Арест имущества в рамках уголовных дел: что осталось «за кадром»

Замечания к обзору практики Верховного Суда РФ

Гревцов Сергей
Партнер АБ «Бартолиус»

25 Апреля 2019
Судебная практикаУголовное право и процесс

Судебная практика по аресту имущества в рамках уголовных дел как процессуальное действие представляет особый интерес для практикующих адвокатов. До широкой общественности доходят главным образом только судебные акты, ставшие предметом рассмотрения в судах кассационной инстанции. Однако в силу обвинительного уклона при разрешении уголовных дел они не всегда имеют положительное для стороны защиты значение и сводятся к формальному копированию текста приговоров судов первой и апелляционной инстанций.

Наиболее значимы, на мой взгляд, судебные акты, которыми в судах апелляционной или кассационной инстанций в наложении ареста было отказано. Соответствующие решения, принятые в первой инстанции, скрыты от адвокатов «плотной пеленой» ГАС «Правосудие» и не поддаются объективному и обобщающему анализу.

27 марта 2019 г. Президиум Верховного Суда РФ утвердил Обзор практики рассмотрения судами ходатайств о наложении ареста на имущество по основаниям, предусмотренным ч. 1 ст. 115 УПК РФ (далее – Обзор). В нем высшая судебная инстанция попыталась приоткрыть «завесу тайны» и сформулировать для судей и участников уголовного процесса основные тенденции и существенные обстоятельства, которые могут повлиять на результат рассмотрения таких обращений.

При изучении документа возникли замечания общего характера.

Во-первых, статистика рассмотрения ходатайств органов следствия о наложении ареста (из 40,8 тыс. поданных в 2018 г. ходатайств около 87% были удовлетворены) не отражает полной картины, так как существует еще и латентная статистика по ходатайствам, которые были либо возвращены по процессуальным основаниям, либо при предварительном обсуждении судом оценены как не имеющие положительной судебной перспективы (то есть материал в итоге не проходил регистрацию, а следователь в порядке консультации получал от суда информацию о том, что «такое ходатайство при соответствующих документах вряд ли будет возможно удовлетворить»).

Это, на мой взгляд, формирует у юридического сообщества ложное представление о практически абсолютной законности действий следователей при обращении в суд с ходатайствами об аресте имущества и свидетельствует о том, что шанс положительным для подзащитного образом повлиять на результат рассмотрения ходатайств составляет не 13%, а намного выше.

Во-вторых, Обзор получился скомканным, сформулированные правовые позиции требуют разъяснения, а приведенные кейсы крайне сомнительны в плане их авторитетности и не позволяют в полной мере индивидуализировать судебные акты для более подробного анализа ситуации.

Например, в п. 2 Обзора сформулирована правовая позиция, которая вообще не подтверждается представленным в ее обоснование примером из судебной практики. Без дополнительного разъяснения практикующий юрист будет введен в заблуждение. При этом большинство правовых подходов выражены исключительно в ходе рассмотрения в судах первой инстанции (районный суд города) и не проверены «на прочность» вышестоящими судами. В связи с этим указанные правовые позиции не вызывают должного внимания судей других судов при рассмотрении дел. Сомневаюсь, что судьи судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда будут ссылаться на правовые подходы, выработанные такими судами.

В-третьих, в Обзоре были затронуты далеко не все важные правовые вопросы. В частности, необоснованно, на мой взгляд, остались без внимания проблемы наложения ареста на имущество банкрота в интересах «нереестровых» кредиторов; разумности сроков продления арестов; критериев определения очевидной принадлежности имущества обвиняемому и т.д.

ВС еще раз напомнил судам о принципе соразмерности ареста имущественным взысканиям, для обеспечения которых он накладывается (п. 13 Постановления Пленума ВС РФ от 1 июня 2017 г. № 19). Указанное правило направлено на защиту лиц, имущество которых подвергнуто аресту, от чрезмерности принятой меры. Однако на практике достоверно это может сработать только в отношении денежных средств, поскольку не всегда частичная реализация иного вида арестованного имущества позволяет гарантированно обеспечить имущественное взыскание. Даже тогда, когда рыночная стоимость имущества в момент ареста превышает стоимость взыскания, – поскольку к моменту реализации имущества оно способно потерять ценность.

При этом ВС допускает возможность ареста имущества, исходя из расчета максимальной санкции по штрафу, который по делам о взяточничестве достигает 70-кратного размера взятки несмотря на то, что суды редко прибегают к столь строгой штрафной санкции.

Кроме того, высшая судебная инстанция обратила внимание, что при наложении ареста на имущество третьих лиц суд должен проверять, действительно ли оно фактически принадлежит обвиняемому и приобретено им на доходы, полученные от преступной деятельности. Вызывает недоумение тот факт, что ВС, ограничивая круг преступлений, на которые распространяется это правило (то есть те, по которым предусмотрен арест имущества третьих лиц), путем указания на преступления, содержащиеся в ч. 1 ст. 104.1 УК РФ, в практическом примере ссылается на дело по ст. 159 УК РФ.

На мой взгляд, данный пример является некорректным. Можно сделать вывод, что ограничение ч. 1 ст. 104.1 УК допустимо при аресте имущества только в целях конфискации, а в остальных случаях для ареста имущества третьих лиц не играет роли вид преступления, в рамках которого накладывается арест. Однако для законности ареста имеет огромное значение, с какой целью он накладывается: в обеспечение гражданского иска, штрафа или конфискации. Ходатайство следователя обязательно должно содержать указание на цель наложения ареста и его соразмерность данной цели. При этом суд разрешает накладывать арест в целях возмещения вреда в отсутствие гражданского иска – в рамках уголовного дела. В связи с этим полагаю целесообразным ограничивать размер суммы обеспечения размером ущерба, достоверно установленным следствием.

ВС также обратил внимание на непреодолимый запрет в рамках уголовного дела ареста имущества, входящего в перечень, содержащийся в ст. 446 ГПК РФ. При этом бремя доказывания того, что подлежащее аресту имущество не относится к упомянутому перечню, лежит на органах следствия. Проверка данных обстоятельств и освобождение ошибочно арестованного имущества из-под ареста допустимы при рассмотрении апелляционной жалобы на вынесенное с нарушением постановление суда первой инстанции. Поэтому рекомендую одновременно с подачей названной жалобы обращаться с ходатайством к следователю о снятии ареста с имущества со ссылкой на ст. 446 ГПК РФ, поскольку это может оказаться более эффективным (следователь рассматривает ходатайство максимум трое суток, а суд апелляционную жалобу – как правило, в течение месяца).

В заключение отмечу, что, как указано в Обзоре, следствие помимо обоснованности самого ходатайства, по сути, должно представить надлежащий по структуре и содержанию материал. То есть у суда при рассмотрении вопроса о наложении ареста должно быть четкое понимание, на какой стадии и в связи с чем следователь обратился к нему с ходатайством (для оценки целесообразности), и дело действительно находится в производстве именно этого следователя. Нарушение требований к содержанию материалов по аресту влечет невозможность его рассмотрения, а само ходатайство подлежит возврату.