Судья ВС констатировал систематическое нарушение уголовно-процессуального закона московскими судами

Такой вывод сделан в постановлении об отказе в передаче на рассмотрение кассационной жалобы председателя Мосгорсуда на частное определение, в котором Второй кассационный суд потребовал пресечь нарушения прав граждан, допускаемые судами Москвы

Один из экспертов «АГ» отметил, что выводы судьи Верховного Суда свидетельствуют о подвижках в менталитете представителей ВС в сторону защиты неприкосновенности личности и ограничения «своеволия судейских начальников». Второй полагает, что постановление вряд ли радикально поменяет практику продления сроков содержания под стражей, хотя в отдельных случаях ссылки на него могут и помочь.

Постановлением от 24 марта 2020 г. по делу № 5-УКС20-253-К2 судья ВС РФ Владимир Кулябин отказал в передаче кассационной жалобы председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой для рассмотрения, дополнительно отметив ряд упущений с ее стороны.

Второй кассационный суд потребовал пресечь нарушение судами Москвы права на свободу

Как ранее писала «АГ», 10 декабря 2019 г. судебная коллегия по уголовным делам Второго кассационного суда общей юрисдикции признала незаконным продление Мосгорсудом срока содержания под стражей Игоря Швеца, Дмитрия Глазачева и Вадима Смирнова, обвиняемых в деле о хищениях в ОАО «Банк Российский кредит» (ч. 4 ст. 160 УК РФ).

В том же судебном процессе было вынесено частное определение от 10 декабря 2019 г., в котором обращено внимание председателя Московского городского суда Ольги Егоровой на существенные нарушения уголовно-процессуального закона, допущенные при рассмотрении материала о продлении срока содержания под стражей. В этом же документе отмечена необходимость правового реагирования со стороны председателя Мосгорсуда в отношении судей, допустивших такие нарушения при принятии решения о продлении срока содержания обвиняемых под стражей и в ходе апелляционной проверки его законности.

Второй кассационный суд также потребовал принять меры по предупреждению подобных нарушений при разрешении судами г. Москвы вопросов, связанных с ограничением конституционного права на свободу и личную неприкосновенность.

Ольга Егорова считает, что фактически ее обязали к вмешательству в деятельность судов

Председатель Мосгорсуда обратилась с кассационной жалобой в Верховный Суд, в которой просила отменить вынесенное в ее адрес частное определение. Председатель Ольга Егорова посчитала, что Второй кассационный суд не указал в этом акте ни одно из закрепленных в законе оснований для вынесения частного определения. Кроме того, он не опроверг суждения первой и апелляционной инстанций об обоснованности применения в отношении обвиняемых меры пресечения в виде содержания под стражей.

Председатель Мосгорсуда отметила, что участники процесса не были ограничены в возможности обоснования своей позиции, а мера пресечения не была изменена или отменена. По мнению Ольги Егоровой, возложение на нее обязанности принять меры для предупреждения установленных кассационной инстанцией нарушений предполагает незаконное и непроцессуальное вмешательство в деятельность судов Москвы по разрешению конкретных дел, что является нарушением конституционного принципа о недопустимости вмешательства в отправление правосудия.

Она настаивала на том, что данное частное определение регулирует правоотношения среди неопределенного круга лиц в будущем. Указанное не только затрудняет исполнение этого акта, но и является недопустимым. Председатель Московского городского суда посчитала, что при вынесении спорного определения был нарушен принцип непосредственности и устности при исследовании доказательств, поскольку суд кассационной инстанции часть материалов дела не исследовал, в том числе приобщенные по ходатайствам адвокатов документы, о которых мнение стороны обвинения не выяснялось.

По мнению Ольги Егоровой, вынесение кассационной инстанцией частного определения имело под собой лишь «формальное основание, сводящееся к редакционному, стилистическому изложению постановлений судов первой и апелляционной инстанций».

Судья ВС РФ указал на системные нарушения со стороны председателя Мосгорсуда

Рассмотрев кассационную жалобу, судья Верховного Суда Владимир Кулябин пришел к выводу, что она не подлежит удовлетворению.

Он указал, что основанием для отмены решений нижестоящих судов Вторым кассационным судом общей юрисдикции явилось допущенное первой и апелляционной инстанциями грубое нарушение уголовно-процессуального закона, которое могло повлиять на законность и обоснованность вынесенного решения. Так, рассмотрев ходатайство следователя в отношении сразу нескольких обвиняемых в одном производстве, первая инстанция не стала исследовать обстоятельства применительно к каждому из фигурантов дела и не изложила в своем акте мотивы продления срока действия меры пресечения в отношении каждого обвиняемого. При этом кассация верно заметила, что объем обвинения и количество инкриминированных каждому преступлений различны. Кроме того, существенно различаются обстоятельства, относящиеся к личности обвиняемых, и иные факторы, позволяющие сделать выводы о наличии оснований для продления срока содержания под стражей применительно к каждому из фигурантов.

Судья ВС подчеркнул, что требования, вытекающие из ч. 4 ст. 7 УПК, о законности, обоснованности и мотивированности постановления судьи содержатся и в п. 30 Постановления Пленума ВС РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога», согласно которому в описательно-мотивировочной части постановления (определения), вынесенного в отношении нескольких обвиняемых, подсудимых, следует излагать мотивы принятого решения в отношении каждого из них.

Аналогичной позиции придерживается и Европейский Суд по правам человека, напомнил Владимир Кулябин. Он подчеркнул, что ЕСПЧ неоднократно указывал в своих решениях, в том числе приведенных в оспариваемом определении, что защита от произвольного вмешательства государства в право на свободу предполагает, что при вынесении коллективных решений о продлении срока содержания под стражей проводится обязательная индивидуальная оценка данных о личной ситуации каждого из обвиняемых, а несоблюдение такого требования является нарушением ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Как указано в постановлении судьи ВС, эти нормы, вопреки доводам жалобы, не могут быть отнесены к формальным основаниям, сводящимся к редакционному, стилистическому изложению судебного решения. «Напротив, именно их соблюдение федеральными судами, не формальное, а фактическое, выступает средством правовой защиты лица от произвольного вмешательства со стороны государства, его права на свободу, гарантированное Конституцией РФ, а также ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Невыполнение таких требований судами всех уровней влечет за собой не только нарушение прав и законных интересов конкретного лица, но и умаляет авторитет судебной власти, подрывает доверие граждан и всего общества к суду», – подчеркнул Владимир Кулябин.

Он не принял во внимание и ссылку Ольги Егоровой на то, что обоснованность применения в отношении обвиняемых соответствующей меры пресечения судом кассационной инстанции не опровергнута, а в ходе судебного рассмотрения был нарушен принцип непосредственности и устности при исследовании доказательств. Судья пояснил, что вывод о незаконности и необоснованности решений судов первой и апелляционной инстанций сделан не в связи с предоставлением стороной защиты дополнительных материалов, требующих оценки, а из-за нарушения самой процедуры судебного процесса, что подрывает гарантии соблюдения прав лица, в отношении которого осуществляются меры уголовно-процессуального воздействия в рамках производства по уголовному делу, связанных с ограничением конституционного права на свободу и личную неприкосновенность. Кроме того, заметил он, такие доводы председателя Мосгорсуда, по сути, направлены на обжалование решения суда кассационной инстанции, тогда как в данном случае она не является лицом, имеющим право на такое обжалование.

С тем, что Второй кассационный суд нарушил конституционный запрет на вмешательство в отправление правосудия, Владимир Кулябин также не согласился. Он пояснил, что решения нижестоящих инстанций были отменены кассацией не из-за отсутствия контроля руководства Мосгорсуда за правильностью выносимых судебных решений, а по причине недостаточного уровня организации работы Московского городского суда по повышению качества выносимых актов, что и повлекло за собой систематическое нарушение уголовно-процессуального закона при отправлении правосудия федеральными судами г. Москвы.

Как указано в постановлении, в ответе председателю Второго кассационного суда общей юрисдикции Ольга Егорова сообщила о принятых ею мерах по устранению недостатков, установленных судом кассационной инстанции при рассмотрении ходатайства по делу, в рамках которого было вынесено оспариваемое частное определение. Ни одна из этих мер также не связана с несанкционированным вмешательством в деятельность судов г. Москвы по разрешению конкретных дел и не свидетельствует о нарушении кассационной инстанцией принципа недопустимости вмешательства в отправление правосудия, подчеркнул Владимир Кулябин.

Судья ВС напомнил Ольге Егоровой, что постановлениями судей Верховного Суда от 21 и 24 декабря 2018 г. в президиум Мосгорсуда были переданы кассационные жалобы в интересах обвиняемого И. и обвиняемого К. в связи с тем, что первая и апелляционная инстанции при продлении сроков содержания под стражей допустили аналогичные нарушения закона, а судьи Московского городского суда вынесли решения об отказе в передаче на рассмотрение кассационных жалоб таких лиц. При этом после указания ВС на необходимость рассмотрения таких жалоб президиум Мосгорсуда отменил решения нижестоящих инстанций в отношении И., которому был продлен срок содержания под стражей вместе с еще тремя обвиняемыми, и в отношении К., Б., Б. и Х. Материалы были направлены на новое рассмотрение со ссылкой на нарушение п. 30 Постановления Пленума ВС от 19 декабря 2013 г. № 41.

«Эти обстоятельства свидетельствуют об упущениях руководства Московского городского суда в осуществлении работы по повышению квалификации судей, изучению и обобщению судебной практики, а также по учету сведений о квалификации судей при подготовке представлений для квалификационной аттестации судей», – подчеркнул Владимир Кулябин.

В обоснование этого вывода судья ВС РФ сослался на данные об участии судей Мосгорсуда в мероприятиях по повышению квалификации, которые проводит Судебный департамент при ВС. Так, за 2017–2019 гг. из включенных в план 72 судей 19 судей курсы повышения квалификации не проходили. При этом судьи, решения которых отменил Второй кассационный суд, а также сама Ольга Егорова не только не принимали участия в таких мероприятиях, но и не были включены в график повышения квалификации.

При этом, заметил Владимир Кулябин, судья должен повышать свою квалификацию не реже одного раза в три года, а обязанность по организации повышения квалификации возложена на председателя соответствующего суда. При этом обстоятельств, свидетельствующих о невозможности выполнения руководством Московского городского суда приведенных выше обязанностей, в жалобе не содержится, указал судья ВС. «Председатель федерального суда обязан выполнять все возложенные на него законодательством Российской Федерации обязанности», – заключил Владимир Кулябин.

Эксперты указали на важность выводов судьи ВС РФ

Федеральный судья в отставке, заслуженный юрист РФ, профессор НИУ ВШЭ Сергей Пашин полагает, что постановление судьи ВС отражает свежий взгляд на несколько важных процессуальных и судоустройственных вопросов.

«Как видно из постановления, независимость суда не нужно путать со вседозволенностью, а высокое положение председателя столичного суда не освобождает ее от организации работы Мосгорсуда, направленной на повышение качества судебных актов. Председатель суда не должен вторгаться в сферу внутреннего убеждения коллег, контролировать правильность их решений, однако обязан обеспечивать повышение судьями квалификации, обобщение практики, пользоваться инструментом квалификационной аттестации, – пояснил Сергей Пашин. – С укоризной отмечается, что ни судьи, выносившие незаконные постановления о заключении людей под стражу, ни сама Ольга Егорова “в график повышения квалификации не включались и в таких мероприятиях участия не принимали”. Со временем познания тускнеют даже у волевых руководителей».

Эксперт согласился с тем, что председатель Мосгорсуда ошибочно “приписала” себе право на подачу кассационной жалобы. «Не будучи лицом, нуждающимся в судебной защите в связи с вынесением частного определения, она не имела полномочий на оспаривание в кассационном порядке этого определения. Таким образом, суд – не вотчина его председателя, и за нижестоящими судьями следует признать собственный голос и выбор, когда в частном определении отмечается упречность их поведения при осуществлении правосудия. Демарши председателя суда в данном случае неуместны», – полагает Сергей Пашин.

Он отметил, что мнение судьи ВС РФ – это, конечно, еще не позиция всего Верховного Суда. «Однако заявленные в постановлении от 24 марта 2020 г. правовые подходы свидетельствуют о подвижках в менталитете представителей высшего суда страны в сторону защиты неприкосновенности личности, ограничения своеволия судейских начальников», – указал эксперт.

Адвокат Центральной коллегии адвокатов г. Владимира Максим Никонов предположил, что вынесение частного определения в адрес Ольги Егоровой обусловлено тем, что суд «коллективно» продлил срок содержания под стражей нескольким обвиняемым на длительный срок (до 18 месяцев) по «предпринимательскому» делу.

«В этом смысле частное определение показывает ту грань, которую судам, во многом сведшим рассмотрение “стражных” материалов к формальности, все-таки лучше не преступать, – полагает Максим Никонов. – Вместе с тем я бы не надеялся на то, что этот случай радикально поменяет практику продления сроков содержания под стражей, хотя в отдельных случаях ссылки на него в апелляционных и кассационных жалобах могут и помочь».

По его словам, частные определения и постановления слабо изучены в академической юриспруденции и нечасто попадают в поле зрения даже адвокатского сообщества, поскольку тексты таких актов крайне редко публикуют на сайтах судов. «Узнают о “частниках” главным образом от адвокатов – очевидцев их вынесения. По опыту работы в суде апелляционной инстанции могу сказать, что частные определения и постановления выносятся сравнительно редко – когда нарушение не просто “лобовое”, а вопиющее или когда решение, в связи с которым вынесен “частник”, идет вразрез с проводимой судебной политикой», – рассказал адвокат. Так, председателю суда частное определение могут вынести для того, чтобы показать, что недовольны сложившейся в его суде практикой.

«Реакцию Второго кассационного суда в этом конкретном случае могло вызвать и нарушение сугубо процедурных приличий – “коллективно” ходатайства о мерах пресечения все-таки сейчас стараются не рассматривать, – и почти 99% удовлетворенных судами Москвы ходатайств о продлении срока содержания под стражей в 2019 г.», – заключил Максим Никонов.

Екатерина Коробка