – чаще откровенно негативная – практика по отношению к истцам, спорящим с госорганами.

Институт пенсий в связи с потерей кормильца, включающий понятие иждивения, – яркий пример; на долю этой категории дел приходится подавляющее большинство отказов в исках. С принятием Верховным Судом РФ Определения от 8 февраля 2021 г. по делу № 5-КГ20-125-К2 появились основания для «осторожного оптимизма» в оценке перспектив данных споров как «удовлетворительной».

С 2019 г. по результатам рассмотрения ВС кассационных жалоб вдов военных пенсионеров формируется новый подход к доказыванию нахождения на иждивении.

Сразу оговорюсь, что в рассматриваемых спорах «камнем преткновения» является ответ на вопрос: какую помощь считать постоянным и основным источником средств к существованию и на каком основании? Как толковать ст. 31 Закона РФ от 12 февраля 1993 г. № 4468-11, где указано: «Членам семьи умершего, для которых его помощь была постоянным и основным источником средств к существованию, но которые сами получали какую-либо пенсию, может быть назначена пенсия по случаю потери кормильца»?

Приведу недавние случаи отмены ВС отказов судов в признании вдов военных пенсионеров находившимися на иждивении.

Так, в Алтайском крае вдова, получающая страховую пенсию по старости в размере немногим более 9 тыс. руб., подала заявление об установлении факта ее нахождения на иждивении мужа, получавшего военную пенсию в размере более 19 тыс. руб. Отказывая в удовлетворении исковых требований, суды первой и второй инстанций указали, что заявительницей не представлено надлежащих доказательств, подтверждающих факт ее нахождения на иждивении скончавшегося супруга. При этом суды исходили из того, что основным источником средств существования истицы является ее пенсия по старости, превышающая величину прожиточного минимума. Определением от 30 сентября 2019 г. № 51-КГ19-8 Верховный Суд отменил решения нижестоящих судов.

Другой пример: в Краснодарском крае вдова получает страховую пенсию по старости в размере чуть более 9,5 тыс. руб., военная пенсия ее мужа на день смерти составляла свыше 29,6 тыс. руб. Суд первой инстанции обосновал отказ в удовлетворении иска аналогичным образом: заявительницей не представлены доказательства, подтверждающие факт нахождения ее на иждивении; разница в доходах супругов не свидетельствует о том, что доход умершего супруга являлся для вдовы основным источником средств к существованию, приобретение ею продуктов питания и лекарственных препаратов для собственных нужд носило постоянный, систематический характер. Кроме того, у истицы на момент смерти супруга был самостоятельный доход в виде пенсии, размер которой превышает величину прожиточного минимума. Апелляционный суд согласился с выводами нижестоящего суда, Верховный Суд – нет (Определение от 6 апреля 2020 г. № 18-КГ20-20).

Случаи судебных отказов многочисленны и имеют обширную географию. Районные и областные суды, шаблонно перечисляя одни и те же доводы, отказываются признавать заявительниц находившимися на иждивении супругов – военных пенсионеров. Получение вдовой пенсии по старости оценивается судом как ее самостоятельный доход, и, поскольку он превышает размер прожиточного минимума региона, суды приходят к выводу, что его хватало и хватает для жизни, а значит, нет доказательств того, что помощь мужа являлась для вдовы-истицы постоянным и основным источником средств существования. Следовательно, на иждивении она не находилась.

Кульминацией в череде судебных отказов стал случай, вошедший в Обзор судебной практики ВС № 2 за 2020 г. (п. 11)2, в котором вдова получала страховую пенсию и супружеские алименты, что само по себе, как указал Верховный Суд в Определении от 28 октября 2019 г. № 78-КГ19-43, является признанием ее нуждающейся в помощи при жизни мужа: Л. на момент смерти ее мужа являлась получателем страховой пенсии по старости, проживая с супругом совместно, получала от Г. помощь в виде выплачиваемых им алиментов на основании вступившего в законную силу судебного постановления как нетрудоспособный нуждающийся член его семьи, вывод судебных инстанций об отсутствии доказательств того, что материальная помощь мужа Л. при жизни была для нее постоянным и основным источником средств к существованию, сделан без учета всех юридически значимых обстоятельств дела и является неправомерным.

Аргументация ВС о неправомерности решений нижестоящих судов подробна, логична и безупречна с точки зрения защиты прав вдов военных пенсионеров.

Остановлюсь на положениях, касающихся формирования нового подхода к доказыванию обстоятельств нахождения на иждивении. В Определении от 8 февраля 2021 г. Верховный Суд сформулировал следующие правовые позиции:

• к делам о нахождении на иждивении не имеет отношения соотношение размера прожиточного минимума и получаемой пенсии;

• наличие совершеннолетних трудоспособных детей не учитывается, если не установлен объем оказываемой ими помощи;

• при решении вопроса о том, являлась ли помощь супруга основным источником средств существования, надлежит установить размеры общих доходов и расходов супругов и применить положения семейного законодательства об общем имуществе, а также о порядке расходования семейных средств. Доходы каждого из супругов, в том числе получаемые пенсии, являются общим имуществом с режимом совместной собственности.

Что происходило и происходит в судах? Во всех решениях нижестоящих судов нет ссылок на Семейный кодекс РФ, несмотря на доказательства состояния заявительниц в зарегистрированном браке. Факт нахождения на иждивении в лучшем случае устанавливался путем определения соотношения между объемом помощи, оказываемой кормильцем при жизни, и доходами, самостоятельно получаемыми членом семьи.

Каким по величине должно быть соотношение самостоятельного дохода с объемом помощи от кормильца, чтобы суд посчитал его достаточным для признания заявителя состоявшим на иждивении? Для принятия положительного решения требовалось доказать, что помощь кормильца составляла основную часть средств, на которые жила семья, и по размерам была такой, что без нее члены семьи – получатели пенсии – не смогли бы обеспечить себя жизненно необходимыми средствами.

В практике есть прецеденты, когда доход супруга превышал доход вдовы примерно втрое, и суд первой инстанции в одном случае признал ее иждивенцем (Определение от 31 августа 2020 г. № 9-КГ20-13), а в другом – нет (Определение от 6 апреля 2020 г. № 18-КГ20-20). Единой шкалы пока не существует, и складывающаяся практика больше демонстрирует, мягко говоря, необоснованность судебных выводов. Очень надеюсь, что позиция Верховного Суда, изложенная в Определении от 8 февраля 2021 г., не носит случайный характер и ВС решил побороть «своеволие» судов в толковании закона.

Например, какое решение будет принято, если пенсия у вдовы около 10 тыс. руб., а военная пенсия супруга составляла около 18 тыс. руб.? Верховный Суд указал: у супругов общие доходы (в том числе пенсии) и расходы являются совместной собственностью, а значит, помощь одного другому является постоянным и основным источником средств существования в силу положений СК РФ. Следовательно, при подтверждении состояния в официальном браке ст. 31 Закона № 4468-1 подлежит применению автоматически: «Члены семьи умершего считаются состоявшими на его иждивении, если они ˂…˃ получали от него помощь, которая была для них постоянным и основным источником средств к существованию».

Невозможно не заметить, что в таких случаях необходим внесудебный порядок урегулирования спора, но МВД, Минобороны и ФСИН России направляют вдов в суд с исками об установлении факта нахождения на иждивении, выступая при этом против удовлетворения соответствующих исковых требований. В свою очередь, суды рассматривают такие иски в разрезе норм законодательства, действующего в социальной сфере. Как итог – экономия бюджетных средств и очередное подтверждение, что «легких» исков не бывает.

«Откровением», однако, стала правовая позиция, отраженная во всех приведенных определениях Верховного Суда: «Довод судебных инстанций о том, что <Ф.И.О.> не представлено надлежащих доказательств, подтверждающих факт ее нахождения на иждивении умершего супруга <Ф.И.О.>, также нельзя признать правомерным, поскольку судебные инстанции круг этих доказательств не определили и в нарушение статьи 57 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации не предложили <Ф.И.О.> представить такие доказательства в подтверждение заявленных ею требований, тем самым нарушив право <Ф.И.О.>на справедливую, компетентную, полную и эффективную судебную защиту, закрепленное в статье 8 Всеобщей декларации прав человека, пункте 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, пункте 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, а также в части 1 статьи 46 Конституции Российской Федерации».

Итак, ВС сформулировал самостоятельное основание для отмены судебных решений, и примечательно, что речь идет не о доказывании обстоятельств, а именно о доказательствах. То есть если суд не воспользовался правом предложить стороне представить недостающие доказательства, он не вправе обосновывать принятое решение отсутствием доказательств, так как это нарушает право на справедливую судебную защиту. Гражданин не может и не обязан знать, чего хочет от него суд, и, если бы суд четко указал, что необходимо ему для принятия решения в пользу истцов, спорящих с госорганами, возможно, вектор отношения граждан к правосудию изменил бы направление в положительную сторону.

Полагаю, что новый подход Верховного Суда к доказыванию обстоятельств нахождения на иждивении должен быть использован в практике адвокатов.

1 «О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, войсках национальной гвардии Российской Федерации, органах принудительного исполнения Российской Федерации, и их семей».

2 Утвержден Президиумом ВС РФ 22 июля 2020 г.