ВС указал на нюансы определения места жительства ребенка, когда один из родителей живет за рубежом

В частности, он указал, что суды обязаны привлечь к участию в деле компетентный орган для проведения обследования условий жизни ребенка в другом государстве

Адвокат ответчика в комментарии «АГ» отметил, что ВС проявил объективность, беспристрастность и мудрость при разрешении спора, поскольку исходил прежде всего из интересов ребенка. Одна из экспертов заметила, что нижестоящие инстанции разрешили спор, полностью не исследовав юридически значимые обстоятельства. Другая полагает, что определение имеет важное значение для развития института равноправия мужчин и женщин в части воспитания детей.

Верховный Суд изготовил мотивированное решение (есть у «АГ») по делу № 5-КГ21-107-К2, в котором обратил внимание судов на необходимость тщательно изучать обстоятельств дела при рассмотрении спора об определении места жительства ребенка.

21 сентября 2013 г. К. и Ю. поженились и до 2015 г. проживали с сыном в Москве. После 2015 г. Ю. стал регулярно выезжать во Францию, куда был намерен переехать. К. вместе с сыном приезжала к Ю., а летом 2018 г. супруги решили оставить сына у него.

В январе 2019 г. женщина попыталась забрать ребенка, однако Ю. его не отдал. В апреле того же года супруги развелись. После этого К. подала в Гагаринский районный суд г. Москвы иск об определении места жительства ребенка и о взыскании алиментов на его содержание в размере 150 тыс. руб. Она указала, что Ю. фактически удерживает их сына за пределами России.

В свою очередь Ю. подал встречный иск об определении места жительства ребенка и о взыскании алиментов. Он указывал, что с 2015 г. периодически, а с 2 августа 2018 г. постоянно сын проживает с ним на территории Франции, имеет вид на жительство до февраля 2022 г. Также он обратил внимание, что они материально обеспечены, занимают благоустроенную квартиру, собственником которой он является, мальчик обучается в одной из лучших частных школ, изучает несколько иностранных языков, занимается спортом. Подчеркивалось, что у ребенка сложились теплые доверительные отношения с отцом. Возможность общения с матерью Ю. не ограничивает, они встречаются во время ее приездов во Францию, общаются по телефону и интернету.

Тем не менее Гагаринский районный суд посчитал, что не представлено достаточных и убедительных доказательств, свидетельствующих о необходимости разлучения ребенка с матерью, а выбор места его проживания во Франции был волеизъявлением отца без учета мнения матери. Суд частично удовлетворил требование К.: определил место жительства ребенка с ней и взыскал на его содержание около 15 тыс. руб., что составляет размер прожиточного минимума на детей в Москве. Он обязал Ю. выплатить алименты за период с 28 июня 2019 г. и до даты вступления решения в законную силу. Апелляция и кассация оставили решение первой инстанции в силе.

Ю. подал кассационную жалобу в Верховный Суд. Рассмотрев дело, ВС отметил, что в силу п. 1 ст. 3 Конвенции о правах ребенка во всех действиях в отношении детей независимо от того, предпринимаются они государственными или частными учреждениями, занимающимися вопросами социального обеспечения, судами, административными или законодательными органами, первоочередное внимание уделяется наилучшему обеспечению интересов ребенка.

Верховный Суд заметил, что, удовлетворяя исковые требования К., суды сослались на Декларацию прав ребенка 1959 г., указав на то, что малолетний ребенок не должен, кроме тех случаев, когда имеются исключительные обстоятельства, быть разлучаем со своей матерью, а ответчик не представил доказательств наличия таких обстоятельств. Между тем признание приоритетного права матери воспитывать малолетнего ребенка само по себе не может исключать право отца на его воспитание и возможность определения места жительства такого ребенка с отцом. ВС указал, что нормы международного права исходят из равенства прав и обязанностей родителей по отношению к детям. Равное положение родителей закреплено в п. 1 ст. 61 СК.

Принимая решение об определении места жительства ребенка с матерью, суды не дали надлежащей оценки доказательствам Ю., посчитал ВС. Отец последовательно указывал, что проживание сына с ним будет наиболее полно соответствовать интересам ребенка, поскольку мальчик в большей степени привязан к отцу, нежели к матери. Переезд во Францию был совместным решением, связанным с переменой работы. Отец отмечал, что мальчик полностью адаптирован, его состояние здоровья улучшилось, иммунитет окреп, тогда как в Москве ребенок часто болел; что он привязан к учителям и друзьям, учит русский, английский и французский, посещает спортивные секции. При этом график Ю. позволяет ему заниматься воспитанием сына.

В то же время, указал ВС, в квартире матери ребенок никогда не проживал, а сама квартира – съемная. Органы опеки не беседовали ни с ребенком, ни с его отцом, ни с другими членами семьи. Представитель ответчика заявлял ходатайство о привлечении органа опеки для проведения обследования условий жизни Ю. во Франции, однако суд немотивированно отказал в этом.

Верховный Суд заметил, что апелляция сослалась на фактическое принудительное удержание ребенка за пределами России, указав, что местом его постоянного проживания является Россия. Между тем, как утверждает Ю., стороны выехали во Францию по взаимному согласию. Вопрос о причинах и условиях выезда семьи за пределы России, характере проживания ребенка во Франции судами не устанавливался.

«В целях проверки доводов о том, какое государство являлось местом фактического проживания ребенка, в каждом конкретном случае судам необходимо исследовать такие обстоятельства, как длительность, периодичность, условия пребывания ребенка на территории данного государства, место и условия посещения им дошкольного учреждения или школы, семейные и социальные связи ребенка в этом государстве, гражданство ребенка и его языковые знания, причины, по которым родители проживали в данном государстве, их намерение на дальнейшее проживание в этом государстве (в частности, заключение трудового договора, приобретение жилого помещения, получение гражданства страны проживания), и др.», – отметил ВС.

Суд сослался на ст. 12 Конвенции о правах ребенка, согласно которой ребенку, способному сформулировать свои собственные взгляды, должно быть обеспечено право свободно выражать эти взгляды по всем вопросам, затрагивающим его, причем взглядам ребенка уделяется должное внимание в соответствии с возрастом и зрелостью ребенка. С этой целью ребенку, в частности, предоставляется возможность быть заслушанным в ходе любого судебного или административного разбирательства, затрагивающего ребенка, либо непосредственно, либо через представителя или соответствующий орган в порядке, предусмотренном процессуальными нормами национального законодательства.

Верховный Суд указал, что, руководствуясь ст. 12 Конвенции о правах ребенка, ст. 57 Семейного кодекса, суду надлежит поставить на обсуждение вопрос о возможности выяснения мнения ребенка с учетом его возраста и степени зрелости в ходе судебного разбирательства либо непосредственно, либо через представителя или соответствующий орган в порядке, предусмотренном процессуальными нормами национального законодательства, и разрешить спор с учетом установленных обстоятельств и требований закона. ВС отменил судебные акты и направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.

В комментарии «АГ» представитель Ю., адвокат АБ «Бельянский и партнеры» Владислав Идамжапов указал, что Верховный Суд не только сослался на часть уже ранее выработанных правовых позиций, но и фактически сформулировал новую, на что и обратил внимание нижестоящих судов. «Верховный Суд, как в этом деле, так и в других, неоднократно указывал, что нельзя определять место жительства ребенка, руководствуясь только Декларацией прав ребенка 1959 г., в соответствии с которой ребенок может быть разлучаем с матерью в исключительных случаях (в противном случае у отцов практически нет шансов на то, чтобы дети оставались с ними). Верховный Суд напомнил, что российское законодательство и нормы международного права исходят из полного равенства прав родителей по отношению к ребенку», – отметил адвокат.

Однако более важный и интересный аспект в этом деле заключается в том, что Верховный Суд согласился, что нижестоящие суды были обязаны привлечь к участию в деле компетентный орган для проведения обследования условий жизни ребенка, проживающего в другом государстве, отметил Владислав Идамжапов. Он добавил, что, по мнению ВС, это прямая обязанность суда, несмотря на то, что организационно это достаточно сложно осуществить.

«Также Верховный Суд согласился с нашими доводами о том, что суды фактически не установили место обычного проживания ребенка. Учитывая, что французский суд уже принял итоговое решение по делу и оставил ребенка с отцом, это обстоятельство имеет крайне важное значение, поскольку влечет прекращение производства по делу. Однако суды, к сожалению, устранились от выяснения вопроса о месте обычного проживания ребенка», – указал адвокат. Он отметил, что Верховный Суд также обратил внимание, что ни одному доказательству (а их порядка двух томов), представленному в интересах отца, суды не дали никакой оценки.

В заключение Владислав Идамжапов указал, что ВС проявил объективность, беспристрастность и мудрость при разрешении этого спора, поскольку исходил прежде всего из интересов ребенка.

Адвокат АП Самарской области Галина Романова согласилась с позицией ВС, посчитав, что нижестоящие судебные инстанции разрешили спор, полностью не исследовав юридически значимые обстоятельства. Органы опеки и попечительства, заметила она, готовят свои заключения, не используя всех необходимых форм получения сведений, в том числе: беседу с ребенком, его родителями и другими членами семьи; опрос лиц, располагающих данными о взаимоотношениях родителей с ребенком, их поведении в быту; наблюдение, изучение документов, учебных и творческих работ ребенка и др. Эти формы получения сведений предусмотрены п. 7 Приказа Министерства просвещения РФ от 10 января 2019 г. № 4 «О реализации отдельных вопросов осуществления опеки и попечительства в отношении несовершеннолетних граждан».

«Ходатайство ответчика о привлечении к участию в деле компетентного органа опеки для проведения обследований условий жизни во Франции совершенно точно следовало удовлетворить – тем самым не только обеспечилось бы равновесие участников процесса, но и были бы установлены как раз-таки юридически значимые обстоятельства. Возможно, отказ был связан с отсутствием опыта взаимодействия с органами опеки другого государства или какими-либо другими техническими тонкостями, однако ходатайство следовало все же мотивировать», – указала адвокат.

Руководитель семейной практики КА г. Москвы № 5 Татьяна Сустина посчитала, что определение имеет важное значение для динамичного развития института равноправия мужчин и женщин в части воспитания детей. «Верховный Суд своим решением продемонстрировал, что судебная практика в России должна развиваться свободно от гендерных догматов, а суды при рассмотрении дел должны учитывать фактические обстоятельства и не пренебрегать процессуальными требованиями», – резюмировала она.

Марина Нагорная