КС разъяснил, когда нельзя привлекать к ответственности за незаконную валютную операцию

Суд подчеркнул, что правоприменительные органы должны учитывать фактические обстоятельства конкретного дела, которые свидетельствуют об объективных препятствиях в совершении законной операции из-за применения против России санкций

Одна из экспертов указала, что фактически КС сделал правильный юридический шаг по минимизации негативных правовых последствий для граждан, чья законная валютная операция прервана по независящим от них причинам. Трое других отметили, что Суд в очередной раз обратил внимание на формальный подход правоприменительных органов.

9 июля Конституционный Суд вынес Постановление № 34-П, в котором признал возможным осуществление незаконных в обычных условиях действий, если они вызваны реальным риском лишиться валютных ценностей или утратить на неопределенный срок контроль над ними в связи с санкциями и не искажают смысл первоначальной законной валютной операции или направлены на восстановление положения, которое имело место до начала ее совершения.

Из-за санкций США в отношении банка гражданин был оштрафован на 30 млн руб.

Николай Кузнецов получил в дар от отца деньги в долларах и положил их во вклад в Транскапиталбанке. По истечении срока вклада 30 июня 2014 г. он попросил банк перевести деньги с полученными процентами (около 616 тыс. долл.) на счет отца в Мособлбанке, однако деньги на счет не поступили.

18 августа 2014 г. в ответ на претензию Николая Кузнецова Транскапиталбанк сообщил, что денежные средства подлежали перечислению через уполномоченный банк США – Standard Chartered Bank, где были заблокированы по указанию Управления по контролю за иностранными активами Казначейства США в связи с введением США санкций, под которые подпал и Мособлбанк. При этом под санкции банк подпал еще до перевода средств.

Получив отказ Транскапиталбанка возвратить денежные средства, Николай Кузнецов обратился в суд с требованием об их взыскании. Первая инстанция удовлетворила иск, однако апелляция, кассация и ВС отказали, отметив, что банк не смог выполнить поручение заявителя о переводе денег из-за обстоятельств непреодолимой силы, т.е. санкций США. 7 июня 2016 г. банк Standard Chartered Bank уведомил Транскапиталбанк о разблокировке средств и переводе их в Barclays Bank, а Транскапиталбанк письмом от 29 июля 2016 г. сообщил об этом в налоговый орган.

24 мая 2017 г. налоговая служба составила в отношении Николая Кузнецова протокол об административном правонарушении, по ч. 1 ст. 15.25 КоАП (нарушение валютного законодательства России и актов органов валютного регулирования). Десять дней спустя и.о. начальника ИФНС № 19 по г. Москве признал его виновным в правонарушении и назначил наказание в виде штрафа в размере 75% от суммы валютной операции, т.е. более 30,9 млн руб. После безуспешного обжалования постановления у заместителя руководителя налоговой службы Николай Кузнецов обратился в суд, однако все инстанции признали решение законным, поэтому 24 января 2018 г. он уплатил штраф.

Правоприменительные органы пришли к выводу, что несмотря на представленные Николаем Кузнецовым доказательства, подтверждающие, по его мнению, его постоянное проживание за пределами России, он является валютным резидентом России, поскольку им не было соблюдено действовавшее на момент спорной валютной операции (2016 г.) условие о необходимости непрерывного пребывания за границей не менее одного года. Кроме того, совершенная Кузнецовым валютная операция не относится к разрешенным в соответствии с Законом о валютном регулировании и валютном контроле, поскольку, ошибочно не считая себя валютным резидентом Российской Федерации, он перевел со счета в банке, расположенном за пределами России (Standard Chartered Bank, США), иностранную валюту на свой незадекларированный счет, открытый в банке, также находящемся за ее пределами (Barclays Bank, Великобритания), минуя свои счета в российских уполномоченных банках.

КС указал на вынужденный характер операции, которая привела к штрафу

Николай Кузнецов обратился в Конституционный Суд. В жалобе он указал, что ч. 1 ст. 15.25 КоАП во взаимосвязи с п. 6 ч. 1 ст. 1, ч. 4 и 5 ст. 12 Закона о валютном регулировании позволяют привлекать граждан к административной ответственности за совершение валютных операций, прямо разрешенных законом, – и при этом применять к гражданам чрезмерное и не отвечающее степени общественной опасности содеянного наказание – размер которой одинаков для граждан, предпринимателей и юрлиц. В свою очередь, п. 2 ч. 1 ст. 25.11 Кодекса позволяет возложить на суд, а не на прокурора обязанность поддерживать в суде обвинение в административном правонарушении, а ч. 2 ст. 2 Закона от 28 декабря 2017 г. № 427-ФЗ, которой внесены поправки в Закон о валютном регулировании, необоснованно ограничивает обратную силу закона, фактически устраняющего противоправность деяния. Он попросил признать оспариваемые нормы противоречащими Конституции.

Изучив материалы дела, КС заметил, что отсутствие должностных лиц, уполномоченных поддерживать обвинение по каждому делу об административном правонарушении, не свидетельствует о возложении на суд обязанности выполнять не свойственную ему обвинительную функцию (Определение от 25 сентября 2014 г. № 2157-О). Таким образом, указал Суд, п. 2 ч. 1 ст. 25.11 КоАП не может рассматриваться как нарушающий конституционные права заявителя в указанном аспекте.

Далее он указал, что Законом от 28 декабря 2017 г. № 427-ФЗ, вступившим в силу с 1 января 2018 г., были внесены изменения, в том числе в части определения статуса валютного резидента. Ранее действовавшая редакция подп. «а» п. 6 ч. 1 ст. 1 Закона о валютном регулировании признавала резидентами физических лиц, являющихся гражданами России, за исключением постоянно проживающих в иностранном государстве не менее одного года, в частности имеющих выданный его уполномоченным органом вид на жительство либо временно пребывающих в иностранном государстве не менее одного года на основании рабочей или учебной визы со сроком действия не менее года или на основании совокупности таких виз с общим сроком действия не менее года. Вводя новое регулирование, законодатель определил, что резидентами признаются все граждане РФ, но, если срок их пребывания за пределами России в течение календарного года в совокупности составит более 183 дней, они фактически освобождаются от основных ограничений, связанных с валютным контролем.

Конституционный Суд указал, что ч. 2 ст. 2 Закона № 427-ФЗ фактически распространила указанное регулирование на 2017 г. в части требований к порядку открытия счетов (вкладов) в банках и иных организациях финансового рынка, расположенных за пределами России, проведения по этим счетам (вкладам) валютных операций, а также представления отчетов о движении денежных средств и иных финансовых активов по счетам (вкладам) в банках и иных организациях финансового рынка, находящихся за пределами России.

В Определении от 17 июля 2018 г. № 1688-О Конституционный Суд пришел к выводу, что подп. «а» п. 6 ч. 1 ст. 1 Закона о валютном регулировании в редакции, действовавшей до вступления в силу изменений, принимая во внимание выбранные законодателем критерии (основания нахождения в иностранном государстве и непрерывность такового в течение определенного времени), не может рассматриваться как нарушающий конституционные права граждан. Кроме того, в Определении от 27 сентября 2018 г. № 2513-О Конституционный Суд констатировал, что ч. 2 ст. 2 Закона № 427-ФЗ непосредственно не содержит положений, устраняющих или смягчающих ответственность за нарушение валютного законодательства и актов органа валютного регулирования, и также не может расцениваться как нарушающая конституционные права.

Таким образом, Конституционный Суд рассмотрел вопрос о конституционности ч. 1 ст. 15.25 КоАП во взаимосвязи с ч. 4 и 5 ст. 12 Закона о валютном регулировании, поскольку они выступают нормативным основанием для привлечения валютного резидента России к административной ответственности за действия (бездействие), необходимость которых вызвана реальным риском лишиться валютных ценностей или утратить на неопределенный срок контроль над ними в связи с тем, что иностранное государство применило ограничительные меры против России и ее хозяйствующих субъектов, установленные в ненадлежащей международной процедуре и в противоречии с многосторонними международными договорами с участием России и воспрепятствовавшие валютному резиденту совершить (довести до конца) законную валютную операцию.

Суд заметил, что отсутствие различий в размере штрафа для граждан, индивидуальных предпринимателей и организаций объясняется тем, что общественная опасность такого рода правонарушений и вред, ими причиняемый, по сути, не зависят от совершившего их субъекта. В связи с этим, а также имея в виду известные КоАП механизмы индивидуализации ответственности (ст. 4.1 и др.), ч. 1 ст. 15.25 Кодекса позволяет учесть характер совершенного деяния, степень вины лица, его совершившего, и назначить наказание, соразмерное содеянному.

КС обратил внимание, что у правоприменительных органов отсутствует единство мнений относительно действительного юридического значения рассматриваемых положений КоАП и Закона о валютном регулировании. Так, ЦБ и правительство ответили Конституционному Суду, что нормы не предполагают ответственности физлица, которое перевело деньги со своего счета на счет близкого родственника, если операция не была осуществлена ввиду независящих от него обстоятельств. То же касается и последующих действий, направленных на обеспечение поступления собственных средств на свой счет в банке за пределами России, когда эти средства фактически оказались в иностранной юрисдикции по независящим от этого лица причинам.

Между тем положения КоАП и Закона о валютном регулировании, как это следует из позиции Верховного Суда, послужили основанием для привлечения заявителя к административной ответственности. Такая позиция обусловлена тем, что валютное законодательство допускает совершение лишь прямо указанных в нем валютных операций. Перечисление иностранной валюты с корреспондентского счета иностранного банка на счет валютного резидента, открытый в иностранном банке, к таким операциям не относится независимо от причин, послуживших основанием для нахождения денежных средств на корреспондентском счете, от введения ограничений на их движение и невозможности их дальнейшего движения без распоряжения собственника.

КС указал, что заявитель был привлечен к ответственности за операцию, которая представляла собой вынужденную корректировку прерванной не по его вине первоначальной законной валютной операции. Причем решение о корректировке принято в условиях, когда на протяжении долгого времени Николай Кузнецов находился под угрозой потери своих денег или, по крайней мере, утраты на неясный срок контроля над ними в связи с действиями третьих лиц. В результате же привлечения к ответственности он был лишен большей части средств, участвовавших в валютной операции, притом что сама по себе законность владения ими не ставилась и не ставится под сомнение правоприменительными органами, а первоначальная валютная операция не была осуществлена уполномоченным банком по независящим от заявителя причинам и завершилась с учетом волеизъявления заявителя, но не в соответствии с изначально данными им указаниями.

По мнению КС, оценивая шаги, предпринятые гражданином для соблюдения валютного законодательства, правоприменительные органы должны учитывать фактические обстоятельства конкретного дела, которые свидетельствуют об объективных препятствиях в совершении (завершении) законной валютной операции из-за применения ограничительных мер против России и ее хозяйствующих субъектов, об основаниях для вынужденной корректировки операции гражданином в целях защиты своих прав, а также о конечной законной цели совершаемых действий, которые по своей сути не искажают смысл первоначальной операции или направлены на восстановление положения, имевшего место до начала ее совершения.

Конституционный Суд признал ч. 1 ст. 15.25 КоАП во взаимосвязи с ч. 4 и 5 ст. 12 Закона о валютном регулировании не противоречащими Конституции, поскольку они не предполагают привлечения к ответственности за незаконные в обычных условиях действия (бездействие), необходимость которых вызвана реальным риском лишиться валютных ценностей или утратить на неопределенный срок контроль над ними в связи с санкциями, если такие действия (бездействие) не искажают смысл первоначальной законной валютной операции или направлены на восстановление положения, которое имело место до начала ее совершения. Судебные акты по делу Николая Кузнецова подлежат пересмотру.

Актуальная проблема, которая длительное время не была вскрыта

Юрист Юлия Севастьянова отметила, что сомнительные международные санкции, вводимые в связи с деятельностью органов публичной российской власти, усугубляют правовое и фактическое положение многих экономически активных российских граждан. «Применительно к проблемной ситуации на ум приходит поговорка “паны дерутся, а у холопов чубы трещат”. Фактически КС РФ сделал правильный юридический шаг по минимизации негативных правовых последствий для “холопа”, чья законная валютная операция была прервана по независящим от него причинам», – указала адвокат.

Юлия Севастьянова отметила, что подобные случаи не единичны. Она также обратила внимание, что вместо помощи гражданин был оштрафован собственным государством, даже при отсутствии вины, и выразила надежду, что выводы КС помогут иным экономически активным гражданам, регулярно попадающим в схожие ситуации.

Директор по юридическим вопросам Mikhailov & Partners Private Services Group Александр Нечаев назвал постановление позитивным шагом в борьбе с одним из главных недостатков российской судебной системы – формальным подходом при рассмотрении дел. «Основная проблема состоит в нежелании российских судов отступать от формальной оценки фактов дела и оценивать всю совокупность обстоятельств конкретного дела, включая причины, по которым было совершено правонарушение. К сожалению, данная проблема является наследственной чертой российской судебной системы. В этой связи Конституционному Суду еще не раз предстоит вернуться к этому вопросу», – указал он.

Председатель КА г. Москвы «Ошеров, Онисковец и Партнеры» Михаил Ошеров отметил, что Суд вскрыл достаточно актуальную проблему и обратил внимание на правовую неопределенность положений, которым примерно до 2014 г. не уделялось должное внимание. Адвокат предположил, что проверка наличия состава административного правонарушения носила формальный характер. Михаил Ошеров посчитал, что именно этот факт заслуживает отдельного внимания, так как Конституционный Суд вскрыл всеобщую проблему судов в части проверки обоснованности привлечения лиц к административной ответственности и фактической «безмолвности» таких понятий, как «Презумпция невиновности» (ст. 1.5 КоАП), «Административное правонарушение» (ст. 2.1 КоАП) и «Крайняя необходимость» (ст. 2.7 КоАП).

Его коллега адвокат Сергей Колобков отметил, что при буквальном трактовании правоприменителями фрагмента о том, что действия (бездействие) направлены на восстановление положения, имевшего место до начала совершения операции, может возникнуть новая неопределенность, так как применительно к рассматриваемой ситуации восстановление положения – это возврат средств банку-отправителю для повторного совершения прерванной операции. По его мнению, вскрытая КС проблема формального подхода правоприменителей при выявлении административных правонарушений и нарушения принципа невиновности имеет глобальный масштаб из-за того, что КоАП, в отличие от УК и УПК, имеет слишком сложную структуру.