Специалистами не рождаются…

Чтобы стать специалистом в какой-либо отрасли права, желательно эту отрасль знать «изнутри»

Онучин Александр
Адвокат АП Пермского края

22 декабря 2023
Судебная практикаТрудовое право

Гражданка Р. обратилась в районный суд с иском к обществу об отмене приказа об увольнении, восстановлении на работе, а также о взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, взыскании пособия по временной нетрудоспособности, компенсации за неиспользованный отпуск, процентов, предусмотренных ст. 236 ТК РФ, компенсации морального вреда и возложении на ответчика обязанности выдать медицинский полис и иные документы, относящиеся к ее трудовой деятельности.

Особенность этого дела состояла в том, что директор общества, ранее имевший статус адвоката, решил «творчески» подойти к нормам трудового права – отрасли, на мой взгляд, довольно консервативной.

Р. была принята на работу оценщиком, но спустя несколько лет в Закон об оценочной деятельности были внесены изменения: оценщики обязаны были вступить в ряды саморегулируемой организации и, главное, застраховать свою профессиональную ответственность.

Денег на это у Р. не было. Тогда директор издал приказ об отстранении Р. от работы без сохранения зарплаты, а позднее – приказ о ее увольнении по инициативе работодателя, мотивировав такое решение несоответствием работника занимаемой должности или выполняемой работе вследствие недостаточной квалификации, подтвержденной результатами аттестации (п. 3 ч. 1 ст. 81 ТК).

Поскольку никакой аттестации в обществе не проводилось, районный суд ожидаемо восстановил истицу на работе и взыскал с ответчика среднюю зарплату Р. за время ее вынужденного прогула.

Общество обратилось в краевой суд с апелляционной жалобой, в которой просило отменить решение первой инстанции в части взыскания с ответчика средней зарплаты истицы за время вынужденного прогула, так как до незаконного увольнения истица была отстранена от работы без сохранения заработной платы. Апелляция поддержала доводы жалобы и отменила решение первой инстанции в этой части.

На данном этапе Р. обратилась ко мне за юридической помощью.

В кассационной жалобе (тогда еще – в президиум краевого суда) я обратил внимание, что согласно ст. 395 ТК при признании органом, рассматривающим индивидуальный трудовой спор, денежных требований работника обоснованными они удовлетворяются в полном размере. Как отмечалось в жалобе, судебная коллегия не учла положений ст. 394 Кодекса, из содержания которой императивно следует, что при вынесении решения, которым увольнение работника признано незаконным, и его восстановлении на прежней работе на работодателя во всех случаях возлагается обязанность выплаты среднего заработка за время вынужденного прогула. При этом каких-либо изъятий из указанного правила ТК не предусматривает.

По итогам рассмотрения жалобы постановлением президиума краевого суда судебные акты в этой части были отменены, а дело возвращено в районный суд, где с общества взыскали все, что положено работнику согласно ТК.

Вот уже несколько десятков лет я специализируюсь по трудовому праву. Такая специализация возникла не случайно: в ней объединились собственный трудовой опыт, прочные знания права, полученные в пермской школе трудового права, родоначальником которой является Леонид Юрьевич Бугров, д. ю. н., профессор, заведующий кафедрой трудового права Пермского университета (1988–2012).

Моя трудовая деятельность как работника началась в 1977 г. – во времена действия КЗоТ РСФСР, продолжалась при КЗоТ РФ и завершилась при ТК РФ.

Во время летних каникул в 1977 г. меня, школьника, приняли слесарем механосборочных работ первого разряда цеха № 745 Челябинского завода электромашин. Это был незаменимый опыт, который помог узнать особенности заключения срочного трудового договора с несовершеннолетним работником, пройти вводный инструктаж по технике безопасности; узнать, что такое записка-приказ о приеме на работу, расчетный листок, ведомость на выдачу зарплаты, приказ об увольнении, обходной лист, пропуск (предприятие было режимное).

Мне выдали мою первую трудовую книжку (кстати, оформили ее в день увольнения, а не в день приема на работу, что являлось нарушением КЗоТ РСФСР).

Работа обогатила меня знаниями о порядке выдачи инструментов и материалов из кладовой, о сдельно-премиальной системе оплаты труда (производство было экспериментальным, нормирование труда– тоже).

При выработке 110% полагалась премия в размере 30% к тарифной ставке плюс районный коэффициент. В начале рабочего дня мастер раздавал наряды с указанием сложности и объема работы. Естественно, мне доставалась самая «черная» и несложная работа (кажется, на участке я был единственным, кто имел первый разряд, – остальные слесари заслуженно имели пятый разряд; шестой разряд присваивался крайне редко, его обладатели имели личные клейма и сдавали работу, минуя отдел технического контроля). Как-то раз за день я выполнил норму выработки на 300% и почувствовал себя новым Стахановым, но опытные работники объяснили, что я был не прав, так как в результате моих малолетних чудачеств им просто «срежут» расценки (нарушение технологии изготовления, правил эксплуатации – это отдельные вопросы).

В августе 1979 г., провалив вступительные экзамены на историко-филологический факультет Челябинского госуниверситета, я устроился на работу слесарем механосборочных работ в СКБ «Ротор», но уже второго разряда, чтобы с пользой провести время до призыва в ряды Вооруженных Сил СССР.

В конце сентября из университета пришло письмо, которым меня извещали, что если я еще не передумал поступать на филологическое отделение вместо исторического, то хорошо бы в ближайшее время приступить к учебе (секрет прост: в это время закончились обязательные для первокурсников работы и занятия только начались).Так я узнал о еще одном основании увольнения – по собственному желанию по уважительной причине в день, указанный работником (с учетом поступления на дневное отделение вуза меня уволили в тот же день. По иронии судьбы одно из первых дел, в котором я выступал в качестве представителя, как раз касалось указанного права работника, нарушенного работодателем).

Учеба в вузе обогатила будущего специалиста по трудовому праву знаниями о порядке направления студентов в командировки (мне нравилась научная работа, поэтому уже через полгода учебы на филологическом факультете, созданном на базе отделения, я отправился на свою первую студенческую научную конференцию в Саратовский государственный университет. Спустя два курса я перевелся на исторический факультет, сдав недостающие зачеты и экзамены за три месяца, но научную работу не бросил).

Параллельно с учебой я, как и большинство сокурсников, работал сторожем-дворником в детском саду (сейчас, когда время учебы безжалостно исключено из стажа для досрочного назначения пенсии по возрасту, этот стаж пригодился).

В университетские каникулы пришлось познавать практику оформления студентов на археологическую, архивную, музейную, педагогическую практики, на работу в стройотряд (действительно строительный, так как мы строили базу отдыха университета на границе Ильменского заповедника). Когда начались дожди, благодаря знанию основ охраны труда мое предложение приостановить работы было принято прорабом и с радостью встречено студентами.

Запомнилась архивная практика в Магнитогорском городском архиве, где после краткого обучения мы с сокурсниками готовили по запросам граждан справки о трудовом стаже на строительстве Магнитогорского металлургического комбината. В результате мой практический опыт обогатился навыками поиска сведений о трудовой деятельности, ее фиксации и правильного составления справки для органов социального обеспечения.

После окончания университета я получил распределение в Пермь, но из-за неизвестности с призывом на действительную военную службу остался в Челябинске, где успел поработать резчиком холодных труб цеха № 5 на Челябинском трубопрокатном заводе.

В школьные годы, чтобы получить рекомендацию для поступления на исторический факультет, я помогал организаторам музея истории ЧТПЗ, поэтому знал историю завода, который стал знаменитым на весь мир ответом на эмбарго ФРГ на поставки труб большого диаметра.

С завода я уволился по собственному желанию, указав в заявлении причину: мне не было предоставлено место в общежитии (при нынешней судебной практике можно было бы месяц «погулять», а потом гарантированно восстановиться на работе, так как увольнение было вынужденным и работодатель должен был письменно разъяснить мне последствия увольнения по собственному желанию, – на это указано в правовой позиции Верховного Суда РФ, изложенной в подп. «а» п. 22 Постановления Пленума от 17 марта 2004 г. № 2 «О применении судами Российской Федерации Трудового кодекса Российской Федерации»: расторжение трудового договора по инициативе работника допустимо в случае, когда подача заявления об увольнении являлась добровольным его волеизъявлением. Если истец утверждает, что работодатель вынудил его подать заявление об увольнении по собственному желанию, это обстоятельство подлежит проверке и обязанность доказать его возлагается на работника).

Призывная комиссия признала меня негодным к военной службе, военкомат выдал военный билет, и в ноябре 1984 г. молодой специалист отправился к месту распределения в одну из средних школ Перми.

Так я узнал об институте компенсации при переезде на работу в другую местность (о «подъемных»), изучил правовое положение молодого специалиста, которого нельзя уволить в течение трех лет ни по каким основаниям, кроме ликвидации организации либо смерти специалиста. Попутно пришлось изучать основы труда, отдыха и оплаты труда педагогов. Поскольку денег катастрофически не хватало, я оформился по совместительству в той же школе сторожем-дворником (новое знание о работе по совместительству).

К этому же периоду относится моя первая и единственная попытка получить у адвоката ближайшей юридической консультации разъяснение, чем отличается нормируемая и ненормируемая части рабочего времени преподавателя. Консультации по трудовым делам тогда были бесплатными (видимо, этим объясняется тот факт, что трудовое право не было популярным у советских адвокатов). Внятного ответа от адвоката на вопрос о том, обязан ли преподаватель в каникулярный период приходить в школу, если эти часы ему не оплачиваются, я не получил, после чего осознал, что «спасение утопающих – дело рук самих утопающих».

В 2023 г. я – уже как адвокат – защищал права и законные интересы педагога, который не вышел на работу 9 января, за что ему было объявлено замечание. Здесь мне пригодились знания правового регулирования труда преподавателей, которое с тех пор и не менялось.

Наверное, я не был создан для работы в школе, поэтому директор уже через год после моего трудоустройства (в 1985 г.) подписал приказ о моем увольнении по собственному желанию. На мои робкие возражения о том, что я как молодой специалист не могу быть уволен по собственному желанию, директор школы заявил, что я самозванец, никаких документов о том, что я молодой специалист, нет (кстати, корешок направления на работу до сих пор хранится в моем домашнем архиве). Директор так спешил, что в трудовой книжке не стал указывать правовое основание увольнения – ст. 31 КЗоТ РСФСР.

В советское время действовала довольно жесткая норма о «непрерывном» стаже работы (Правила исчисления непрерывного трудового стажа рабочих и служащих при назначении пособий по государственному социальному страхованию, утвержденные Постановлением Совмина СССР от 13 апреля 1973 г. № 252), поэтому надо было срочно искать работу.

Сразу после увольнения в августе 1985 г. я был принят на работу старшим инспектором в архивный отдел облисполкома. Новая работа была непосредственно связана с делопроизводством и хранением документов, в том числе по личному составу (приказы о приеме на работу, переводе, увольнении, личные дела и карточки работников)1.

Подробнее здесь:

• https://www.advgazeta.ru/mneniya/advokat-kak-rabotodatel/;
• https://www.advgazeta.ru/mneniya/unichtozhit-nelzya-sberech/
• https://www.advgazeta.ru/mneniya/sistematizatsiya-dokumentov-v-advokatskom-kabinete/

Именно тогда я впервые увидел «кладбище» трудовых книжек – в архиве города Чермоза насчитывалось почти 14 тыс. трудовых книжек, не востребованных работниками – как погибшими в годы Великой Отечественной войны, так и потерявшими работу в связи закрытием в 1956 г. завода, оказавшегося в зоне затопления Камской ГЭС.

В начале 90-х гг. ХХ в. я основал и возглавил межрегиональную общественную организацию «Ассоциация генеалогов-любителей», там пришлось окунуться не только в творческую деятельность (исследование родословных, методическая, научная и исследовательская деятельность, издательская работа, издание собственной газеты), но и в трудовое право во всем его многообразии.

Все это привело к осознанному желанию получить высшее юридическое образование.

В 1996–1999 гг. одновременно с учебой в Уральской академии госслужбы я работал помощником директора ФГУДП «Уралземкадастрсъемка» дочернего предприятия ФГУП «Госземкадастрсъемка-ВИСХАГИ», основанного в 1953 г.

Одним из первых заданий, полученных мной от директора сразу после окончания первой сессии в 1997 г., было проведение масштабного сокращения штата – многие работники из-за отсутствия работы и хронической задержки выплаты зарплаты находились в длительных отпусках без сохранения заработной платы, работали в других местах и утратили связь с предприятием, другие не могли или не хотели работать на новом оборудовании, так как одновременно на предприятии менялась технология подготовки кадастровых карт. Численность работников предприятия была сокращена примерно на 100 чел., включая «мертвые души» (свободные ставки в штатном расписании), ни одной жалобы в суд на незаконность увольнения подано не было.

Другой масштабной работой по сохранению предприятия и коллектива была работа, связанная с нормализацией выплаты зарплаты (несовершенство законодательства, неплатежи и накопленная ранее задолженность по налогам привели к тому, что все поступающие денежные средства списывались в бюджет).

Ответ был найден в нормах КЗоТ РФ: комиссия по трудовым спорам (далее – КТС)!

В настоящее время нормы о комиссии по трудовым спорам достаточно подробно изложены в ТК, а тогда приходилось «идти по целине».

Итак, на предприятии была создана КТС. Работники, не получив вовремя зарплату, писали заявление в КТС, та оперативно выносила решения о взыскании зарплаты (они являются исполнительными документами), через 10 дней решения вступали в законную силу и относились в банк, где «вставали во вторую очередь» – впереди платежных поручений по налогам. Таким образом, поступающие платежи сначала списывались на заработную плату, а остатки – на налоги. Постепенно задолженность по заработной плате была уменьшена (без использования заемных средств) с полугода до двух недель (с учетом прохождения документов в КТС), а ее выдача стала регулярной: дважды в месяц. Одновременно решались проблемы с расшивкой цепочек неплатежей, уплатой как текущих налогов, так и задолженности по ним (но это уже не трудовое право).

В октябре 1999 г. я получил диплом о высшем юридическом образовании и был назначен на должность юриста, затем начальника юротдела, а впоследствии советника директора по правовым вопросам.

Когда правовая работа на предприятии налаживается, становится скучно, поэтому при первой возможности я сдал экзамен на статус адвоката, и с ноября 2003 г. положения ТК распространялись на меня только несколько лет, когда я являлся работодателем для помощников адвоката и стажеров.

К тому же периоду относится обширная преподавательская деятельность: проведение семинаров по трудовому праву и кадровому делопроизводству для практиков (например, в 2006 г. из-за масштабных изменений в ТК я, вспоминая работу в архивном отделе облисполкома, объездил с лекциями весь край).

Расскажу об одном из дел из моей адвокатской практики.

Работник, уволенный в связи с ликвидацией организации (п. 1 ч. 1 ст. 81 ТК), обратился к обществу с исковым заявлением о взыскании дополнительного выходного пособия в размере 300 тыс. руб. и компенсации морального вреда в том же размере.

Общество-работодатель обратилось ко мне за юридической помощью.

Проанализировав представленные обществом документы, я обратил внимание на то, что и у ответчика, и у истца отсутствует допсоглашение к трудовому договору о выплате дополнительного выходного пособия в размере 300 тыс. рублей. Кроме того, указанное соглашение не значится в журнале регистрации трудовых договоров и допсоглашений к ним.

Из дополнительного соглашения, представленного в суд истцом только в виде копии, следовало, что работник получает выходное пособие в повышенном размере по всем основаниям прекращения (расторжения) трудового договора. Кроме того, не совпадала нумерация пунктов: в основном договоре они были от 4.1 до 4.4, а в допсоглашении вводился п. 4.8.

Из системного толкования ст. 164, 165 и 178 ТК следует, что компенсации при расторжении трудового договора устанавливаются не произвольно, а при наличии достаточных к тому оснований и соответствующих норм в коллективном договоре (правилах внутреннего трудового распорядка, положениях об оплате труда). Произвольное установление компенсации, не предусмотренной ни законодательством, ни коллективным договором, ни локальными нормативными актами, в силу ст. 3 ТК является незаконным и дискриминационным.

Решением районного суда работнику закономерно было отказано в удовлетворении исковых требований. Апелляционная и кассационная жалобы работника были оставлены без удовлетворения.

Актуальность этой категории споров была подтверждена в Постановлении Конституционного Суда РФ от 13 июля 2023 г. № 40-П «По делу о проверке конституционности части восьмой статьи 178 Трудового кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки Н. Ф. Нестеренко».

Резюмируя, отмечу: чтобы стать специалистом в какой-либо отрасли права, желательно эту отрасль знать «изнутри», поэтому я с особым уважением отношусь к коллегам, имеющим не только обширные правовые познания в той или иной отрасли права, но знающим саму отрасль.

1 Подробнее см. публикации автора на сайте «АГ»: «Адвокат как работодатель», «Уничтожить нельзя сберечь» и «Систематизация документов в адвокатском кабинете».