Европейский Суд резко раскритиковал рассмотрение уголовного дела Сергея Магнитского после его смерти

Признав нарушение ряда статей Европейской конвенции, ЕСПЧ присудил вдове и матери умершего в СИЗО аудитора 34 тыс. евро

По словам советника ФПА РФ Сергея Насонова, наиболее интересные выводы Суда касаются рассмотрения уголовного дела в отношении умершего заявителя в заочном режиме. Эксперт по работе с ЕСПЧ Антон Рыжов выразил удивление низким размером присужденной Судом компенсации. Пресс-служба Минюста России сообщила, что использование Европейским Судом при формировании выводов по делам соответствующей категории определенного набора статей Конвенции является устоявшейся практикой, распространенной в отношении всех стран – членов Совета Европы.

27 августа Европейский Суд по правам человека вынес Постановление по делу «Магнитский и другие против России» относительно смерти в российском СИЗО управляющего партнера аудиторской компании Firestone Duncan Сергея Магнитского, который обвинялся в содействии в уклонении от уплаты налогов в особо крупном размере и был признан виновным через несколько лет после кончины.

Обстоятельства дела

Как ранее сообщала «АГ», 16 ноября 2009 г. аудитор Сергей Магнитский скончался в больнице СИЗО в возрасте 37 лет. По информации защиты обвиняемого, причиной его смерти явилось хроническое заболевание, о котором было известно органам следствия и руководству тюрьмы. Сергею Магнитскому было отказано в квалифицированной медицинской помощи, несмотря на медицинские рекомендации и многочисленные ходатайства как самого обвиняемого, так и его защиты. В итоге его содержали в условиях, губительных для больного человека.

Несмотря на смерть обвиняемого, в июле 2013 г. районный суд признал его виновным в совершении инкриминируемых ему деяний. Уголовное же расследование обстоятельств смерти аудитора в следственном изоляторе не привело к каким-либо значимым результатам, поскольку обвинявшиеся в халатности медики смогли избежать ответственности в связи с истечением сроков давности преступления.

Содержание жалоб в ЕСПЧ

Первоначально в Европейский Суд с жалобой на нарушение своих прав обратился сам Сергей Магнитский. В жалобе от 11 июня 2009 г. он сообщил о необоснованном заключении под стражу и многократном продлении его срока, а также о бесчеловечных условиях содержания в следственном изоляторе. После его смерти в Страсбургский суд обратились вдова покойного Наталья Жарикова, а затем и его мать Наталья Магнитская.

Так, вдова Сергея Магнитского, в частности, жаловалась на необоснованное уголовное преследование ее супруга, который скончался из-за отсутствия медицинской помощи в СИЗО. В своей жалобе в ЕСПЧ Наталья Магнитская, в свою очередь, указала на неспособность государства обеспечить безопасность ее сына. Она также утверждала о том, что обвиняемый подвергся жестокому обращению со стороны надзирателей изолятора, а государство не провело эффективное расследование обстоятельств его смерти.

Во всех трех жалобах говорилось о нарушении ст. 2 (право на жизнь), ст. 3 (запрещение пыток) и ст. 5 (право на свободу и личную неприкосновенность) Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Кроме того, мать покойного ссылалась на факт посмертного осуждения ее сына вопреки принципу презумпции невиновности, закрепленному в ст. 6 (право на справедливое судебное разбирательство) Конвенции.

Возражения Правительства РФ

В возражениях на жалобы Правительство РФ утверждало о законности избранной меры пресечения в связи с предполагаемой причастностью Сергея Магнитского к налоговому преступлению. Как пояснило правительство, обоснованность заключения под стражу подтверждалась, в частности, сложностью самого уголовного дела, свидетельскими показаниями и возможностью гражданина скрыться от правосудия. Два последних обстоятельства подтверждались показаниями свидетелей об их инструктаже обвиняемым относительно ответов на возможные вопросы следствия и подачей им заявления на получение визы Великобритании, а также бронированием билета на авиарейс в Киев.

Российская сторона также ссылалась на приемлемые условия содержания заключенных в следственном изоляторе. Тем не менее государство-ответчик не представило внутреннюю документацию СИЗО, ссылаясь на истечение сроков ее хранения и на достаточность результатов проверки внутреннего расследования, проведенного в изоляторе после смерти Сергея Магнитского, которые свидетельствовали о надлежащих условиях содержания.

Правительство РФ полагало, что 16 ноября 2009 г. сотрудники следственного изолятора заковали Сергея Магнитского в наручники из-за его агрессивного поведения вследствие токсического шока. При этом, как утверждала российская сторона, сотрудники пенитенциарного учреждения не использовали резиновые дубинки, а заключенный сам нанес себе повреждения, о чем свидетельствовали обнаруженные на его теле ссадины и синяки. В подтверждение данного довода власти ссылались на показания очевидцев, которые утверждали, что заключенный метался по камере и бил медицинской кушеткой о металлическую решетку.

Российские власти также утверждали об оказании Сергею Магнитскому необходимой медицинской помощи. Так, он был осмотрен в санчасти следственного изолятора и его должны были перевести в больницу, однако вечером состояние его здоровья резко ухудшилось и он скончался. Государство-ответчик также ссылалось на всестороннее расследование относительно оказанной обвиняемому медицинской помощи. Как указала российская сторона, по уголовному делу в отношении медиков было проведено около 20 экспертиз, допрошено свыше 50 свидетелей. Уголовное преследование врача Д. за допущенную халатность прекратилось за истечением сроков давности преступления. Также отмечалось, что вдова и мать умершего не исчерпали средства правовой защиты, поскольку они могли предъявить государству соответствующие иски о компенсации морального вреда.

Контраргументы заявителей

В ответ на правительственные возражения мать и вдова Сергея Магнитского ссылались на беспочвенность утверждений о приемлемых условиях содержания в СИЗО, не подкрепленных какими-либо вещественными доказательствами. Они также отметили, что пристрастность следствия по уголовному делу покойного, которое само по себе базировалось на недостаточных доказательствах, была продиктована конфликтом интересов (Сергей Магнитский заявлял о хищении бюджетных средств через незаконный возврат налогов чиновниками и сотрудниками правоохранительных органов, некоторые из которых участвовали в расследовании его дела, – прим. ред.). Заключение под стражу обвиняемого было обусловлено, по их мнению, целью заставить его оговорить самого себя или отказаться от обвинений причастных к коррупции крупных чиновников.

Мать Сергея Магнитского также утверждала о его избиении сотрудниками следственного изолятора резиновой дубинкой незадолго до смерти. В обоснование своих доводов она ссылалась на отчет сотрудника СИЗО К., свидетельство о смерти, а также результаты второй судмедэкспертизы. Она также указала на неэффективное расследование обстоятельств смерти ее сына, результаты которого были сокрыты от общественности.

Обе заявительницы отметили запоздалый и некачественный характер оказанной медицинской помощи Сергею Магнитскому, который, по их словам, был попросту оставлен умирать в камере СИЗО.

Выводы ЕСПЧ об условиях и длительности содержания в СИЗО

Изучив материалы дела, Европейский Суд отметил, что уголовное преследование Сергея Магнитского началось еще в 2004 г. – т.е. задолго до того, как он начал жаловаться на вовлеченность следствия в мошеннические действия. При этом Суд обратил внимание на то, что в ходе судебного процесса об избрании меры пресечения ни обвиняемый, ни его адвокат не заявили о факте оказания на них давления со стороны правоохранителей. Поскольку следствие обоснованно опасалось того, что гражданин окажет давление на свидетелей или скроется от правосудия, ЕСПЧ пришел к выводу об обоснованности заключения его под стражу.

Относительно длительности содержания в СИЗО Страсбургский суд пояснил, что тяжесть обвинений сама по себе не может служить оправданием долгого содержания под стражей. ЕСПЧ выявил, что российские власти без достаточных на то оснований продлевали избранную меру пресечения, что привело к длительному содержанию обвиняемого под стражей. В этой связи Суд пришел к выводу о нарушении п. 3 ст. 5 Конвенции.

Европейский Суд также отметил, что стороны представили диаметрально противоположные суждения относительно условий содержания Сергея Магнитского в следственном изоляторе. В частности, они разошлись в оценке факта переполненности камеры СИЗО. В этой связи ЕСПЧ напомнил, что бремя доказывания в таких делах возлагается на государство-ответчика, поскольку именно оно имеет доступ ко всей необходимой информации, способной подтвердить или опровергнуть спорное утверждение. Факт непредставления соответствующих сведений национальным правительством в подобных спорах может толковаться в пользу доводов заявителя. В то же время сам факт уничтожения внутренней документации СИЗО в связи с течением срока ее хранения сам по себе не может рассматриваться в качестве необоснованного довода.

Тем не менее Страсбургский суд отметил, что российская сторона не представила доказательства, свидетельствующие о факте уничтожения внутренней документации СИЗО, а также затруднилась назвать предполагаемую дату такой ликвидации. Результаты внутреннего расследования инцидента в следственном изоляторе, на которые опиралось Правительство РФ, содержали весьма скудную информацию о том, что условия заключения под стражей соответствовали требуемым стандартам. В этой связи Суд принял во внимание доводы, изложенные в жалобе Сергея Магнитского, и, учитывая общую переполненность российских пенитенциарных учреждений, зафиксировал нарушение ст. 3 Конвенции.

Касательно оценки факта жестокого обращения с заключенным ЕСПЧ указал, что стороны не оспаривали наличие травм на теле покойного. Согласно результатам судебных медицинских экспертиз они были нанесены тупым предметом, не исключалось, что им могла быть милицейская резиновая дубинка. Таким образом, Суд заключил, что данные травмы могли возникнуть в результате избиения заключенного надзирателями СИЗО.

В этой связи Страсбургский суд пришел к выводу о неэффективности расследования обстоятельств смерти Сергея Магнитского российскими правоохранителями, которые фактически проигнорировали выводы судмедэкспертов, содержание свидетельства о смерти, утверждений охранника изолятора о применении дубинки в отношении заключенного и выводы следователя об отсутствии факта ее использования. Кроме того, государство-ответчик не пояснило, почему в свидетельстве о смерти первоначально упоминалось наличие у покойного закрытой черепно-мозговой травмы. Таким образом, ЕСПЧ выявил нарушение ст. 3 Конвенции в ее материальном и процессуальном аспектах.

ЕСПЧ дал оценку качеству медпомощи и расследованию уголовного дела о смерти

Что касается оказанной Сергею Магнитскому медицинской помощи, Европейский Суд отметил ее недостаточность. Так, он не прошел необходимое обследование ультразвуком и ЭКГ, не сдавал анализы крови и мочи. В результате такой оплошности медперсонал слишком поздно узнал о серьезных проблемах здоровья у пациента и потратил очень много времени на их выявление. Несмотря на продолжающееся ухудшение здоровья, Сергей Магнитский также не смог встретиться с хирургом, хотя такая консультация была запланирована еще на 24 августа 2009 г.

ЕСПЧ также указал на факт содержания тяжелобольного человека в следственном изоляторе, где не было необходимого медицинского оборудования и квалифицированного медперсонала в условиях переполненности самого изолятора. Суд выявил, что бригада скорой помощи почти три часа дожидалась возможности госпитализации, и отметил отсутствие должной медицинской документации о последних часах его жизни. При этом Европейский Суд подчеркнул, что в его компетенцию входит оценка действий национальных властей относительно исполнения обязанности по защите жизни заключенного, а не установление причинно-следственной связи между оказанной ему некачественной медпомощью и его смертью. В этой связи ЕСПЧ заключил, что российские власти подвергли жизнь обвиняемого опасности, лишив его необходимой медицинской помощи, и зафиксировал нарушение ст. 2 Конвенции.

Страсбургский суд отметил, что российские правоохранительные органы своевременно возбудили уголовное дело по факту смерти Сергея Магнитского (спустя 8 часов после его смерти). Так, следователь незамедлительно провел смотр места происшествия и распорядился о проведении вскрытия. В то же время Суд указал на множественные недостатки уголовного расследования по делу (в частности, не были проведены важные аутопсические исследования жизненно важных органов). ЕСПЧ также указал на то, что защита потерпевших безрезультатно запрашивала записи видеонаблюдения событий от 16 ноября 2009 г. еще в самом начале расследования инцидента. В этой связи Суд пришел к выводу о неэффективном расследовании следствием факта медицинской халатности в отношении смерти пациента, чьи последние часы жизни были окутаны тайной. Следовательно, имело место процессуальное нарушение ст. 2 Конвенции.

Осуждение после смерти – недопустимо

В заключение ЕСПЧ обнаружил нарушение ч. 1 и 2 ст. 6 Конвенции в связи с посмертным судебным осуждением Сергея Магнитского. Европейский Суд отметил, что суд над умершим человеком противоречит положениям Конвенции, поскольку для справедливого правосудия крайне важно то, чтобы подсудимый предстал перед судом.

Суд также подчеркнул невозможность наказания умершего человека, поскольку любое наказание в этом случае будет нарушать достоинство покойного. Таким образом, ЕСПЧ отметил, что судебное разбирательство по уголовному делу в отношении умершего человека не соответствует целям ст. 6 Конвенции.

Тем не менее Страсбургский суд отметил возможность инициирования судебного процесса в отношении умершего лица только в случае необходимости его посмертной реабилитации. Однако ни вдова Сергея Магнитского, ни его мать не давали согласия на возобновление уголовного процесса в отношении умершего, поэтому решение российских властей продолжить его уголовное преследование противоречило требованиям УПК РФ. Несмотря на то что КС РФ в своем Постановлении № 16-П от 14 июля 2011 г. высказался за возможность производства уголовного дела в отношении умершего человека, ЕСПЧ отметил, что судебное разбирательство должно исключать такую возможность в отношении покойных, чья вина не была установлена при их жизни.

В связи с выявленными нарушениями Европейский Суд присудил матери и вдове Сергея Магнитского 34 тыс. евро в качестве компенсации морального вреда.

Эксперты «АГ» прокомментировали решение ЕСПЧ

Советник ФПА Сергей Насонов считает, что комментируемое постановление ЕСПЧ охватывает комплекс нарушений Конвенции, достаточно типовых для дел против РФ. «Так, например, признание нарушения ст. 3 Конвенции (в контексте права не подвергаться бесчеловечному и унижающему достоинство обращению) было обосновано Судом переполненностью СИЗО, где содержался обвиняемый. Ранее подобные позиции Европейский Суд высказывал и по другим делам, в том числе и в пилотных постановлениях (см. “Ананьев и другие против России”)», – отметил он.

По словам эксперта, такие же, достаточно типовые позиции были высказаны Европейским Судом и применительно к нарушению ст. 5 Конвенции. «ЕСПЧ в очередной раз указал на недопустимость ссылки на строгость будущего приговора и раскритиковал концепцию пролонгации содержания под стражей вследствие “неотпадения” первоначальных оснований заключения под стражу (что возлагает бремя доказывания надлежащего поведения на заявителя), неконкретность (оторванность от фактов) выводов судов о наличии оснований для продления стражи и т.д.», – пояснил Сергей Насонов.

Советник ФПА РФ отметил, что наибольший интерес в этом деле представляет проверка Европейским Судом рассмотрения уголовного дела в отношении умершего заявителя в режиме in absentia. «Допустив гипотетическую возможность такого производства, в случае если сам подсудимый отказался от личного участия в судебном разбирательстве, Европейский Суд жестко раскритиковал рассмотрение уголовных дел в таком режиме в отношении умершего. ЕСПЧ отметил, что такой процесс по своей природе является несовместимым с принципом равенства сторон и всех гарантий справедливого судебного разбирательства. Более того, само собой разумеется, что невозможно наказать человека, который умер, и в этом смысле, по крайней мере, процесс уголовного правосудия в контексте разрешения уголовно-правового спора лишен смысла. Любое наложенное на умершего человека наказание будет нарушать его или ее достоинство», – полагает адвокат.

По словам Сергея Насонова, ЕСПЧ подчеркнул, что судебное разбирательство по делу о мертвом человеке противоречит объекту и цели ст. 6 Конвенции, а также принципам добросовестности и эффективности, проистекающим из этой нормы. «Интересно, что по этим же основаниям Европейский Суд признал нарушенным принцип презумпции невиновности заявителя (п. 2 ст. 6 Конвенции). Именно эта часть решения Суда требует скорейшей корректировки законодательства, поскольку выявлено несоответствие самой концепции уголовного преследования умершего стандартам справедливого правосудия. Все же остальные аспекты нарушений, как и ранее, требуют изменения правоприменительной (в том числе судебной) практики», – заключил Сергей Насонов.

Эксперт по работе с ЕСПЧ Антон Рыжов полагает, что с правозащитной и общечеловеческой точки зрения самые значимые выводы Европейского Суда в рассматриваемом деле касаются констатации нарушений, выразившихся в жестоком обращении и ответственности за гибель Сергея Магнитского в СИЗО. «При этом Россия признана виновной не только за издевательства над аудитором, но и за отсутствие эффективного расследования всех обстоятельств случившегося. Это самые серьезные моменты в постановлении ЕСПЧ, хотя аргументация страсбургских судей, приведшая к подобным выводам, является довольно обычной в свете практики Суда, касающейся физической целостности заключенных», – отметил он.

Антон Рыжов ожидал, что сумма присужденной заявительницам компенсации будет выше, с учетом прецедентной практики Суда. «Так, 2 июля этого года ЕСПЧ вынес Постановление “Попов против России”, в котором он счел недоказанным факт пыток заявителя со стороны властей, но признал один лишь факт неэффективного расследования (нарушение ст. 3 Конвенции), присудив за это 26 тыс. евро. Здесь же целых восемь нарушений Конвенции, причем среди них есть гораздо более тяжкие, а присужденная сумма отличается всего на 8 тыс. евро. Это весьма нелогично», – считает эксперт.

Антон Рыжов убежден, что с юридической же точки зрения самая интересная часть постановления заключается в аргументации двух нарушений ст. 6 Конвенции относительно рассмотрения уголовного дела в отношении Магнитского уже после его смерти. По словам эксперта, ЕСПЧ вступил в заочную полемику с правовой позицией Конституционного Суда, который в Постановлении № 16-П/2011 указал, что уголовное дело в отношении умершего с целью его реабилитации может передаваться в суд для рассмотрения в общем порядке. В рамках судебного разбирательства, как подчеркнул КС, устанавливаются обстоятельства происшедшего, дается их правовая оценка, а также выясняется действительная степень вины (или невиновность) лица в совершении инкриминируемого ему деяния.

«Вот это выяснение “действительной степени вины” в отсутствие живого подсудимого и стало камнем преткновения. ЕСПЧ подчеркнул: хотя теоретически можно допустить подобную возможность продолжения дела (например, для исправления ошибочного осуждения), тем не менее судебное разбирательство должно быть избавлено от любых рисков осуждения скончавшегося лица, чья вина не была установлена до его смерти. Остается только гадать, вызовет ли у КС эта обтекаемая формулировка ЕСПЧ желание высказаться против исполнения РФ данного постановления (напомню, такая возможность с декабря 2015 г. предусмотрена соответствующим федеральным конституционным законом о КС РФ)», – резюмировал Антон Рыжов.

Редакция «АГ» обратилась за комментарием в Минюст России, пресс-служба которого сообщила, что использование Европейским Судом при формировании выводов по делам соответствующей категории определенного набора статей Конвенции является устоявшейся практикой, распространенной в отношении всех стран – членов Совета Европы.

«Помимо выводов относительно обстоятельств, связанных с продлением меры пресечения Сергею Магнитскому и условий его содержания под стражей, ЕСПЧ констатировал отсутствие нарушения со стороны российских властей п. 1 ст. 5 Конвенции в связи с задержанием и заключением Магнитского под стражу. Европейский Суд признал явную необоснованность жалобы на произвольный характер лишения Магнитского свободы, признав, что его задержание и заключение под стражу в полной мере соответствовали установленным конвенционным требованиям. Также Постановление по делу “Магнитский и другие против России” не содержит требования к властям РФ о пересмотре судебного акта, ранее постановленного национальным судом по соответствующему уголовному делу в отношении Сергея Магнитского», – указано в ответе ведомства (имеется у «АГ»).

Пресс-служба Минюста сообщила, что решение по вопросу обжалования постановления ЕСПЧ в Большой палате Суда будет принято ведомством по итогам изучения в течение установленного трехмесячного срока.

Редакция «АГ» предприняла попытку связаться с представителями заявителей в ЕСПЧ, однако оперативно получить комментарий от них не удалось. По словам исполнительного директора открытого общества «Правовая инициатива» Джеймса А. Голдстона, представлявшего в Европейском Суде интересы матери Сергея Магнитского, «решение ЕСПЧ является долгожданным опровержением действий российского правительства, пытавшегося снять с себя ответственность за бесчеловечное обращение с Сергеем Магнитским в СИЗО и его смерть».