Апелляционная коллегия ВС подтвердила законность порядка принятия и действия Кодекса профессиональной этики нотариусов

Как указано в определении, вопрос принятия Кодекса не отнесен к совместной компетенции Минюста и Федеральной нотариальной палаты, поэтому довод истца о том, что первая инстанция не исследовала вопросы законности процедур принятия и согласования Кодекса, несостоятелен

Адвокат Альфия Темир-Булатова, представляющая интересы административного истца, подчеркнула, что цель иска – это не указание на то, что Кодекс профессиональной этики нотариусов вообще не нужен, – необходимо было прояснить процессуальные моменты его принятия, действие Кодекса, а также некорректность процедуры дисциплинарного производства.

Определением от 25 марта № АПЛ21-89 Апелляционная коллегия Верховного Суда РФ оставила без изменений Решение ВС от 24 декабря 2020 г. по делу № АКПИ20-844, которым порядок принятия и действие Кодекса профессиональной этики нотариусов признаны законными.

Как ранее писала «АГ», нотариус Глеб Акимов обратился в ВС с административным исковым заявлением о признании недействующим Кодекса профессиональной этики нотариусов. Он указал, что в нарушение Правил подготовки нормативных правовых актов федеральных органов исполнительной власти и их государственной регистрации, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 13 августа 1997 г. № 1009, Кодекс не прошел госрегистрацию в Минюсте и не был официально опубликован. Он утвержден лицом, не имеющим соответствующих полномочий (заместителем министра юстиции), в отсутствие приказа Минюста.

По мнению истца, Кодекс выходит за рамки регулирования профессиональной этики нотариусов и устанавливает ответственность в том числе за нарушения, совершенные во внерабочее время, противоречит нормам о свободе слова и фактически запрещает нотариусам открыто выражать свое мнение, передает полномочия по контролю за профессиональной деятельностью нотариусов от Минюста руководству нотариальных палат, что приводит к ослаблению госконтроля за нотариатом, усилению полномочий руководящих органов нотариата и неконтролируемому давлению с их стороны на отдельных представителей нотариата.

Верховный Суд не усмотрел оснований для удовлетворения иска

Рассмотрев административный иск, ВС указал, что в соответствии с нормами Основ законодательства РФ о нотариате от 11 февраля 1993 г. № 4462-I и Устава Федеральной нотариальной палаты Собранием представителей нотариальных палат субъектов РФ от 16 ноября 2015 г. (протокол № 33) Кодекс был принят и 19 января 2016 г. утвержден федеральным органом юстиции. Впоследствии в таком же порядке в него были внесены изменения, принятые решением Собрания представителей нотариальных палат субъектов Федерации от 23 апреля 2019 г. (протокол № 40) и утвержденные федеральным органом юстиции 12 августа того же года.

ВС обратил внимание, что анализ положений Основ законодательства о нотариате указывает, что перечень вопросов, отнесенных законодателем к совместной компетенции Минюста и Федеральной нотариальной палаты, достаточно широк и касается как организационных основ деятельности нотариата, так и правил совершения нотариальных действий. Однако, заметил Суд, вопрос принятия Кодекса профессиональной этики нотариусов Основами к совместной компетенции Минюста и Палаты не отнесен.

Верховный Суд заметил, что Кодекс опубликован на официальном сайте Палаты, размещен в правовой системе «КонсультантПлюс» и доступен для ознакомления неограниченному кругу лиц, в связи с чем довод истца о нарушении порядка принятия Кодекса основан на ошибочном толковании норм материального права.

Кроме того, Суд посчитал несостоятельным утверждение истца об ограничении Кодексом прав и свобод человека и гражданина в нарушение ст. 55 Конституции РФ.

Из содержания п. 6.4 Кодекса, указано в определении, усматривается, что нотариус не вправе выступать в СМИ, публиковать информацию в соцсетях по вопросам профессиональной деятельности, представительствовать в госорганах, органах местного самоуправления, организациях и учреждениях без получения предварительного согласия или поручения уполномоченного органа или комиссии нотариальной палаты. Наличие в Кодексе данной нормы, отметил Верховный Суд, обусловлено особым статусом нотариуса, в том числе предусмотренной положениями ст. 5 и 16 Основ законодательства о нотариате обязанностью нотариуса хранить в тайне сведения, которые стали ему известны в связи с осуществлением профессиональной деятельности.

Суд обратил внимание, что дисциплинарная ответственность нотариуса устанавливается только за виновные действия, нарушающие требования Кодекса. Нотариус, занимающийся частной практикой, не находится в трудовых отношениях с нотариальной палатой, поэтому трудовое законодательство на данные правоотношения не распространяется. В связи с этим нельзя согласиться с утверждением о противоречии положения Кодекса, устанавливающего дисциплинарное взыскание в виде строгого выговора, нормам ТК, которым такая мера дисциплинарного взыскания не предусмотрена.

ВС отметил, что контроль за выполнением профессиональных обязанностей нотариусами, работающими в государственных нотариальных конторах, возложен на федеральный орган исполнительной власти и его территориальные органы, а нотариусами, занимающимися частной практикой, – на нотариальные палаты. Следовательно, довод о необоснованном наделении Кодексом нотариальных палат субъектов РФ полномочиями по контролю за профессиональной деятельностью нотариусов, занимающихся частной практикой, противоречит закону.

Также Верховный Суд сослался на Постановление Конституционного Суда РФ от 19 мая 1998 г. № 15-П «По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 2, 12, 17, 24 и 34 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате», согласно которому Конституция не запрещает государству передавать отдельные полномочия исполнительных органов власти негосударственным организациям, участвующим в выполнении функций публичной власти. Такая передача возможна при условии, что это не противоречит Конституции и федеральным законам. Наделение нотариальных палат в соответствии с законом отдельными управленческими и контрольными полномочиями для обеспечения в нотариальной деятельности гарантий прав и свобод граждан не противоречит Конституции. Ее положения, закрепляя обязанность государства гарантировать защиту прав и свобод, в том числе право на получение квалифицированной юридической помощи, не связывают законодателя в выборе путей выполнения указанной обязанности. Им, в частности, определяются и способы контроля со стороны нотариальных палат за деятельностью нотариусов, занимающихся частной практикой.

ВС указал, что вопреки доводу истца ст. 123.16-3 ГК нотариальными палатами признаются некоммерческие организации, которые представляют собой профессиональные объединения, основанные на обязательном членстве, и созданы в виде нотариальной палаты субъекта РФ или Федеральной нотариальной палаты для реализации целей, предусмотренных законодательством о нотариате.

Противоречит положениям Основ законодательства о нотариате и суждение административного истца о том, что законодатель не возлагает на нотариуса обязанность соблюдать требования Кодекса, заметил ВС. Он указал, что принятие Кодекса, имеющего статус корпоративного нормативного акта, предусмотрено п. 6.1 Основ, дисциплинарная ответственность за нарушения, предусмотренные Кодексом, установлена ч. 9 ст. 17 Основ. Неоднократное совершение нотариусом дисциплинарных проступков в силу п. 3 ч. 5 ст. 12 Основ является основанием для освобождения нотариуса от полномочий на основании решения суда о лишении его права нотариальной деятельности.

ВС посчитал, что положения Кодекса не содержат правовой неопределенности и не предполагают возможности их произвольного применения, и отказал в удовлетворении иска.

Доводы апелляционной жалобы

Не согласившись с выводами ВС, Глеб Акимов обжаловал решение в Апелляционную коллегию ВС. В жалобе (имеется у «АГ») он указал, что Суд необоснованно отклонил его ходатайство о привлечении по данному делу в качестве специалиста представителя Роструда, который должен был оценить довод о неправомерности дисциплинарной ответственности лиц, замещающих нотариуса, но не являющихся членами нотариальной палаты. Такие лица, пояснил заявитель, состоят в трудовых отношениях с нотариусом – т.е. фактически подвергаются двойной ответственности: в соответствии как с трудовым законодательством, так и с нормами Кодекса профессиональной этики нотариусов.

Помимо возможности привлечения к дисциплинарной ответственности нотариуса действие Кодекса также распространяется на лицо, замещающее нотариуса. Такое лицо наделяется полномочиями нотариуса на период отсутствия последнего на рабочем месте по уважительным причинам. Оно не является членом нотариальной палаты и состоит в трудовых отношениях с нотариусом, что не было опровергнуто ответчиками в ходе судебного процесса. В связи с этим лицо, замещающее нотариуса, может быть привлечено к дисциплинарной ответственности только непосредственным работодателем в соответствии с нормами ТК, подчеркнул заявитель жалобы.

Там же отмечается, что введение в действие Кодекса является уникальным правовым прецедентом. Например, КПЭА был принят Всероссийским съездом адвокатов, а Кодекс судейской этики утвержден Всероссийским съездом судей.

ВС, указывается в апелляционной жалобе, не рассмотрев аргументы истца по существу, дословно повторил доводы ответчиков о соблюдении требования Основ законодательства о нотариате и утверждении Кодекса органом юстиции, однако представитель Минюста в ходе заседания указал, что оспариваемый документ органом юстиции был не утвержден, а согласован, а также что Минюстом он не разрабатывался, не проходил согласований и экспертиз, что ставит под вопрос законность процедуры «согласования».

Отмечается, что Кодекс является нормативно-правовым актом (поскольку регламентирован федеральным законодательством, издан на его основе и во исполнение его положений), а также письменным официальным документом, принятым (изданным) в определенной форме правотворческим органом в пределах его компетенции и направленным на установление, изменение и отмену правовых норм. Он содержит предписания, обязательные для исполнения как нотариусами, так и третьими лицами, носит публичный характер и является обязательным для исполнения. Кроме того, он является подзаконным актом, издаваемым на основе и во исполнение Основ нотариальной деятельности, а также дополняет правила, установленные законодательством о нотариате. Однако, заметил апеллянт, Кодекс не был принят в форме федерального закона, не был официально опубликован и не прошел процедуру согласования и экспертиз, а опубликование Кодекса на сайте Палаты и размещение в системе «КонсультантПлюс» не могут заменить процедуру официального опубликования.

Административный истец добавил, что Кодекс, по его мнению, недостаточно определен в отношении «неэтичного поведения» нотариуса вне профессиональной сферы, равно как и при осуществлении им права на свободу слова. В то же время он наделяет дисциплинарные органы нотариального сообщества практически неограниченным усмотрением в применении дисциплинарных санкций.

В апелляционной жалобе отмечается, что суд допустил противоречие, сославшись на нормы трудового законодательства в части установления для отдельных категорий работников дополнительных дисциплинарных взысканий и впоследствии указывая, что нотариус не состоит в трудовых отношениях с палатой и на него не распространяется действие трудового законодательства.

Административный истец попросил отменить решение первой инстанции и удовлетворить его жалобу.

Апелляционная коллегия поддержала доводы первой инстанции

Рассмотрев жалобу, Апелляционная коллегия ВС заметила, что в определениях от 24 апреля 2018 г. № 1107-О и от 2 октября 2019 г. № 2969-О Конституционный Суд пришел к выводу, что положения ст. 6.1 Основ законодательства о нотариате, регулирующие вопросы установления требований к профессиональной этике нотариуса (лица, его замещающего) и привлечения его к дисциплинарной ответственности за нарушение данных требований, направлены на обеспечение соблюдения нотариусом, занимающимся частной практикой (лицом, его замещающим), норм профессионального поведения, определяемых публичным характером нотариальной деятельности.

Суд посчитал довод о том, что первая инстанция не исследовала вопросы законности процедур принятия и согласования Кодекса, противоречащим решению: утверждение Кодекса Минюстом является одним из инструментов реализации контрольных полномочий этого министерства в сфере нотариата. При этом вопрос принятия Кодекса не отнесен к совместной компетенции Минюста и Федеральной нотариальной палаты.

Апелляция заметила, что лишены правовых оснований и доводы заявителя о том, что Кодекс должен быть принят в форме федерального закона. В частности, гриф утверждения на Кодексе проставлен в соответствии с п. 40 Инструкции по делопроизводству в Минюсте России, утвержденной Приказом от 30 декабря 2011 г. № 460.

Доводы о том, что суд не исследовал вопрос о законности введенных в Кодексе ограничений прав и свобод, а также об установлении дополнительных профессиональных обязанностей нотариуса (таких, например, как хранение печати нотариуса и информирование о подозрительных операциях), необоснованны и противоречат содержанию обжалованного решения, в котором приведены мотивы отказа Суда в удовлетворении административного иска. Апелляционная коллегия подчеркнула, что нотариус осуществляет свои полномочия от имени Российской Федерации, что предполагает ограничение его прав и свобод, заметил ВС.

Апелляция согласилась с доводами первой инстанции о том, что положение п. 6.4 Кодекса, согласно которому нотариус не вправе выступать в СМИ, публиковать информацию в соцсетях по вопросам профессиональной деятельности, а также представительствовать в госорганах, органах местного самоуправления, организациях и учреждениях без предварительного согласия или поручения уполномоченного органа или комиссии нотариальной палаты, обусловлено особым статусом нотариуса, в том числе предусмотренной положениями ст. 5 и 16 Основ законодательства о нотариате обязанностью нотариуса хранить в тайне сведения, которые стали ему известны в связи с осуществлением профессиональной деятельности.

Суд посчитал, что первая инстанция правильно признала несостоятельным утверждение о противоречии положения Кодекса, устанавливающего дисциплинарное взыскание в виде строгого выговора, ТК.

Апелляция заметила, что принятие Кодекса, имеющего статус корпоративного правового акта, предусмотрено п. 6 1 Основ; дисциплинарная ответственность за нарушения, предусмотренные Кодексом, установлена ч. 9 ст. 17 Основ; неоднократное совершение нотариусом дисциплинарных проступков в силу п. 3 ч. 5 ст. 12 Основ являются основаниями для освобождения нотариуса от полномочий на основании решения суда о лишении его права нотариальной деятельности. В силу ст. 28 Основ нотариальная палата может истребовать от нотариуса (лица, временно его замещающего) представления сведений о совершенных нотариальных действиях, иных документов, касающихся его финансово-хозяйственной деятельности, а в необходимых случаях – личных объяснений в нотариальной палате, в том числе по вопросам несоблюдения требований профессиональной этики. Наряду с приведенными нормами права п. 20 ст. закона, которым были внесены поправки в ряд законодательных актов от 29 декабря 2014 г. № 457-ФЗ, которым в Основы был внесен ряд изменений, непосредственно содержит предписание о том, что положения Кодекса подлежат исполнению нотариусами и лицами, замещающими временно отсутствующих нотариусов, с 1 января 2016 г. Права и обязанности помощника нотариуса определяются Основами, трудовым законодательством и трудовым договором между нотариусом и его помощником. В случаях и порядке, которые установлены Основами, помощник нотариуса замещает временно отсутствующего нотариуса. В соответствии со ст. 351.4 ТК наряду с основаниями, предусмотренными данным Кодексом, дополнительные основания прекращения трудового договора с помощником, работником нотариуса могут быть установлены законодательством о нотариате.

В связи с этим, подчеркнул ВС, также несостоятельна ссылка на якобы неправомерное распространение действия Кодекса (в том числе в части вопросов дисциплинарной ответственности) на нотариусов, занимающихся частной практикой, и на лиц, замещающих временно отсутствующих нотариусов.

То обстоятельство, что суд первой инстанции отклонил ходатайства истца о привлечении в качестве специалиста представителя Федеральной службы по труду и занятости и об отложении судебного заседания, не свидетельствует о незаконности обжалованного решения, так как такие сведения в силу ст. 180 КАС к числу обязательных к указанию в решении суда не отнесены. Ходатайства, указала апелляция, обсуждались судом в установленном порядке и обоснованно оставлены без удовлетворения как не имеющие значения для рассмотрения и разрешения данного дела.

ВС добавил, что согласно протоколу судебного заседания и вопреки доводам административного истца первая инстанция мотивировала отказ в удовлетворении ходатайства. Кроме того, замечания на протокол заседания не поступали.

Таким образом, Апелляционная коллегия ВС оставила решение в силе.

Представитель истца не отрицает необходимость наличия Кодекса

Адвокат АП г. Москвы Альфия Темир-Булатова, представляющая интересы Глеба Акимова, отметила, что апелляция повторила доводы первой инстанции, расширив их.

Адвокат подчеркнула, что цель иска – это не указание на то, что Кодекс профессиональной этики нотариусов вообще не нужен. «Мы хотели прояснить процессуальные моменты его принятия, а также действие Кодекса и некорректность процедуры дисциплинарного производства», – отметила она.

Альфия Темир-Булатова обратила внимание, что все документы, которые приняты в совместном ведении Минюста и органов нотариального сообщества, – должны иметь форму приказа. «В данном случае приказа не было. Документ утвержден, причем не органом юстиции, как должно быть в соответствии с законодательством, а заместителем министра юстиции. Какого-либо порядка утверждения в министерстве нет, как нам пояснили в Суде. Минюст ссылался на инструкцию по делопроизводству № 40 – это внутренняя инструкция. Это странно, потому что само министерство в ходе заседания неоднократно подтверждало, что не является органом, который разрабатывал Кодекс. Кодекс также не проходил каких-либо согласований и экспертиз», – указала адвокат.

Она отметила, что помощники нотариусов – это наемные сотрудники нотариуса, которые, как и помощники адвокатов, состоят в трудовых отношениях с ними. «Если Закон об адвокатуре содержит указание на обязанность адвоката ознакомить помощника или стажера с КПЭА, то позиция Федеральной нотариальной палаты в том, что Кодекс профессиональной этики нотариусов действует полностью и в отношении помощников нотариуса, в том числе по вопросам привлечения к дисциплинарной ответственности и лишения его полномочий, т.е. лишение его возможности заниматься трудовой деятельностью без согласия работодателя-нотариуса. Это прямое противоречие Кодекса трудовому законодательству», – подчеркнула адвокат.

Альфия Темир-Булатова также обратила внимание, что практически все 33 вида проступков касаются профессиональной деятельности, делопроизводства, ведения реестра, архивов, книг учета – т.е. работы, а не этических сторон деятельности.

Ранее в комментарии «АГ» советник президента ФПА по информационным технологиям Сергей Гаврилов назвал решение Верховного Суда законным и обоснованным. «Ключевым является вопрос природы отношений, которые регулируются Кодексом. Этот документ действительно имеет нормативный характер, но регулирует он не правовые, а профессионально-этические отношения», – подчеркнул он.

По мнению адвоката АК «СанктаЛекс» Павла Гейко, довод заявителя о том, что Кодекс по своей правовой природе имеет признаки нормативного правого акта, в широком смысле, безусловно, заслуживает поддержки, однако с утверждением, что он подлежит госрегистрации и публикации в порядке, предусмотренном для актов, подготовленных государственными органами исполнительной власти, согласиться невозможно, так как вряд ли Федеральную нотариальную палату можно отнести к таким органам.

Довод об утверждении Кодекса со стороны Минюста неуполномоченным лицом по причине отсутствия упомянутого в решении приказа, по мнению адвоката, также вряд ли достаточен для признания акта изданным с нарушением существенных требований закона. «Такой недочет формального характера может быть легко устранен последующим одобрением руководства министерства, однако Судом этому моменту в решении не уделено внимания», – заметил он.