Адвоката в Москве лишили статуса за принятие поручения на защиту по назначению в обход АИС

Совет палаты принял во внимание умышленный характер, тяжесть и злостность совершенных дисциплинарных нарушений и прекратил статус адвоката с запретом повторно сдавать квалификационный экзамен в течение четырех лет

В АП г. Москвы отметили, что в данном случае имеет место наиболее тяжкий вид дисциплинарного нарушения, когда адвокат не только грубо нарушил установленный порядок принятия поручения на защиту по назначению, но и выступил в качестве «дублера» при наличии у обвиняемого защитников по соглашению. Советник ФПА Нвер Гаспарян посчитал, что допущенное нарушение относится к числу тяжких адвокатских проступков, посягающих на интересы как адвокатского сообщества, так и доверителей. Адвокат АП Владимирской области Максим Никонов предположил, что к применению крайней меры дисциплинарной ответственности привела совокупность грубых нарушений – «дублерство», участие в следственных действиях без подзащитного, отсутствие процессуального реагирования на действия следователя.

Совет АП г. Москвы опубликовал обезличенное решение по дисциплинарному делу в отношении С., статус которого был прекращен за принятие поручения следователя на защиту по назначению в обход установленного в палате порядка и иные нарушения, допущенные в ходе уголовного судопроизводства.

Причины для возбуждения дисциплинарного производства

Согласно документу, 24 января обвиняемый Д. с участием защитников – адвокатов К., Щ., Г. – ознакомился с постановлениями следователя В. по уголовному делу о назначении судебных почерковедческих экспертиз, о чем следователем был составлен соответствующий протокол.

В этот же день следователь В. уведомил адвоката Щ. о запланированном на 29 января в 14 ч. в помещении ФКУ СИЗО-5 УФСИН России по г. Москве ознакомлении обвиняемого с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК, а также о проведении следственных и иных процессуальных действий.

29 января старшим следователем по особо важным делам ГСУ СК РФ В. было вынесено постановление о назначении Д. в качестве защитника по уголовному делу адвоката С. При этом в постановлении следователь сделал запись о том, что «Д. уведомлен о назначении защитника, от получения копии отказался», и проставлены подписи следователя В. и адвоката. В этот же день адвокат С. при вступлении в уголовное дело предъявил следователю ордер от 29 января на защиту Д. в СК РФ, где в графе «Основание выдачи ордера» было указано «ст. 51 УПК РФ».

Тогда же были начаты следственные действия в соответствии со ст. 215 УПК. Но еще до их начала Д., находясь в следственном кабинете, в связи с ухудшением состояния здоровья обратился к дежурному медицинскому сотруднику. По результатам осмотра фельдшер зафиксировал повышение артериального давления и рекомендовал прекращение следственных действий и проведение врачебной консультации. При последующем осмотре врач-специалист запретил участие в следственных действиях в этот день.

Несмотря на это, следователем был составлен протокол о том, что 29 января в период времени с 16 ч. 10 мин. по 16 ч. 12 мин. обвиняемый Д. и его защитник – адвокат С. – были уведомлены следователем об окончании следственных действий.

Кроме того, согласно графику, 31 января в период времени с 15.00 по 15 ч. 10 мин. Д. и С. ознакомились с материалами уголовного дела. При этом в графике указано, что «обвиняемый Д. от ознакомления с материалами уголовного дела отказался в связи с тем, что не ознакомлен с тремя судебными экспертизами», «обвиняемый Д. от подписи отказался». Далее под указанными записями проставлены подписи следователя В. и адвоката о том, что С. ознакомился с листами с 1 по 6 тома № 1 уголовного дела.

В связи с действиями адвоката Д. направил жалобу в АП г. Москвы.

Рассмотрение дела

В письменных объяснениях С. указал, что, до того как он оформил документы и получил ордер, ему позвонил следователь В. и сообщил, что защитники по соглашению не появлялись в течение 5 дней после вызова следователя. В связи с этим он и вступил в дело.

Совет отметил, что в Москве порядок оказания юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению, по состоянию на 29 января был определен Правилами распределения поручений на участие адвокатов АП г. Москвы в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению дознавателя, следователя или суда в порядке ст. 50 и 51 УПК, а также в качестве представителей в гражданском и административном судопроизводстве по назначению суда в порядке ст. 50 ГПК, ст. 54 КАС.

В соответствии с п. 3 указанных Правил распределение требований инициаторов об участии адвокатов в делах по назначению дознавателя, следователя или суда осуществляется АП г. Москвы исключительно посредством автоматизированной информационной системы палаты. Совет указал, что требования об обеспечении участия защитника в уголовном судопроизводстве по назначению, направленные в палату, адвокатское образование, адвокату любым иным способом, кроме размещения требования в АИС АПМ, являются недействительными, не рассматриваются и не распределяются. Принятие или осуществление адвокатом защиты или представительства по назначению, поступившему к нему иным способом, является дисциплинарным проступком.

Совет отметил, что требование об обеспечении участия защитника в уголовном судопроизводстве на 29–31 января для осуществления защиты обвиняемого Д. не поступало, сбоев в работе АИС АПМ в указанный период не было. В связи с этим Совет признал, что С., вопреки предписаниям п. 1, 4 ч. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре, нарушил порядок принятия поручения на оказание юридической помощи адвокатами, участвующими в качестве защитников в уголовном судопроизводстве по назначению.

Заявитель Д. совместно с жалобой в АП г. Москвы представил в том числе фотокопии заявления адвоката С. на имя председателя СК России Александра Бастрыкина (повод и причины подачи обращения не указываются. – Прим. ред.). В нем указывалось, что из представленной следствием информации было понятно, что участие С. в следственных действиях будет законным. Связаться с защитниками Д. по соглашению адвокат не мог, так как телефон у него забрали на входе в СИЗО. Следователь сказал, что у него есть рапорт, согласно которому адвокаты не приходили на следственные действия уже 5 дней.

В заявлении отмечается, что 29 января, сразу после того, как Д. доставили в кабинет следственной части СИЗО, С. обратил внимание, что у него был болезненный вид. Обвиняемый сообщил следователю о плохом самочувствии, попросил вызвать врача, а также попросил обеспечить участие защитников по соглашению. Кроме того, С. указал, что до участия в проведении 29 января процессуальных действий ему было известно о том, что защиту обвиняемого Д. на предварительном следствии осуществляют адвокаты по соглашению.

Также в заявлении указывалось, что якобы С. в замечаниях к протоколам отразил, что Д. в следственных и процессуальных действиях участия не принимал. Обвиняемый не отказывался от подписи ни в протоколе ознакомления с заключениями судебных экспертиз, ни в протоколе уведомления в порядке ст. 215 УПК об окончании следственных действий. Таким образом, в действительности 29 января никаких следственных и процессуальных действий с участием Д. не проводилось. 31 января, во время следующего посещения Д. в СИЗО по вызову следователя адвокат кратко изложил вышеуказанные обстоятельства в заявлении, направленном на имя следователя ГСУ СК РФ В. Также он отметил, что 31 января никаких следственных и процессуальных действий с участием Д. не проводилось.

Совет АП г. Москвы указал, что правовой смысл обязанностей адвоката честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально исполнять свои обязанности, защищать права, свободы и интересы доверителей, следить за соблюдением закона в отношении доверителя и в случае нарушений прав последнего ходатайствовать об их устранении, применительно к осуществлению защиты по назначению следователя в порядке ч. 3 и 4 ст. 50, ст. 51 УПК РФ, раскрыт в решениях органов АП г. Москвы и органов ФПА, исполнение решений которых является обязанностью адвоката.

Совет отметил, что адвокату С. до начала проведения процессуальных действий следовало убедиться, произвел ли следователь В. либо иные следователи, входящие в следственную группу, надлежащее уведомление защитников Д. по соглашению о запланированных на 29 января процессуальных действиях. После этого С. должен был разъяснить Д. его право заявить отказ от него и помочь ему облечь этот отказ в надлежащую письменную форму (ч. 1 ст. 52 УПК), поддержать его отказ либо заявить свое письменное ходатайство о невозможности участия в деле в качестве адвоката-дублера. В том случае, если бы в удовлетворении заявления обвиняемого об отказе от защитника С. следователем было бы отказано, адвокату следовало покинуть место проведения следственных и иных процессуальных действий, обжаловав действия (бездействие) следователя.

Совет АП г. Москвы также обратил внимание на то, что рапорт следователя, согласно которому «адвокаты не приходили на следственные действия уже 5 дней», доказательством надлежащего уведомления защитников о месте и времени производства следственных или иных процессуальных действий с участием Д. не является.

В связи с этим Совет палаты признал вину С. в принятии 29 и 31 января участия в качестве защитника по назначению Д., вопреки его воле и при наличии у него защитников по соглашению, при проведении процессуальных действий – уведомлении Д. и его защитника С. об окончании следственных действий и ознакомлении Д. и его защитника С. с материалами уголовного дела – установленной.

Кроме того, Совет согласился с Квалифкомиссией в том, что С. подписал уведомления об окончании следственных действий, протокол от 29 января и график ознакомления с материалами уголовного дела от 31 января в условиях фактического отсутствия при их проведении Д.

Отмечается, что в протоколе уведомления об окончании следственных действий от 29 января так или иначе содержится информация о том, что обвиняемый либо отказался подписать протокол без объяснения причин, либо он уведомлен об окончании следственных действий, но отказывается подписать. В графе «Желаю ознакомиться с материалами уголовного дела (и обвинительным актом)» следователь написал, что Д. ничего пояснять не стал. В графе «Протокол прочитан» следователем В. указано – «оглашен вслух следователем». Каждую страницу протокола вместе со следователем подписал С. Адвокатом каких-либо возражений относительно достоверности представленных Д. документов не заявлялось. «При указанных обстоятельствах Совет признает презумпцию добросовестности адвоката С. в указанной выше части опровергнутой, а его вину установленной», – подчеркивается в решении.

Совет принял во внимание умышленный характер, тяжесть и злостность совершенных С. дисциплинарных нарушений, в основе которых лежит грубое игнорирование требований действующего законодательства, корпоративных правил и явное пренебрежение интересами доверителя, права и законные интересы которого были существенно ущемлены в результате совершенных нарушений. Совершение подобных дисциплинарных нарушений порочит честь и достоинство адвоката и подрывает авторитет адвокатуры в глазах представителей гражданского и профессионального сообщества.

Совет АП г. Москвы признал профессиональное поведение С. несовместимым с нахождением в составе адвокатского сообщества и пришел к выводу о применении к нему меры дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката. К сдаче квалификационного экзамена на приобретение статуса С. будет допущен через четыре года.

Мнение адвокатского сообщества

Как прокомментировал решение Совета вице-президент АП г. Москвы Вадим Клювгант, в данном случае имеет место наиболее тяжкий вид дисциплинарного нарушения, когда адвокат не только грубо нарушил установленный в Москве порядок принятия поручения на защиту по назначению, но и выступил в качестве «дублера» при наличии у обвиняемого защитников по соглашению. «Мало того, он совершил предательство интересов доверителя, действуя против его воли и даже при его фактическом отсутствии при производстве процессуальных действий. Такое профессиональное поведение адвоката не оставляет возможности выбора никакой иной меры дисциплинарного воздействия, кроме прекращения статуса адвоката», – подчеркнул Вадим Клювгант.

Советник ФПА Нвер Гаспарян посчитал, что коллеги выразили свою позицию по очень актуальной и чувствительной для адвокатского сообщества теме, когда заинтересованные в быстром расследовании либо разрешении дела следователи или судьи принудительно навязывают обвиняемому (подсудимому) адвоката по назначению. «В такой ситуации вновь вступающие коллеги обязаны знать и руководствоваться корпоративными актами ФПА и своей палаты, чтобы не нарушить ни право на защиту, ни профессиональное право выбранного защитника», – указал он.

Нвер Гаспарян полагает, что допущенное нарушение относится к числу тяжких адвокатских проступков, посягающих на интересы как адвокатского сообщества, так и доверителей. По его мнению, Совет АП г. Москвы послал вполне понятный сигнал тем, кто в будущем возжелает «подыграть» следователям либо судьям в их стремлении решить свои проблемы за счет стороны защиты.

Кроме того, советник ФПА указал, что законом предусматривается процессуальная ответственность дознавателя, следователя или судьи, которые нарушают установленный порядок назначения адвокатов. «Нарушения права на защиту должны влечь возвращение уголовного дела прокурору и последующие неблагоприятные последствия для следователя. А для судей это чревато отменой их будущего обвинительного приговора. К сожалению, такое случается не часто», – резюмировал Нвер Гаспарян.

Адвокат АП Владимирской области Максим Никонов отметил, что распределение адвокатов в делах по назначению путем АИС не только исключает усмотрение правоприменителей в выборе назначаемого защитника и уравнивает шансы адвокатов на получение дел в порядке ст. 51 УПК, но и способствует поиску тех, кто предпочитает помогать следователям, а не подзащитным.

Максим Никонов предположил, что к применению крайней меры дисциплинарной ответственности привело не просто вступление С. в дело в нарушение установленного порядка, а совокупность грубых нарушений – «дублерство», участие в следственных действиях без подзащитного, отсутствие процессуального реагирования на действия следователя. «Например, неделей раньше Совет АП г. Москвы за вступление в дело, минуя АИС, и неподачу апелляционной жалобы на приговор вынес адвокату только предупреждение», – напомнил адвокат.

Он отметил, что практика коллег из регионов, где используется АИС (Москва и Московская область, Калининградская область, Самарская область), показывает, что это наиболее эффективный и современный способ распределения адвокатов в дела по назначению. При этом он с сожалением указал, что АИС пока не внедрены повсеместно, однако, по его мнению, чем быстрее это будет сделано, тем быстрее нормализуется ситуация с защитой в порядке ст. 51 УПК.

«Необходимо отбить охоту вызывать адвокатов, минуя АИС, и у сотрудников правоохранительных органов. Самый действенный способ – добиться поправок в УПК или, например, в Постановление Пленума ВС от 30 июня 2015 г. № 29 о безусловном признании показаний и иных материалов недопустимыми в качестве доказательств в случае получения их при участии адвоката, принявшего защиту по назначению вне установленного порядка», – предложил Максим Никонов. Он с сожалением отметил, что пока что судьи «на местах» не очень восприимчивы к доводам о том, что участие в деле адвоката вне установленного АП порядка – это процессуальное нарушение, влекущее применение к допустившим это правоохранителям процессуальной санкции в виде признания доказательств недопустимыми.