Оправдательный приговор в отношении адвоката Александра Лебедева устоял в кассации

Второй кассационный суд общей юрисдикции оставил представление прокуратуры без удовлетворения

В комментарии «АГ» вице-президент ФПА РФ, первый вице-президент АП г. Москвы Генри Резник, защищавший Александра Лебедева, отметил, что по данному делу Генпрокуратура и Следственный комитет хотели создать опасный прецедент, превратив ст. 294 УК РФ в «безразмерную», и подвести под «вмешательство в деятельность суда, прокурора и следователя» законные процессуальные действия защитника.

16 сентября Второй кассационный суд общей юрисдикции рассмотрел кассационное представление прокуратуры Москвы на Апелляционное определение Московского городского суда от 6 июля 2020 г. об оставлении в силе оправдательного приговора в отношении адвоката АП г. Москвы Александра Лебедева, обвинявшегося в воспрепятствовании правосудию и производству предварительного расследования (ч. 1 ст. 294 УК РФ).

Оправдательный приговор

Как ранее писала «АГ», по версии следствия, в ходе судебного заседания по вопросу об изменении подзащитной Екатерине Краснихиной меры пресечения на заключение под стражу в связи с нарушением условий домашнего ареста Александр Лебедев предъявил суду в качестве доказательства заведомо подложную справку о посещении подзащитной медицинского перинатального центра, которая была приобщена к материалам дела.

Приговором Тверского районного суда от 5 декабря 2019 г. Александр Лебедев был оправдан в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, с правом на реабилитацию. В приговоре подчеркивалось, что факт обращения адвоката в медучреждение с целью подтвердить сведения о посещении его подзащитной клиники, а также данные, представленные ею защитнику, и сообщение этих сведений суду при рассмотрении ходатайства следователя об изменении Екатерине Краснихиной меры пресечения с домашнего ареста на заключение под стражу не могут служить основанием для признания адвоката виновным в совершении вмешательства в деятельность суда с целью воспрепятствовать осуществлению правосудия, поскольку это не подтверждается материалами дела. Имеющиеся в деле материалы также не подтверждают вину Лебедева в инкриминируемом ему преступлении.

6 июля 2020 г. Мосгорсуд счел приговор законным и обоснованным. Апелляционная инстанция не согласилась с утверждением, приведенным в представлении прокуратуры, о том, что выводы первой инстанции не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Как отмечалось в апелляционном постановлении, диспозицией ч. 1 ст. 294 УК предусмотрена уголовная ответственность за вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность судов в целях воспрепятствования осуществлению правосудия. Исходя из положений закона, суд первой инстанции обоснованно указал, что объектом преступления, предусмотренного указанной нормой, является конституционный принцип независимости судей.

Допросив свидетелей и исследовав письменные доказательства по делу, представленные обвинением, суд установил, что адвокат Лебедев при изменении его подзащитной меры пресечения с домашнего ареста на заключение под стражу представил суду справку о нахождении доверительницы вместе с ребенком в медцентре, а также чек обслуживания в кафе данного центра. При этом спорную справку адвокату представила подзащитная, а его обращение в медцентр с требованием получить информацию о посещении доверительницей данного учреждения не может служить основанием для признания виновным в совершении инкриминируемого деяния. Кроме того, показания Лебедева о том, что он намеревался документально подтвердить предоставленную ему подзащитной информацию о посещении медцентра и кафе, не опровергнуты. При таких обстоятельствахв действиях адвоката отсутствует состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 294 УК, подчеркнул Мосгорсуд.

Аргументы прокуратуры

В кассационном представлении прокуратуры от 25 февраля 2021 г. указывалось, что выводы суда, изложенные в приговоре, опровергаются доказательствами, представленными стороной обвинения, а апелляция фактически самоустранилась от проверки итогового судебного решения. Так, суд оставил без внимания довод обвинения о том, что документ содержит сведения не только о сдаче подзащитной адвоката Лебедева анализов, но и о посещении специалиста 12 октября 2017 г. «Однако как из показаний допрошенных свидетелей, так и из оглашенных показаний Е.Н. Краснихиной следует, что последняя в тот день каких-либо врачей не посещала, о чем А.А. Лебедеву было известно, в том числе и со слов сотрудников медицинского центра», – сообщалось в документе.

Вместе с тем, отмечалось в представлении, защитник не мог не знать, что сам факт нахождения подзащитной по адресу медцентра не является уважительной причиной для покидания места отбывания домашнего ареста, поскольку ей разрешено находиться по указанному адресу только для получения медпомощи. Прокуратура указала, что допрошенные в судебном заседании свидетели сообщили, что Екатерина Краснихина в указанный день анализы не сдавала, за медпомощью не обращалась, а справка, переданная ею адвокату, составлена врачом в иной день. Таким образом, адвокату Лебедеву на момент судебного разбирательства уже было известно о ложности сведений, содержащихся в спорной справке, – следовательно, он был осведомлен о том, что поручение о приобщении такого документа является незаконным и выполнять его он не вправе. Более того, по мнению прокуратуры, суды фактически уклонились от оценки доводов гособвинителя о возможности воздействия на председательствующего по делу об изменении Екатерине Краснихиной меры пресечения путем представления документов, содержащих заведомо ложные сведения.

Таким образом, допущенные судами нарушения являются существенными, повлиявшими на исход дела, резюмировалось в кассационном представлении. Гособвинитель просил отменить апелляционное определение и направить дело в отношении Александра Лебедева на пересмотр в апелляцию.

Постановлением судьи Тверского районного суда г. Москвы от 5 марта кассационное представление прокурора было возвращено без рассмотрения в связи с пропуском срока обжалования. Как указывалось в постановлении, согласно ч. 4 ст. 401.3 УПК кассационные жалоба (представление), подлежащие рассмотрению в порядке ст. 401.7 и 401.8 Кодекса, могут быть поданы в течение 6 месяцев со дня вступления в силу приговора или иного итогового решения суда. Поскольку поступившее 26 февраля кассационное представление подано с пропуском срока обжалования, а ходатайство о восстановлении пропущенного срока с указанием уважительности причин пропуска не представлено, оно подлежит возвращению без рассмотрения.

Прокуратура г. Москвы сочла постановление Тверского районного суда не соответствующим требованиям УПК. В апелляционном представлении от 1 апреля, адресованном Судебной коллегии по уголовным делам Мосгорсуда, указывалось, что в соответствии с внесенными 24 февраля 2021 г. поправками в УПК (Закон № 15-ФЗ) лица, не воспользовавшиеся правом на кассационное обжалование приговора или иного судебного решения, вступившего в силу в период с 1 октября 2019 г. и до дня вступления в силу данного закона, вправе обжаловать судебное решение в кассационном порядке в течение 6 месяцев со дня вступления в силу поправок в УПК, а именно до 24 августа 2021 г. «Таким образом, указанные в уголовно-процессуальном законе сроки для кассационного обжалования приговора соблюдены, оснований для возвращения кассационного представления не имеется», – резюмировалось в документе. Одновременно прокурор ходатайствовал о восстановлении пропущенного срока кассационного обжалования.

Постановлением Тверского районного суда г. Москвы от 2 апреля срок кассационного обжалования постановления от 5 марта с учетом уважительности причины пропуска был восстановлен, а представление прокурора от 25 февраля принято к производству кассационным судом. 

Контраргументы защиты

В возражениях на кассационное представление от 14 июля (есть у «АГ») защитник Александра Лебедева – вице-президент ФПА РФ, первый вице-президент АП г. Москвы Генри Резник – привел ряд доводов, по которым оно не подлежит удовлетворению.

Во-первых, поворот к худшему при пересмотре приговора допускается в срок не более года со дня вступления его в законную силу. Оправдательный приговор по данному делу вступил в силу 6 июля 2020 г. и не может быть отменен.

Во-вторых, в кассационном преставлении суду кассационной инстанции предлагается выйти за пределы своей компетенции, переоценить доказательства, которым уже дана оценка в приговоре, проверенная на полноту и мотивированность апелляцией, и в итоге отменить приговор по основанию, не предусмотренному ст. 401.15 УПК.

В-третьих, продолжая отстаивать версию обвинения о представлении адвокатом в суд заведомо подложного документа, кассатор игнорирует факты, абсолютно достоверно установленные Тверским районным судом.

В-четвертых, адвокатская деятельность основана на доверительных отношениях с лицом, которому оказывается юридическая помощь. «В профессиональной адвокатской этике за долгие века утвердилось правило, согласно которому в тех случаях, когда полученные защитником сведения не являются для него заведомо ложными, а представляются лишь сомнительными, в частности противоречащими обвинительным доказательствам, он не только может, но и обязан их выдвинуть. В данном деле адвокат, представляя в суд подлинные документы, исходил не только из доверительных отношений с подзащитной, но и основывался на собственном знании о ее посещении медцентра и длительном там нахождении», – отмечалось в возражениях.

В-пятых, в кассационном представлении приведено искаженное понимание ст. 294 УПК как «желание оказать воздействие на суд» участника уголовного судопроизводства ходатайствами о приобщении к делу доказательств. Между тем данная норма предусматривает ответственность за «вмешательство в деятельность суда». В документе подчеркивается, что объект преступления по ч. 1 ст. 294 УК – принцип независимости судей, и данная норма производна от законов о судебной системе (ч. 5 ст. 5) и о статусе судей (ч. 1 ст. 10), в которых указано на недопустимость незаконного вмешательства в деятельность судьи в форме внепроцессуального обращения к нему по делу, которое находится в его производстве.

«В судебной практике, комментариях к УК, доктринальных источниках “вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия” единодушно толкуется как внешнее, постороннее, внепроцессуальное воздействие на судей с целью склонения или понуждения их к одностороннему рассмотрению конкретного дела, его разрешения в интересах виновного. На это обоснованно обращено внимание в приговоре и апелляционном постановлении», – отмечается в документе. Действия адвоката-защитника не могут квалифицироваться как вмешательство в деятельность суда по осуществлению правосудия и образовать состав преступления по ч. 1 ст. 294 УК ни при каких условиях, вне зависимости от того, как к этим действиям относятся суд или другие участники процесса, подчеркнул Генри Резник. «Усмотрение в законных процессуальных действиях защитника – заявлении ходатайства о приобщении к уголовному делу собранных им сведений – вмешательства в деятельность суда противоречит смыслу ст. 294 УК РФ», – резюмируется в возражениях.

В-шестых, обязательным признаком состава преступления по ч. 1 ст. 294 УК является наличие у субъекта специальной цели – воспрепятствовать правосудию. Участвуя в заседании Тверского районного суда г. Москвы 23 октября 2017 г., адвокат Лебедев доказывал неправомерность ходатайства следователя о заключении подзащитной под стражу, но не смог предотвратить удовлетворение данного ходатайства судом. Постановление суда было отменено спустя четверо суток как неправосудное. Таким образом, на момент возбуждения уголовного дела в отношении адвоката этого постановления уже больше месяца юридически не существовало.

Таким образом, резюмируется в возражениях, поскольку Александр Лебедев не препятствовал осуществлению правосудия, не склонял суд к нарушению закона, а, действуя профессионально и этично, напротив, содействовал вынесению правомерного и обоснованного судебного решения, его действия не могут быть квалифицированы как преступные по ст. 294 УК.

Рассмотрев доводы кассационного представления и возражений на него, Второй кассационный суд общей юрисдикции отказал в удовлетворении требований прокуратуры и оставил оправдательный приговор и апелляционное определение в силе.

В комментарии «АГ» Александр Лебедев оценил решение кассации как справедливое. «Другого варианта быть не могло», – добавил он.

Как отметил Генри Резник, доводы прокуратуры новизной не отличались – повторяли те, которые были отвергнуты в апелляции. «Прокуратура просила переоценить доказательства, хотя кассационная инстанция (в отличие от апелляции) этого делать не вправе, – пояснил он. – Я указал на причину такой несостоятельной правовой позиции: наши обвинительные органы – в противоречии с УПК – наделяют собранные ими доказательства заранее установленной силой, считают, что они устанавливают истину и крайне болезненно воспринимают оправдательные приговоры. Хотя их и так “кот наплакал”, а может именно поэтому».

Кроме того, добавил Генри Резник, по данному делу Генпрокуратура и Следственный комитет хотели создать опасный прецедент, превратив ст. 294 УК в безразмерную, подвести под «вмешательство в деятельность суда, прокурора и следователя» законные процессуальные действия защитника. «В своем выступлении я отметил, что это ноу-хау, но абсолютно антиправовое», – подчеркнул он.

«Главное, разумеется, то, что кассационный суд разрешил спор в пользу защиты. Но в полной мере дам оценку решению, когда ознакомлюсь с его мотивировкой. Суд может  обосновать свое решение, сославшись только на истечение годичного срока пересмотра приговора к худшему, а может на основе наших возражений отвергнуть несостоятельные доводы прокурорского представления по существу. Предпочтительнее, конечно, второй вариант», – заключил Генри Резник.

Татьяна Кузнецова