Как суды решают споры о злоупотреблении доминирующим экономическим положением

О борьбе с условиями договоров, нарушающими права «слабой» стороны

Хасанов Марат

Луценко Евгений

21 Мая 2021
Судебная практикаГражданское право и процесс

Продолжая тему учета принципа добросовестности в договорных правоотношениях и механизмов защиты «слабой» стороны договора в правоприменительной практике, отметим, что отдельного внимания заслуживает практика применения норм о договорах займа, заключаемых между микрофинансовыми организациями и гражданами.

27 декабря 2018 г. Федеральным законом № 554-ФЗ были внесены изменения в законы о потребительском кредите (займе) и о микрофинансовой деятельности и микрофинансовых организациях. Согласно пояснительной записке к законопроекту законодатель принимал его с целью обеспечения защиты прав граждан – должников по потребительским кредитам (займам) посредством установления правового механизма, ограничивающего возможные злоупотребления в данной сфере, а также вытеснения с рынка непрофессиональных кредиторов и кредиторов, ведущих недобросовестную деятельность, связанную с предоставлением потребительских кредитов (займов).

Поправки в Закон о потребительском кредите закрепили ряд новелл, призванных обеспечить защиту граждан-должников по заемным обязательствам, а именно:

• уступка прав (требований) по договору потребительского кредита допускается только лицу, осуществляющему профессиональную деятельность по предоставлению потребительских займов или по возврату просроченной задолженности физлиц в качестве основного вида деятельности, а также специализированному финансовому обществу или финансовому агенту (ч. 1 ст. 12);
• закреплена недопустимость начисления процентов, неустойки (штрафа, пени), иных мер ответственности по договору потребительского кредита (займа), срок возврата по которому на момент его заключения не превышает одного года (ч. 24 ст. 5);
• установлен предельный размер ставки процентов, начисляемых на каждый день за пользование суммой кредита, – не более 1% в день (ч. 23 ст. 5).

Кроме того, к микрофинансовым организациям применяются положения Закона о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма. В частности, в подп. 2 п. 1.12 ст. 7 данного Закона изложены правила упрощенной идентификации клиента (гражданина), которые должны применяться микрофинансовыми организациями, выдающими займы онлайн. Данные правила призваны обеспечить защиту прав и интересов граждан посредством закрепления расширенного перечня документов, предоставляемых ими для идентификации при получении займа онлайн.

В п. 5 Обзора судебной практики № 1 за 2019 г. (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 24 апреля 2019 г.) закреплена правовая позиция, согласно которой денежные обязательства заемщика по договору микрозайма носят срочный характер и ограничены установленными специальным законом предельными суммами основного долга, процентов за пользование микрозаймом и ответственности заемщика.

Так, Определением от 13 ноября 2018 г. № 41-КГ18-46 Судебная коллегия ВС признала неправомерным начисление банком по истечении срока действия договора займа процентов, установленных договором лишь на срок 15 календарных дней. Верховный Суд разъяснил, что принцип свободы договора в сочетании с принципом добросовестного поведения участников гражданских правоотношений не исключает обязанности суда оценивать условия конкретного договора с точки зрения разумности и справедливости с учетом того, что условия договора займа, с одной стороны, не должны быть явно обременительными для заемщика, а с другой – должны учитывать интересы кредитора как стороны, права которой нарушены неисполнением обязательства.

Представляется, что данным разъяснением ВС изложил суть учета принципа добросовестности «слабой» и «сильной» сторон договора, выраженную в обеспечении исполнимости договора и недопустимости чрезмерно тяжелых условий для «слабой» стороны.

Примеры злоупотребления более сильным экономическим положением есть и в других сферах гражданско-правовых отношений. В частности, рассматривая спор между потребителем и банком, Верховный Суд указал на недопустимость изменения в одностороннем порядке условий договора без достаточных законных оснований (Определение Судебной коллегии по гражданским делам от 23 марта 2021 г.№ 2-1453/2019 по делу № 33-КГ20-6-КЗ).

Предметом спора в данном деле было одностороннее изменение банком количества допустимых посещений потребителем бизнес-залов в аэропортах по сервисной карте Priority Pass с «неограниченного» на «не более 8 за один календарный квартал». Эта услуга была дополнением к основному заключенному кредитному договору.

Верховный Суд указал, что одностороннее изменение будет законным, если стороны указали соответствующую опцию для банка в соглашении (ч. 2 ст. 30 Закона о банках и банковской деятельности).

Определенный интерес представляет позиция представителя банка, согласно которой, если банк заранее уведомил потребителя об изменении условий обслуживания, это является надлежащим основанием последующего изменения договора в одностороннем порядке, и, если бы условие об одностороннем изменении не было закреплено в соглашении, банк заключал бы его не на 5 лет, а только на месяц. Разумеется, подобные действия «сильной» стороны договора не могут поощряться законом и судом, поэтому ВС обоснованно вернул дело на новое рассмотрение в апелляционную инстанцию.

В п. 2 ст. 428 ГК закреплено правило, в соответствии с которым присоединившаяся к договору сторона вправе требовать изменения или расторжения договора присоединения в одностороннем порядке, если он хотя и не противоречит закону и иным правовым актам, но лишает эту сторону прав, обычно предоставляемых по договорам такого вида, исключает или ограничивает ответственность другой стороны за нарушение обязательств либо содержит другие явно обременительные для присоединившейся стороны условия, которые она, исходя из своих разумно понимаемых интересов, не приняла бы при наличии возможности участвовать в определении условий договора. Изложенное правило подлежит применению также в случаях, если при заключении договора, не являющегося договором присоединения, его условия определены одной из сторон, а другая в силу явного неравенства переговорных возможностей поставлена в положение, существенно затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий (п. 3 ст. 428 ГК).

В п. 9 Постановления Пленума ВАС РФ от 14 марта 2014 г. № 16 «О свободе договора и ее пределах» (далее – Постановление ВАС № 16) эти правила изложены несколько иначе: «В то же время, поскольку согласно пункту 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего недобросовестного поведения, слабая сторона договора вправе заявить о недопустимости применения несправедливых договорных условий на основании статьи 10 ГК РФ или о ничтожности таких условий по статье 169 ГК РФ». Такой подход обусловлен отсутствием на момент публикации данного постановления нормы, изложенной в п. 3 ст. 428 ГК. Очевидно, что Пленум ВАС искал возможность защитить «слабую» сторону в правоотношении и при отсутствии соответствующей нормы закона был вынужден прибегнуть к расширительному толкованию п. 4 ст. 1 Кодекса.

Заслуживает внимания и абз. 4 п. 9 Постановления ВАС № 16, в котором указано: «В частности, при рассмотрении спора о взыскании убытков, причиненных нарушением договора, суд с учетом содержания договора и обстоятельств его заключения может не применить условие, согласно которому ответственность должника-предпринимателя ограничена только случаями умышленного нарушения договора, или условие о том, что должник не отвечает за неисполнение обязательства вследствие нарушений, допущенных его контрагентами по иным договорам. Также может быть признано несправедливым и не применено судом условие об обязанности слабой стороны договора при одностороннем отказе от договора уплатить денежную сумму, которая явно несоразмерна потерям другой стороны от досрочного прекращения договора».

Представляется, что приведенные положения эффективно защищают «слабую» сторону от санкции за отказ от договора, закрепленной в п. 3 ст. 310 ГК.

Правила ст. 428 Кодекса являются одними из наиболее действенных средств защиты «слабой» стороны договора и широко применяются на практике.

Так, в постановлении от 3 марта 2021 г. № Ф09-2055/20 по делу № А47-3818/2019 АС Уральского округа отметил, что при обращении в арбитражный суд с требованиями об изменении соглашения об осуществлении АДО ВДГО/ВКГО общество «ОНГК» в исковом заявлении ссылалось на положения п. 9 Постановления ВАС № 16, предусматривающего, что в случаях, когда будет установлено, что при заключении договора, проект которого был предложен одной из сторон и содержал условия, явно обременительные для контрагента и существенно нарушающие баланс интересов сторон (несправедливые договорные условия), а контрагент был поставлен в положение, затрудняющее согласование иного содержания отдельных условий договора (то есть оказался «слабой» стороной договора), суд вправе применить к такому договору положения п. 2 ст. 428 ГК о договорах присоединения, изменив или расторгнув соответствующий договор по требованию контрагента.

В другом деле АС Уральского округа в постановлении от 12 апреля 2019 г. № Ф09-825/19 по делу № А60-29487/2018 сформулировал следующую правовую позицию: «апелляционной инстанцией правомерно отмечено, что гражданин является экономически слабой стороной, а условия рассматриваемого договора являются типовыми, полностью зависящими от банка, в данном случае потребитель был лишен возможности влиять на содержание договора и в целях получения кредита был вынужден принимать предложенные ему банком условия».

В вопросе о добросовестности сторон Верховный Суд призывает нижестоящие инстанции быть активными и самостоятельно исследовать поведение сторон на протяжении всего правоотношения: «В силу требований приведенных правовых норм поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения. В этом случае суд при рассмотрении дела выносит на обсуждение обстоятельства, явно свидетельствующие о таком недобросовестном поведении, даже если стороны на них не ссылались»1.

В абз. 5 п. 1 Постановления Пленума ВС от 23 июня 2015 г. № 25 сформулированы последствия недобросовестных действий лица. В этом случае суд полностью или частично отказывает в защите принадлежащего недобросовестному лицу права, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны: «Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ), например признает условие, которому недобросовестно воспрепятствовала или содействовала эта сторона, соответственно наступившим или ненаступившим (пункт 3 статьи 157 ГК РФ); указывает, что заявление такой стороны о недействительности сделки не имеет правового значения (пункт 5 статьи 166 ГК РФ)».

В заключение отметим, что вариативность защиты «слабой» стороны гражданских правоотношений связана с тем, что российская судебная практика пока однозначно не определилась, с помощью каких инструментов «слабой» стороне следует бороться с включением в договоры условий, нарушающих ее права: признание соответствующих договоров недействительными с помощью конструкций п. 4 ст. 1, ст. 10, ст. 168 ГК или расторжение (изменение) их в порядке ст. 428 Кодекса.

1 См. Обзор судебной практики № 1 за 2018 г. (утв. Президиумом ВС 28 марта 2018 г.).