Адвокат добилась оправдания обвиняемого по делу о растлении малолетней дочери

Суд счел, что обвинение сформировано бывшей супругой подсудимого на фоне конфликтных отношений, поэтому он подлежит оправданию за отсутствием в его действиях состава преступления

В комментарии «АГ» адвокат оправданного отметила, что еще до передачи дела в суд защита указывала на множество недопустимых доказательств и на то, что обвинение строится на показаниях бывшей супруги, однако органы следствия не захотели принимать это во внимание.

1 октября Кировский районный суд г. Ярославля вынес оправдательный приговор (есть у «АГ») мужчине, которого обвиняли в растлении малолетней дочери. Защитник подсудимого, партнер коллегии адвокатов «Шприц, Селезнев и партнеры», адвокат Оксана Старожильцева рассказала «АГ» о нюансах уголовного дела.

По версии следствия, в период с июля 2018 г. по январь 2020 г. гражданин Н. во время купания своей дочери, которая родилась в 2016 г., трогал ее за разные части тела, демонстрировал свои обнаженные гениталии и мастурбировал в ее присутствии. Мужчине было предъявлено обвинение по п. «б» ч. 4 ст. 132 УК РФ – совершение иных действий сексуального характера с использованием беспомощного состояния потерпевшей, не достигшей 14 лет. В отношении Н. была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, которая после обжалования была изменена на запрет определенных действий.

В ходе судебного разбирательства подсудимый отрицал свою вину со ссылкой на то, что обвинение построено на оговоре его бывшей супругой Р. ввиду длительного конфликта между ними. По словам мужчины, он как отец заботился о своей дочери: кормил и купал ее, менял подгузники, укладывал спать, в этом ему помогали его мать и в меньшей степени супруга. Постепенно, со слов обвиняемого, отношения в браке ухудшились на почве недостаточной материальной обеспеченности семьи, в силу чего он брался за дополнительные заработки. Как рассказал Н., его жена стала часто уезжать к родным в Вологду, оставляя на его попечение двоих детей – родную дочь и падчерицу от предыдущего брака Р.

Подсудимый добавил, что после крупной ссоры в 2019 г. он стал жить отдельно от своей семьи, но пытался помириться с Р. и продолжал перечислять ей деньги на содержание дочки. По словам мужчины, его жена выдвинула неприемлемые условия для примирения, в которые, помимо подарков и покупки для нее автомобиля, входило требование усыновить ребенка из детдома. Он отказался, и в результате супруги развелись, после чего Р. стала ограничивать его общение с дочерью. Со слов подсудимого, после его обращения в органы опеки для получения возможности общения с ребенком экс-супруга стала угрожать ему тюрьмой. Далее между ними возникла судебная тяжба по поводу порядка общения отца с дочерью, на этой почве возникали конфликты, в одном из которых участвовал новый муж Р. Эта ссора сопровождалась взаимными угрозами, нанесением побоев и происходила на глазах малолетней дочери бывших супругов.

Обвиняемый также настаивал на том, что он никогда не купал свою дочь без нижнего белья, никогда не демонстрировал ребенку половые органы ни на себе, ни на игрушках и не мастурбировал. По словам подсудимого, Р. во время их семейных отношений беспочвенно подозревала его в виртуальном общении с другими женщинами, а после вступления в новый брак стала настраивать их общего ребенка против него, поэтому она специально обратилась в правоохранительные органы с заявлением о том, что он якобы растлевал собственную дочь.

Бывшая супруга Н. утверждала в суде, что преступное деяние в отношении их дочери с его стороны имело место и что она желает его привлечения к уголовной ответственности. Ее слова косвенно подтвердили падчерица Н., его бывшая теща и некоторые свидетели обвинения, часть из них утверждали, что отец бил своего ребенка. В свою очередь новая супруга подсудимого, его мать, сестра, свояк и другие свидетели защиты характеризовали его как хорошего человека, не способного на совершение такого преступления, и как любящего отца, который не мог навредить ребенку. Бывший муж Р., отец ее дочери от первого брака, подтвердил мстительный характер женщины и сообщил суду, что его дочь не говорила ему о каких-либо развратных действиях в отношении сводной сестры со стороны Н.

При этом в суде несколько свидетелей обвинения не подтвердили показания, данные ими на предварительном следствии. В частности, муж одной из сестер Р. назвал их «полным бредом и враньем». По его словам, следователь ничего не спрашивал у него, а сам все записал в этот документ, который свидетель даже не прочел. По словам мужчины, подсудимый не виновен, а мать ребенка специально оговаривает его, чтобы тот утратил связь с дочкой. Старшая сестра Р. также сообщила суду, что может подтвердить лишь незначительную часть показаний, данных ею на предварительном следствии, а все остальное является вымыслом следователя, чему она ранее не придала значения. Со слов этой женщины, следователь уговорил ее подписать протокол допроса, что она сделала ввиду юридической безграмотности.

В результате суд первой инстанции оправдал Н. за отсутствием состава преступления, признав за ним право на реабилитацию. «Сведений о том, что процесс купания отцом своего ребенка, предполагающий прикосновение к его обнаженному телу, не оспариваемый сторонами, был направлен на удовлетворение сексуального влечения Н., или на вызывание сексуального возбуждения у потерпевшей, или пробуждение у нее интереса к сексуальным отношениям, представленные сторонами доказательства не содержат. Следовательно, прикосновение к обнаженному телу потерпевшей в процессе ее купания своим отцом нельзя признать действием, образующим состав инкриминируемого Н. преступления», – подчеркивается в приговоре.

В связи с этим суд критически отнесся к показаниям матери девочки ввиду ее явной заинтересованности в исходе уголовного дела, наличия конфликтных отношений с подсудимым. Он добавил, что четыре свидетеля обвинения не подтвердили в ходе судебного разбирательства сведения, отраженные в их протоколах допросов на предварительном следствии, и сообщили, что в этих процессуальных документах отражена версия событий о причастности обвиняемого к развратным действиям, представленная его бывшей супругой. Тем самым, подчеркнул суд, эти свидетели изобличили мать девочки в требовании дать выгодные для нее показания, негативно характеризующие подсудимого. В свою очередь падчерица обвиняемого была осведомлена о поведении Н. только со слов своей матери, не являясь очевидцем преступных действий, вменяемых ее отчиму.

«Обнаружение в личном архиве Н. фотографий дочери в младенческом возрасте в обнаженном виде в момент купания не характеризует его с отрицательной стороны, не является признаком какого-либо правонарушения и никоим образом не свидетельствует о его причастности к инкриминируемому ему преступлению», – отмечено в приговоре.

Суд также упомянул факт переписки между бывшими супругами, которая содержит угрозы Р. в случае неподчинения Н. ее требованиям, и наличие между ними конфликтных отношений. Кроме того, заметил суд, заключения комплексных судебных сексолого-психолого-психиатрических экспертиз не выявили у обвиняемого каких-либо расстройств психической деятельности, в том числе связанных с патологическим сексуальным влечением к детям.

Суд добавил, что допрос дочки обвиняемого, которой на момент проведения этого следственного действия было 3 года и 10 месяцев, состоял из самостоятельного повествования следователя, состоящего из цельных грамматических и синтаксических предложений, без постановки каких-либо вопросов перед допрашиваемым лицом. При этом в силу своего возраста маленькая девочка могла произносить лишь короткие фразы. Видеосъемка этого следственного действия не проводилась. Соответственно, протокол допроса не соответствует требованиям УПК РФ, так как показания допрашиваемого лица записываются от первого лица и по возможности дословно.

Кроме того, подчеркнул суд, в нарушение принципов уголовного процесса для участия в допросе ребенка была привлечена психолог, приглашенная Р. на договорной основе. При этом допрос девочки был произведен спустя полгода после описываемых в обвинительном заключении событий, хотя у нее не сформирован механизм долговременной памяти согласно экспертным заключениям. Кроме того, отметил суд со ссылкой на заключение экспертов, ребенку присущи подчиняемость авторитету взрослого, доверчивость, незрелость критического мышления. Соответственно, суд усомнился в достоверности показаний ребенка в связи с влиянием на нее матери.

Суд согласился, что обвинение было сформировано бывшей супругой подсудимого на фоне конфликтных отношений. Соответственно, ее показания являются оговором и продиктованы местью, направленной на лишение Н. права на общение с дочерью, участие в ее жизни и воспитании.

В комментарии «АГ» Оксана Старожильцева рассказала, что защита собирала доказательства невиновности подсудимого буквально по крупицам. «После ознакомления с материалами уголовного дела стороной защиты было подано ходатайство об исключении части доказательства за их недопустимостью, а также о приобщении к делу документов и прекращении уголовного дела за отсутствием состава преступления, поскольку все обвинение строилось только на показаниях бывшей супруги. Мы расценивали это как оговор, поскольку между бывшими супругами уже был конфликт, который и явился основанием для оговора. Но органы следствия не захотели тогда нас слушать и направили уголовное дело для утверждения обвинительного заключения», – сообщила она.

По словам адвоката, судебное разбирательство длилось несколько месяцев, некоторые свидетели допрашивались не по одному разу. «В суд даже пришлось вызывать следователя, который вел предварительное расследование по делу. В конечном счете наши доводы оказались сильнее. Выступая в прениях, мы изложили суду все факты процессуальных нарушений со стороны следствия, нами был сделан полный анализ показаний всех допрошенных свидетелей по делу. Суд услышал позицию адвоката и подсудимого и действительно разобрался в уголовном деле и вынес законный приговор. Пока что у меня нет сведений о том, что прокуратура обжаловала приговор», – подытожила Оксана Старожильцева.