Непредоставление переводчика как нарушение права на защиту

Права осужденных не могут быть ограничены судом по надуманным основаниям

Григорьев Виктор
Адвокат АП Пермского края, Пермская объединенная краевая коллегия адвокатов

20 Сентября 2022
Судебная практикаУголовное право и процесс

Весной 2022 г. я осуществлял защиту П., отбывающего наказание по приговору в колонии строгого режима. 

Ввиду того что осужденный не отличался примерным поведением, имел более 90 взысканий, а также придерживался воровских понятий, администрация колонии обратилась в Чердынский районный суд Пермского края с представлением о замене для П. режима исправительного учреждения со строгого на тюремный.

Перед судебным заседанием я выехал в колонию, где встретился с доверителем. Осужденный по национальности грузин и плохо владеет русским языком. В ходе беседы я сообщил ему о праве воспользоваться помощью переводчика, в том числе при ознакомлении с материалами дела.

В судебном заседании присутствовали судья, прокурор и защитник. Осужденный участвовал по ВКС.

В начале заседания, когда председательствующий устанавливал личность осужденного и выяснял наличие ходатайств, мой подзащитный сообщил, что не понимает судью, так как не владеет языком судопроизводства, и потребовал предоставить переводчика. Я поддержал ходатайство и добавил, что до даты проведения заседания выезжал в колонию, где подзащитный сообщил, что с материалами уголовного дела не знакомился и желает сделать это с помощью переводчика. 

Судья в свою очередь предъявил документ из Торгово-промышленной палаты Пермского края, в котором указывалось, что переводчик был назначен, однако ввиду болезни не смог явиться в заседание (я участвовал в судебном процессе не с самого начала – соглашение на защиту было заключено в ходе процесса, но еще на прошлом заседании П. сообщал суду, что не владеет русским).

Ознакомившись с документом, суд выслушал мнения участников процесса по заявленным ходатайствам о предоставлении переводчика и ознакомлении с материалами представления совместно с ним, а также о возможности продолжения судебного заседания. При этом представитель колонии не смог исчерпывающе пояснить суду, знакомили осужденного с материалами дела или нет.

По утверждению гособвинителя, заявления осужденного и его защитника о том, что П. не владеет русским языком, – «фейк, обман и вранье», что осужденный идеально говорит на русском, так как неоднократно судим российскими судами (притом что П. имел всего одну судимость), в связи с чем прокурор попросил продолжить судебное заседание в отсутствие переводчика.

Я в свою очередь указал на необходимость отложить заседание, так как его продолжение без участия переводчика будет нарушением права осужденного на защиту.

К сожалению, судья поддержал доводы прокурора и продолжил заседание. 

Далее я неоднократно возвращался к вопросу о нецелесообразности продолжения судебного процесса, но судья отклонила мои возражения. 

В итоге при наличии у осужденного взысканий и отрицательных характеристик, несмотря на процессуальные правонарушения, представление колонии было удовлетворено. 

Не согласившись с решением суда, я обратился с апелляционной жалобой, указав на грубое нарушение уголовно-процессуального законодательства и необоснованный отказ осужденному пользоваться помощью переводчика. 

Когда я прибыл в суд на рассмотрение апелляционной жалобы, туда уже был приглашен переводчик. Апелляция согласилась с доводами защиты и отменила постановление первой инстанции об изменении П. режима отбывания наказания. В частности, Пермский краевой суд указал: «Как следует из протокола судебного заседания, судом первой инстанции принимались меры к участию переводчика в деле. Вместе с тем фактически представление о переводе осужденного ˂…˃ на тюремный вид режима было рассмотрено в отсутствие переводчика ввиду болезни последнего, несмотря на неоднократные ходатайства осужденного и стороны защиты об этом».

Проверяя законность и обоснованность постановления, суд апелляционной инстанции заключил, что при рассмотрении представления колонии были допущены нарушения прав осужденного, предусмотренные ст. 18 УПК РФ; судебное разбирательство, в котором по существу разрешался вопрос об ухудшении положения П., было проведено без участия переводчика; осужденный был лишен права давать пояснения на родном языке, получать достоверную информацию, содержащую большое количество документов, с переводом, что повлекло нарушение не только права П. на судебную защиту, но и конституционных принципов равенства сторон и состязательности уголовного процесса.

Кроме того, как добавила апелляция, из материалов дела следовало, что осужденным в судебном заседании было заявлено ходатайство об ознакомлении с материалами дела, в том числе с помощью переводчика, в удовлетворении которого было отказано по причине длительного нахождения дела в суде и возможности ознакомления с делом ранее. Между тем, закрепляя в п. 12 ч. 4 ст. 47 УПК право обвиняемого на ознакомление с материалами уголовного дела, законодатель определяет момент, с которого все материалы дела становятся доступными для обвиняемого, но не ограничивает возможность его реализации только этим этапом уголовного судопроизводства.

Полагаю, что данное апелляционное постановление представляет практический интерес, так как указывает на необходимость соблюдения судами прав осужденных, включая право на предоставление переводчика, которые не могут быть ограничены по надуманным основаниям.