Суд признал договоры об использовании ВРТ, стороной которых выступал одинокий мужчина, ничтожными сделками

Как отмечается в решении, закон не относит одинокого мужчину, единолично изъявившего желание стать отцом с использованием программы суррогатного материнства, к числу лиц, имеющих безусловное право на применение ВРТ

Адвокат Вера Подколзина, представлявшая интересы истца, отметила, что в данном деле очень помогло Постановление Конституционного Суда РФ № 30-П/2021, поскольку решение было основано именно на его выводах.

Как стало известно «АГ», Ленинский районный суд г. Санкт-Петербурга изготовил мотивированное решение от 19 июля (имеется в редакции), которым признал ничтожными сделки между мужчиной и агентством репродукции, касающиеся использования вспомогательных репродуктивных технологий.

24 июля 2019 г. П. и агентство репродукции заключили договор на сумму 2,6 млн руб., в соответствии с которым агентство обязалось реализовать программу суррогатного материнства. В рамках договора мужчина оплатил 330 тыс. руб. Дополнительным соглашением к договору стороны выбрали суррогатную мать из базы данных агентства.

2 сентября того же года стороны заключили договор на сумму 300 тыс. руб., согласно которому исполнитель из своей базы предоставляет кандидатуру донора ооцитов и услуги по лечению бесплодия П. В случае предоставления агентством гормональных препаратов П. обязывался компенсировать агентству расходы в 70 тыс. руб. Мужчина оплатил сумму договора полностью. Поскольку эмбрионы погибли, был заключен новый договор, по которому П. оплатил еще 370 тыс. руб. Договором предусматривалось, что агентство репродукции предоставляет заказчику полную информацию о предполагаемом доноре ооцитов, которая содержится в его базе, и за свой счет проводит полное медицинское обследование донора в объеме требований Приказа Минздрава от 30 августа 2012 г. № 107н, включая анализы на выявление возможных генетических патологий.

После подписания договора выяснилось, что суррогатная мать, чью кандидатуру утвердили стороны договора, перенесла морбидное ожирение – заболевание, после которого человек практически не передвигается и может иметь ряд сопутствующих недугов, которые в совокупности часто могут приводить к смерти. Из-за этого П. пришлось отказаться от проведения процедур по дальнейшему вынашиванию и рождению ребенка суррогатной матерью.

П. направил две досудебные претензии в агентство репродукции и в ответ получил отказ. После этого он обратился в суд с иском о признании сделок недействительными и применении последствий недействительности ничтожных сделок.

Согласно исковому заявлению (имеется у «АГ»), контроль рождаемости и демографическая политика государства являются публичным интересом, а потому подлежит применению п. 2 ст. 168 ГК о ничтожности сделки.

Истец указал, что не мог выступать стороной сделки, поскольку, хотя прямого запрета не существовало, из ст. 55 Закона об основах охраны здоровья граждан следует, что одинокий мужчина не вправе пользоваться вспомогательными репродуктивными технологиями. Такой позиции придерживались и суды. Однозначный запрет введен приказом Минздрава № 803н, вступившим в силу 1 января.

Кроме того, в соответствии с договором его сторонами являются генетические родители и агентство репродукции. При этом в договоре указано, что «генетические родители – лица, состоящие в браке между собой и давшие согласие в письменной форме на имплантацию эмбриона другой женщине в целях его вынашивания». То есть, подчеркивается в исковом заявлении, договор еще более сужает круг лиц, которые могут вступать в сделку с агентством репродукции, чем ст. 55 Закона об основах охраны здоровья граждан. В договоре также отмечается, что «суррогатное материнство представляет собой вынашивание и рождение ребенка по договору, заключаемому между суррогатной матерью и потенциальными родителями либо одинокой женщиной».

По мнению истца, агентство репродукции должно было знать о существовании запрета для одиноких мужчин заключать договор о применении ВРТ. Согласно договору агентство обязалось ознакомить генетических родителей с требованиями Приказа № 107н, не предусматривающими право одинокого мужчины на использование ВРТ. Так как свое обязательство агентство репродукции не исполнило, сделка заключена под влиянием обмана, резюмировалось в исковом заявлении.

Истец добавил, что помимо прямых финансовых убытков претерпел нравственные страдания. События, способные напомнить о случившемся, вызывают у него череду негативных ассоциаций, пробуждают чувство беспомощности.

Кроме того, истец сослался на Постановление Конституционного Суда РФ от 29 июня № 30-П, согласно которому ст. 55 Закона об основах охраны здоровья граждан не относит одинокого мужчину, единолично изъявившего желание стать отцом при помощи ВРТ, к числу лиц, имеющих безусловное право на их применение, и не указывает его в качестве потенциальной стороны договора о суррогатном материнстве.

В качестве компенсации истец просил взыскать с ответчика более 2,4 млн руб. – свыше 1 млн руб. по трем договорам, 1 млн руб. за причинение морального вреда, 340 тыс. руб. на оплату услуг представителя и 13,5 тыс. руб. на оплату госпошлины.

Суд признал сделки ничтожными и взыскал неустойку

В своем решении Ленинский районный суд г. Санкт-Петербурга сослался на Постановление № 30-П/2021 и отметил, что КС не ставит под сомнение конституционность оспариваемого законоположения в обозначенном аспекте и имеющие место случаи фактического использования технологии суррогатного материнства одинокими мужчинами, отцовство которых в отношении детей, рожденных суррогатной матерью, было установлено в судебном порядке. Подобная правоприменительная практика – имея в виду вытекающую из Конституции в единстве с международно-правовыми актами приоритетную цель защиты прав и интересов ребенка, – может быть оправдана лишь необходимостью легализации правовой связи детей, рожденных суррогатными матерями для одиноких мужчин, с их генетическими отцами и тем самым обеспечения таким детям родительского попечения, хотя и в лице единственного родителя.

Таким образом, заключил суд, учитывая, что услуги, оказанные агентством репродукции по спорным договорам, не привели к рождению ребенка и в установлении отцовства нет необходимости, сделки признаются ничтожными, поскольку закон не относит одинокого мужчину, единолично изъявившего желание стать отцом с использованием ВРТ, к числу лиц, имеющих безусловное право на их применение, и не указывает его в качестве потенциальной стороны договора о суррогатном материнстве. В итоге суд принял решение о взыскании с агентства суммы договора в 290 тыс. руб. и неустойки в размере свыше 1 млн руб.

В отношении морального вреда суд посчитал предложенный истцом размер компенсации завышенным и снизил его до 100 тыс. руб. Несмотря на то что истец представил доказательства того, что стоимость услуг представителя составила 340 тыс. руб., суд снизил размер компенсации до 70 тыс. руб., полностью взыскав госпошлину с ответчика.

Адвокат Московской коллегии арбитражных адвокатов Вера Подколзина, представлявшая интересы истца, в комментарии «АГ» отметила, что в данном деле очень помогло Постановление № 30-П/2021, поскольку решение суда основано именно на его выводах. Кроме того, важно было признать сделки ничтожными, так как мужчина, не состоящий в браке, вообще не являлся субъектом данных правоотношений.

Эксперты прокомментировали выводы суда

Юрист, руководитель Новосибирского регионального центра суррогатного материнства и донорства «СибАист» Юнна Зверева напомнила, что согласно ч. 3 ст. 15 Конституции РФ мужчина и женщина имеют равные права и свободы, а также равные возможности для их реализации.

«Тот факт, что некоторые законы или основанные на них иные акты министерств и ведомств неполны или противоречат друг другу, не умаляет значимость и абсолютную легитимность установок Основного Закона страны», – отметила она. Согласно Закону об основах охраны здоровья граждан право на использование ВРТ имеют супруги, партнеры (то есть мужчина и женщина, не состоящие в браке) и одинокие женщины. В Семейном кодексе РФ лицами, имеющими право воспользоваться ВРТ, признаются только супруги. «Непонятно, куда "выпали" все остальные люди, также страдающие бесплодием. Не все хотят регистрировать отношения, ведь брак нередко влечет сложные имущественные и финансовые аспекты. На мой взгляд, это ограничение по признакам социальной принадлежности, прямо запрещенное Конституцией», – считает эксперт.

Юнна Зверева добавила, что суд признал договоры агентства репродукции с истцом ничтожной сделкой, поскольку в Законе об основах охраны здоровья граждан мужчина не указан в качестве лица, которое может воспользоваться ВРТ в качестве способа лечения бесплодия. «Но разве сам мужчина, обращаясь в агентство, об этом не знал? Даже если так, незнание закона не освобождает от ответственности. Почему только агентство должно отвечать за ничтожный, по мнению суда, договор? Агентство выполнило свою работу – подобрало ему кандидатуры потенциальной суррогатной матери и донора. И оно не виновато в том, что даже с ооцитами разных доноров и генетическим материалом истца эмбрионы не выжили», – заключила она.

Эксперт в области репродуктивного права, генеральный директор компании «Росюрконсалтинг» Константин Свитнев посчитал, что на решение суда повлияло именно отсутствие результата, для достижения которого совершались оспариваемые истцом сделки. «Однако по смыслу закона ничтожной является сделка с момента ее совершения, вне зависимости от достижения результата или признания ее ничтожной. Таким образом, суд необоснованно пришел к выводу о ничтожности сделок в силу того, что не был достигнут их результат, а именно – рождение у истца ребенка по программе суррогатного материнства», – пояснил он.

Применяя нормы ст. 168 ГК, суд должен был не только указать, какие именно требования закона (правового акта) нарушены совершенными сделками, но и привести обстоятельства, свидетельствующие, что сделки посягают на публичные интересы либо на права и охраняемые законом интересы третьих лиц, а также конкретизировать, в чем состоят эти публичные интересы, либо указать конкретных лиц, на права и охраняемые интересы которых совершенными сделками осуществлено посягательство, добавил Константин Свитнев. В соответствии с процессуальным законодательством эти обстоятельства должны быть доказаны, а поскольку в судебном решении отсутствует указание на нарушенную норму закона, не приведены пострадавшие публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, необходимо признать, что вывод суда о ничтожности сделок необоснован и не доказан фактическими обстоятельствами, резюмировал эксперт