КС распространил выводы об ответственности руководителя банкрота на несостоятельных предпринимателей

Суд постановил, что недопустимо взыскивать с ИП, вовремя не подавшего заявление о банкротстве, расходы инициирующей эту процедуру ФНС без установления в его действиях состава гражданского правонарушения и без оценки разумности и осмотрительности действий иных лиц.

Один из адвокатов полагает, что позиция КС направлена на прекращение практики автоматического взыскания убытков в случае несвоевременной подачи должником заявления о банкротстве. По мнению другого, «прокредиторские» тенденции реализации норм о банкротстве предполагают необходимость применения именно такого подхода, который был сформулирован Судом.

18 ноября Конституционный Суд вынес Постановление № 36-П, которым разрешил вопрос о возможности взыскания расходов заявителя в деле о банкротстве с индивидуального предпринимателя, своевременно не подавшего соответствующее заявление самостоятельно.

Напомним, что 5 марта 2019 г. аналогичные выводы были сделаны в отношении руководителя организации-банкрота (Постановление № 14-П).

В ходе исполнительного производства ИП был признан банкротом

В 2012 г. в отношении индивидуального предпринимателя Владимира Лысенко по результатам камеральной налоговой проверки налоговый орган вынес решение о доначислении неуплаченной суммы налога, пени и штрафа. Законность данного акта была подтверждена в судебном порядке, после чего отдел судебных приставов Ленинградского района г. Калининграда возбудил исполнительное производство, по итогам которого на имущество предпринимателя был наложен арест.

В октябре 2014 г., не дожидаясь окончания исполнительного производства, Межрайонная ИФНС № 8 по г. Калининграду обратилась в арбитражный суд с заявлением о признании Владимира Лысенко банкротом. В апреле 2015 г. первая инстанция удовлетворила требование налогового органа, предприниматель был признан несостоятельным.

Конкурсное производство завершилось в октябре 2016 г. В связи с недостаточностью денежных средств у должника с ФНС как с инициатора дела о банкротстве в пользу конкурсного управляющего были взысканы судебные расходы и оставшаяся часть его денежного вознаграждения в размере более 400 тыс. руб.

Банкроту пришлось вернуть деньги ФНС

Налоговая служба, желая возместить свои убытки, обратилась в суд с иском о взыскании с Владимира Лысенко расходов, понесенных ею в деле о банкротстве гражданина. В обоснование своих требований инспекция ссылалась на то, что предприниматель не исполнил обязанность по подаче в арбитражный суд заявления должника о признании его банкротом.

Суды первой и апелляционной инстанций в удовлетворении требований отказали. Они установили, что истец не доказал наличие у должника обязанности обратиться с заявлением о признании себя банкротом. Суды отметили, что у Владимира Лысенко имелось имущество для реализации на торгах, а также отсутствовали иные кредиторы.

Обе инстанции исходили из того, что расходы уполномоченного органа по смыслу ст. 15 ГК в данном деле не могут расцениваться как убытки, поскольку отсутствует причинно-следственная связь между действиями (бездействием) ответчика, на которые ссылается данный орган, и расходами в заявленной сумме.

Однако в мае 2018 г. Арбитражный суд Северо-Западного округа отменил указанные акты и удовлетворил требования инспекции в полном объеме. Кассация, не опровергая доводы нижестоящих инстанций, отметила, что они не приняли во внимание то, что при завершении производства по делу о банкротстве индивидуального предпринимателя ФНС, погасившая данные расходы, имеет право требовать от должника возврата таких денежных средств, в том числе вознаграждения арбитражному управляющему.

В сентябре 2018 г. судья Верховного Суда, с которым позднее согласился и заместитель председателя ВС, отказал в передаче кассационной жалобы предпринимателя для рассмотрения ее в судебном заседании.

В мае 2019 г. окружной суд отказался пересматривать свое постановление по вновь открывшимся обстоятельствам, в качестве которых Владимир Лысенко обозначил Постановление Конституционного Суда от 5 марта 2019 г. № 14-П.

Как указал АС Северо-Западного округа, названное постановление не может считаться новым обстоятельством для пересмотра дела Владимира Лысенко, поскольку взаимосвязанные положения ст. 15 и 1064 ГК, абз. 2 п. 1 ст. 9, п. 1 ст. 10 и п. 3 ст. Закона о банкротстве были признаны не противоречащими Конституции. Кроме того, анализируемые Конституционным Судом в названном постановлении отношения по взысканию убытков с руководителя должника существенным образом отличаются от обстоятельств данного дела, в котором убытки взысканы с индивидуального предпринимателя, отметила кассация.

Предприниматель обратился в КС

В жалобе в Конституционный Суд Владимир Лысенко заявил о необходимости проверки конституционности примененных в его деле ст. 15 и 1064 ГК, абз. 2 п. 1 ст. 9, п. 1 ст. 10 (применен в отношении заявителя до признания этой статьи утратившей силу) и п. 3 ст. 59 Закона о банкротстве в редакции Закона от 19 июля 2009 г. № 195-ФЗ. Оспариваемые положения, по мнению предпринимателя, противоречат Конституции по ряду причин.

Во-первых, они позволяют возлагать на ИП обязанность обратиться в арбитражный суд с заявлением должника о признании его банкротом, если на основании заявления налогового органа судебными приставами возбуждено исполнительное производство.

Во-вторых, при реализации указанных норм судебные расходы, в том числе расходы на оплату услуг арбитражного управляющего, понесенные налоговым органом как заявителем, инициировавшим дело о банкротстве, и не погашенные за счет имущества должника, квалифицируются как убытки.

В-третьих, ссылаясь на оспариваемые положения, налоговые органы могут предъявить иск о взыскании убытков, понесенных ими в деле о банкротстве, к индивидуальному предпринимателю при нарушении им обязанности обратиться в арбитражный суд с заявлением должника о признании его банкротом.

В-четвертых, те же нормы разрешают исчислять срок исковой давности по требованиям, предъявляемым налоговым органом в связи с возмещением убытков (расходов), не со дня, когда лицу достоверно стало известно о нарушении своего права, а со дня, когда это лицо лишилось своего имущества.

КС защитил права предпринимателей

В первую очередь Конституционный Суд проанализировал довод заявителя о неверном исчислении срока исковой давности. Он сослался на Постановление № 14-П/2019, где указано, что определяющий начало течения срока исковой давности п. 1 ст. 200 ГК правомерно сформулирован так, что наделяет суд полномочиями по определению момента начала течения срока исковой давности, исходя из фактических обстоятельств дела.

КС напомнил, что согласно п. 4 Постановления Пленума ВС РФ от 29 сентября 2015 г. № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм ГК РФ об исковой давности» такой срок по требованиям публично-правового образования исчисляется со дня, когда оно узнало или должно было узнать о нарушении своих прав. Однако день получения истцом информации о тех или иных действиях и день получения им сведений о нарушении этими действиями его прав могут не совпадать. Сославшись на ряд определений ВС по конкретным делам, КС отметил, что при таком несовпадении для исчисления исковой давности имеет значение именно осведомленность истца о негативных для него последствиях, вызванных поведением нарушителя.

С учетом этого Суд пришел к выводу, что в части исчисления сроков давности права заявителя нарушены не были.

Конституционность остальных оспариваемых норм оценивалась Судом в той мере, в какой на их основании решается вопрос о взыскании с индивидуального предпринимателя, своевременно не обратившегося в арбитражный суд с заявлением о признании его банкротом, убытков в размере понесенных заявителем, инициировавшим дело о банкротстве, судебных расходов (в том числе расходов на оплату услуг арбитражного управляющего) и возложении на предпринимателя обязанности обратиться в арбитражный суд с заявлением должника о признании его банкротом, если на основании заявления налогового органа судебными приставами возбуждено исполнительное производство.

КС напомнил, что вопрос о наличии у налоговых органов права обращаться в суд с требованием о возмещении вреда, причиненного государству гражданами, уже рассматривался им в постановлениях от 8 декабря 2017 г. № 39-П и от 5 марта 2019 г. № 14-П.

В них, толкуя положения ст. 31 НК, ст. 15 и 1064 ГК, Суд отметил, что, хотя эти нормы и не содержат прямого указания на право налоговых органов обращаться в суд с иском о возмещении вреда на основании ст. 1064 ГК, отношения между публично-правовым образованием и физическим лицом, чьи действия (бездействие) повлекли причинение ущерба этому образованию, являются не налоговыми, а гражданско-правовыми.

Суд указал, что в Постановлении № 14-П оспариваемые нормы ГК и Закона о банкротстве были признаны не противоречащими Конституции, поскольку они исходят из необходимости установления всех элементов состава соответствующего гражданского правонарушения, совершенного руководителем должника при неисполнении им обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве организации, а также предполагают оценку разумности и осмотрительности действий (бездействия) не только руководителя, но и иных лиц, действия которых повлияли на возникновение и размер расходов по делу о банкротстве (контролирующие должника лица, уполномоченный орган, арбитражный управляющий и др.).

КС отметил, что п. 3 ст. 23 ГК РФ, определяя статус индивидуального предпринимателя, предписывает применять к предпринимательской деятельности граждан, осуществляемой без образования юридического лица, правила данного Кодекса, которые регулируют деятельность юридических лиц, являющихся коммерческими организациями, если иное не вытекает из закона, иных правовых актов или существа правоотношения. Соответственно, правовые позиции, выраженные Судом ранее, подлежат применению и в отношении возложения расходов на проведение процедур, применяемых в деле о банкротстве индивидуальных предпринимателей, с учетом особенностей правового положения этой категории лиц.

Конституционный Суд пояснил, что формальные предпосылки для привлечения ИП к гражданско-правовой ответственности возникают в том случае, если он вопреки закону не подал заявление о своем банкротстве, из-за чего с таким заявлением обратился уполномоченный орган, а на бюджет были возложены соответствующие расходы. Однако, как указано в постановлении, в такой ситуации необходимо установить все элементы состава соответствующего гражданского правонарушения, совершенного предпринимателем.

КС обратил внимание на тот факт, что банкротство ИП все же существенно отличается от несостоятельности юридического лица. Он пришел к выводу, что институт банкротства индивидуального предпринимателя включает в себя как элементы, присущие потребительскому банкротству граждан, так и элементы коммерческого банкротства. «Гражданин, утративший статус индивидуального предпринимателя после завершения процедуры банкротства, остается субъектом права, носителем соответствующих прав и обязанностей, в связи с чем он может нести ответственность как по новым обязательствам, так и по некоторым требованиям кредиторов в случаях, установленных в законе», – указано в постановлении.

Суд отметил, что банкротство юрлица влечет за собой ликвидацию, после которой организация перестает существовать и, соответственно, не может возместить судебные расходы по делу о банкротстве. Индивидуальный предприниматель, напротив, как гражданин сохраняет такую возможность. КС пояснил, что взыскание налоговым органом расходов по делу о банкротстве в данном случае осуществляется не с третьего лица – руководителя организации-должника, признанной банкротом, а с самого должника-гражданина, ранее являвшегося индивидуальным предпринимателем и признанного банкротом.

При этом освобождение гражданина-банкрота от дальнейшего исполнения требований кредиторов и иных обязательств не распространяется на особые требования кредиторов, предусмотренные законом. Такое правовое регулирование не может рассматриваться как нарушающее конституционные права граждан, поскольку направлено на недопустимость использования механизма освобождения от обязательств для извлечения преимущества из своего незаконного или недобросовестного поведения, указано в постановлении.

К числу таких особых требований относится и взыскание с индивидуального предпринимателя как с физического лица в полном объеме текущих платежей, к которым в том числе относятся судебные расходы по делу о банкротстве и вознаграждение арбитражному управляющему, пояснил Суд.

КС пришел к выводу, что возложение на должника обязанности по возмещению заявителю, в том числе и уполномоченному органу, судебных расходов, связанных с делом о банкротстве, по своей сути является возмещением убытков заявителя, связанных с необходимостью инициировать дело о банкротстве в целях получения кредитором удовлетворения своего требования в том случае, когда из-за действий (бездействия) должника оно не было удовлетворено в ином порядке. Такое требование подлежит удовлетворению при установлении необходимости, разумности и соразмерности понесенных расходов и не должно приводить к нарушению баланса прав и законных интересов сторон. Кроме того, возбуждение дела о банкротстве должника кредитором (в том числе и уполномоченным органом) может быть признано обоснованным лишь при наличии достаточных причин полагать, что это приведет к положительному экономическому эффекту для кредитора.

Суд пояснил, что, поскольку именно заявитель по делу о банкротстве несет расходы, если средств должника не хватает на их погашение, это налагает на него обязанность действовать разумно и осмотрительно в целях недопущения возникновения новых расходов, взыскание которых с должника будет невозможно. При этом следует учитывать, что без исследования фактических обстоятельств, подтверждающих или опровергающих разумность и осмотрительность действий (бездействия) всех лиц, которые повлияли на возникновение и размер расходов по делу о банкротстве, невозможно установить, что возникновение убытков уполномоченного органа связано исключительно с противоправным поведением индивидуального предпринимателя, которое выразилось в неподаче заявления о признании должника банкротом.

КС пришел к выводу, что само по себе наличие незаконченного исполнительного производства не обязывает ИП обращаться в суд с заявлением о банкротстве, поскольку не означает невозможности погашения задолженности в полном объеме вне этой процедуры. Однако оно также не может рассматриваться и в качестве обстоятельства, каким-либо образом препятствующего ее началу, и, соответственно, освобождать ИП от обязанности, предусмотренной ст. 9 Закона о банкротстве.

Суд заключил, что оспариваемые законоположения не противоречат Конституции, поскольку не позволяют взыскивать с индивидуального предпринимателя, своевременно не обратившегося в арбитражный суд с заявлением о признании его банкротом, убытки в размере понесенных налоговым органом, инициировавшим дело о банкротстве, судебных расходов и расходов на выплату вознаграждения арбитражному управляющему без установления всех элементов состава соответствующего гражданского правонарушения, а также без оценки разумности и осмотрительности действий (бездействия) всех лиц, которые повлияли на возникновение и размер расходов по делу о банкротстве (самого должника, уполномоченного органа, арбитражного управляющего и др.).

Дополнительно Суд указал, что правоприменительные решения, принятые по делу Владимира Лысенко, подлежат пересмотру.

Адвокаты согласились с выводами Суда

Адвокат АБ «Линия права» Кирилл Коршунов отметил, что постановление направлено на прекращение практики автоматического взыскания убытков в случае несвоевременной подачи должником заявления о банкротстве. «Особенно важно то, что КС напомнил о необходимости учета принципа митигации, согласно которому кредитор должен стремиться к снижению размера возникающих у него убытков», – отметил адвокат.

По его словам, рассматриваемое постановление перекликается с Определением ВС от 20 июля 2017 г. № 309-ЭС17-1801, в котором разъяснено, что к определению даты возникновения обязанности по обращению в суд с заявлением о признании самого себя банкротом нельзя подходить формально. «Если у руководителя должника был реальный план по выводу предприятия из кризиса и он не обратился в суд с заявлением о признании предприятия банкротом, несмотря на наличие формальных поводов для такого обращения, руководитель освобождается от субсидиарной ответственности за тот период, в течение которого он мог разумно полагаться на успех своего плана. Эти судебные акты объединяет то, что они исходят из недопустимости восприятия нарушения обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве как автоматического триггера для возложения дополнительной ответственности на менеджмент», – пояснил Кирилл Коршунов.

С точки зрения адвоката, ключевой вывод данного постановления – указание на необходимость учета целесообразности инициирования банкротства и несения расходов на процедуры банкротства. «Это очень взвешенный подход. Иначе может сложиться ситуация, когда из-за долга в 500 тыс. руб. на должника перенесут 600 тыс. руб. расходов. Еще одна схожая ситуация – когда банкротство инициируют при очевидном отсутствии имущества. Если кредитор хочет проверить, действительно ли у должника ничего нет, он, конечно, может обратиться с заявлением о банкротстве. Но он должен понимать, что делает это на свой страх и риск. Если его подозрения не подтверждаются и должник оказывается добросовестным, перекладывать на последнего расходы кредитора, на мой взгляд, неправильно», – отметил Кирилл Коршунов.

Адвокат АБ «Джейнови» Вадим Байбуз оценил постановление КС как системное и разъясняющее многие существенные противоречия, возникающие при правоприменении законодательства о банкротстве. «Так, вопрос о взыскании с индивидуального предпринимателя расходов заявителя на ведение процедур банкротства долгое время оставался дискуссионным, так как прямого указания на это в законе не содержится. Между тем норма нуждалась в правоприменительном регулировании, хотя, на мой взгляд, это мог бы сделать и Верховный Суд», – отметил эксперт. По его мнению, «прокредиторские» тенденции правоприменения норм о банкротстве предполагают необходимость применения именно такого подхода, который был сформулирован Конституционным Судом.

Адвокат поприветствовал и указание КС на необходимость выявления всех элементов состава правонарушения при взыскании убытков. «В данном случае ИФНС обратилась с заявлением о банкротстве, не дождавшись окончания исполнительного производства. Следовательно, у арбитражных судов возникла обязанность оценить возможность удовлетворения требований кредитора без введения процедуры банкротства», – добавил Вадим Байбуз.

Екатерина Коробка