Адвокаты прокомментировали уголовную практику из второго обзора ВС за 2023 год

Наиболее интересными экспертам показались разъяснения о нарушении тайны совещания судей при постановлении приговора, а также позиция о неправомерной конфискации имущества подсудимого

Один из адвокатов выразил надежду, что позиция Верховного Суда позволит стороне защиты эффективно бороться с нарушениями, допускаемыми при необоснованном признании имущества обвиняемых вещдоком по уголовному делу. Другой отметил, что самой по себе связи обнаруженного имущества с совершенным преступлением также недостаточно для конфискации. Третий считает важной позицию о недопустимости немотивированной конфискации имущества, но полагает, что ВС следует проявлять последовательность и единообразно применять сформулированные им в обзоре позиции. Четвертый указал, что достаточно часто вопросы судьбы изъятых денежных средств, ценностей и иного имущества являются предметом спора.

Как ранее писала «АГ», 19 июля Пленум Верховного Суда РФ утвердил второй Обзор судебной практики. Документ содержит 43 правовых позиции, лишь пять из которых касаются практики по уголовным делам.

Президиум Верховного Суда

В п. 1 обзора Президиум ВС РФ пояснил, что в случаях назначения наказания в виде лишения свободы мужчинам, осужденным за совершение преступления, предусмотренного ст. 317 УК РФ, судам следует руководствоваться положениями ч. 2.1 ст. 58 УК, предусматривающими отбывание части срока этого наказания в тюрьме (Постановление № 161-П22).

Б. был осужден одновременно по нескольким статьям УК РФ, в том числе по двум преступлениям по ст. 317 УК РФ «Посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа». По совокупности преступлений мужчине было назначено 18 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. В апелляционном порядке приговор не был обжалован, а судебным актом ВС РФ приговор оставлен без изменения. Однако заместитель Генпрокурора РФ, обращаясь с надзорным представлением в Президиум ВС, поставил вопрос об отмене судебных решений в части назначения Б. вида исправительного учреждения.

Рассмотрев дело, Президиум ВС установил, что суд первой инстанции руководствовался положениями п. «в» ч. 1 ст. 58 УК РФ, в соответствии с которым мужчинам, осужденным к лишению свободы за совершение особо тяжких преступлений, ранее не отбывавшим лишение свободы, отбывание наказания назначается в исправительных колониях строгого режима. При этом суд не учел, что на основании ч. 2.1 ст. 58 УК РФ мужчинам, осужденным к лишению свободы за совершение преступлений, предусмотренных ст. 317 УК РФ, отбывание части срока наказания назначается в тюрьме.

Надзорная инстанция пришла к выводу, что по данному делу вид исправительного учреждения осужденному для отбывания наказания должен определяться с учетом требований ч. 2.1 ст. 58 УК РФ, а не только исходя из положений п. «в» ч. 1 указанной статьи. В результате Президиум ВС отменил приговор и кассационное определение в отношении Б. в части назначения вида исправительного учреждения и дело в этой части передал на новое судебное рассмотрение.

Адвокат АП Тверской области Дмитрий Шушлебин отметил, что в данном случае наблюдается конкуренция общих и специальных норм уголовного закона, регламентирующих вопросы назначения наказания. «Достаточно очевидно, что при такой конкуренции предпочтение отдается специальной норме, поэтому этот затронутый в обзоре вопрос не вызывает каких-либо прецедентов и не формирует особенности практики назначения наказания», – пояснил он.

В п. 2 обзора отмечается, что, исходя из положений п. 8 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ, нарушение тайны совещания судей при постановлении приговора является безусловным основанием отмены приговора (Постановление № 1-П23).

В июле 2019 г. несколько граждан, в том числе А., были осуждены по приговору Верховного Суда Республики Дагестан, который был оставлен без изменения апелляцией. Затем А. обратился в Президиум ВС РФ с жалобой, указав на нарушение судом первой инстанции тайны совещательной комнаты.

Изучив дело, Президиум ВС установил, что из протокола судебного заседания по уголовному делу следует, что 27 июня 2019 г. после заслушивания последнего слова подсудимых судебная коллегия объявила об удалении в совещательную комнату. 1 июля 2019 г. по возвращении из совещательной комнаты в зал судебного заседания судом был провозглашен приговор. Однако, как выяснилось, 28 июня 2019 г. судья, входивший в состав коллегии по указанному уголовному делу, в период нахождения в совещательной комнате для постановления приговора рассмотрел дело об административном правонарушении и вынес по нему решение.

Президиум ВС напомнил, что процедура постановления приговора, обеспечивающая тайну совещательной комнаты, урегулирована ст. 298 УПК РФ, согласно которой выход суда из совещательной комнаты может быть связан с окончанием рабочего времени, а в течение дня - с необходимостью отдыха. Действующий уголовно-процессуальный закон не позволяет суду при нахождении в совещательной комнате по одному делу вновь в нее удаляться для постановления судебного решения по другому делу. Надзорная инстанция отметила, что несоблюдение положений, регламентирующих порядок удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора, постановления приговора с соблюдением тайны совещания судей, провозглашения приговора, свидетельствует о нарушении процедуры судопроизводства, а потому отменила обжалуемые судебные акты, передав дело на новое судебное рассмотрение.

Адвокат Санкт-Петербургской Городской Коллегии адвокатов Алексей Добродеев обратил внимание, что Верховный Суд не впервые устанавливает нарушения тайны совещания судей при подобных обстоятельствах. В частности, похожие дела отмечены в п. 48 Обзора судебной практики № 1 за 2021 г. и п. 1 Обзора судебной практики № 3 за 2017 г.

Алексей Добродеев отметил, что в подобных случаях приговоры отменяются по жалобам стороны защиты, что говорит о том, что защитнику на возможные нарушения тайны совещания судей следует обращать особое внимание. Он также подчеркнул, что, как следует из практики, приведенной в упомянутых обзорах ВС, доказательствами таких нарушений УПК РФ являются надлежащим образом подтвержденные обстоятельства, свидетельствующие о вынесении судьями в период нахождения в совещательной комнате по уголовному делу судебных постановлений по другим делам. К ним относятся: копии судебных постановлений по другим делам, вынесенных в период постановления приговора; копии протоколов судебных заседаний; сведения с официальных сайтов судов.

Адвокат, член Комиссии по правам человека АП Санкт-Петербурга Андрей Федорков
отметил, что в рассматриваемом деле суд апелляционной инстанции не усмотрел очевидного нарушения, и потребовалось рассмотрение дела по надзорной жалобе для отмены приговора. «Эта ситуация указывает на назревшую необходимость внесения соответствующих изменений в ст. 298 УПК с целью закрепления в ней норм, устанавливающих прямой запрет для судей участвовать в рассмотрении любых категорий дел в период нахождения в совещательной комнате для постановления приговора», – уверен эксперт.

Дмитрий Шушлебин считает, что вопрос, указанный в данном пункте обзора, достаточно актуальный и затрагивает фундаментальные основы правосудия. По его мнению, актуальность заключается не только в проблеме нарушения тайны совещания судей, а в выявлении и фиксации таких фактов.

Судебная коллегия по уголовным делам

Вопросы квалификации

В п. 39 обзора указано, что о наличии у потерпевшего оснований опасаться осуществления угрозы убийством может свидетельствовать высказывание осужденными такой угрозы после совершения ими убийства другого лица (Определение № 72-УД22-1-А5).

Из приговора усматривается, что между К.А. и К.Н., с одной стороны, и Д. - с другой, произошел конфликт, что явилось причиной убийства последнего. После случившегося, как показывал потерпевший С., осужденные угрожали ему убийством. ВС посчитал, что обстоятельства угрозы убийством, высказанной осужденными после совершения ими убийства другого лица, давали С. основания опасаться осуществления этой угрозы. В связи с этим он признал, что действия К.А. правомерно квалифицированы по ч. 1 ст. 119 УК РФ.

Как заметил Дмитрий Шушлебин, критерий опасаться реальности угрозы убийством – сугубо оценочный, не имеет четких очертаний и не определен в законе. Адвокат обратил внимание, что в данном случае ВС не только отметил суть и основательность опасений потерпевшего, но и достаточно четко мотивировал свое мнение, поэтому данный пункт обзора может быть использован в практической работе.

Из п. 40 следует, что под распространением порнографических материалов в ст. 242.1 УК РФ понимается в том числе незаконное предоставление возможности их использования неопределенному кругу лиц, которое может совершаться путем размещения на личных страницах и на страницах групп пользователей в социальных сетях ссылки для копирования файлов порнографического содержания (Определение № 14-УДП22-1-К1).

Гражданин Н. разместил видеоролики порнографического содержания на своей странице в социальной сети. Впоследствии в отношении него было возбуждено дело по п. «г» ч. 2 ст. 242.1 УК РФ. Следствие посчитало, что Н. умышленно распространил материалы с порнографическими изображениями несовершеннолетних, поскольку создал условия, обеспечивающие свободный доступ неопределенному кругу лиц к указанным материалам. Однако приговором Н. был признан невиновным и оправдан в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, с чем согласились суды апелляционной и кассационной инстанций. Однако ВС РФ, изучив кассационное представление прокурора, отменил приговор и последующие судебные решения, передав уголовное дело в суд первой инстанции на новое судебное рассмотрение.

Верховный Суд обратил внимание на то, что первая инстанция не учла, что страница Н. в социальной сети, на которую он добавил видеоролики из закрытого сообщества, была открыта и любой пользователь мог ознакомиться с этими материалами, что нашло свое подтверждение в ходе проведения ОРМ. Каких-либо действий, направленных на ограничение или запрет доступа сторонних лиц на его страницу с размещенными на ней видеороликами, обвиняемый не совершал. Давая юридическую оценку действиям Н., суд не учел, что, согласно диспозиции ст. 242.1 УК РФ, инкриминируемое осужденному преступление не предполагает в качестве обязательного признака фактический просмотр кем-либо из посетителей страницы с размещенным на ней порнографическим сайтом. Достаточно того, что, размещая в социальной сети такой сайт, осужденный исходил из того, что он может быть просмотрен неопределенным кругом лиц, пояснил ВС.

Дмитрий Шушлебин отметил, что мнение Суда, изложенное в данном пункте обзора, имеет сугубо практическое значение и направлено на исключение двоякости толкования примененного уголовного закона: «ВС РФ в этом случае принял конкретные меры к минимизации субъективности оценки, и адвокаты могут использовать его позицию в работе».

Процессуальные вопросы

В п. 41 обзора подчеркивается, что в соответствии с п. 4.1 и 5 ст. 307 УПК описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать доказательства того, что имущество, подлежащее конфискации, получено в результате совершения преступления, либо является орудием, оборудованием или иными средствами совершения преступлений, либо относится к имуществу, указанному в п. «а»-«в» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ (Определение № 5-УД22-29-К2).

Алексей Добродеев заметил, что следственные органы нередко прибегают к такому способу фактического изъятия имущества обвиняемых, как признание его вещественным доказательством и приобщение его по этому основанию к уголовному делу. Впоследствии суды неохотно реагируют на ходатайства стороны защиты об исключении такого имущества из числа вещдоков, ссылаясь на необходимость принятия решения по таким вопросам при вынесении окончательного решения по делу. Но и при вынесении окончательного решения суды не всегда приводят доказательства, которыми подтверждаются выводы, касающиеся судьбы ранее изъятых доказательств, подчеркнул адвокат. «Определение ВС РФ вселяет надежду на то, что заложенная в нем правовая позиция позволит стороне защиты эффективно бороться с нарушениями, допускаемыми при необоснованном признании имущества обвиняемых вещественным доказательством по уголовному делу», – добавил адвокат.

Адвокат АБ «Забейда и партнеры» Артем Саркисян считает, что положение о недопустимости немотивированной конфискации имущества является важным и направлено на минимизацию порочной судебной практики. «Фактически в очередной раз Верховным Судом указывается, что обнаружения имущества у обвиняемого лица и признания его виновным в совершении преступления недостаточно для обращения этого имущества в доход государства: требуется конкретное установление связи обнаруженного имущества с совершенным преступлением, т.е. одно из оснований, закрепленных в ст. 104.1 УК РФ», – пояснил адвокат.

Артем Саркисян напомнил, что самой по себе связи обнаруженного имущества с совершенным преступлением также недостаточно для конфискации. В силу п. 7 Постановления Пленума ВС РФ от 14 июня 2018 г. № 17 суду требуется установить, что лицо, у которого находится имущество, знало или должно было знать, что имущество получено в результате преступных действий или использовалось либо предназначалось для использования при совершении преступления, отметил адвокат.

Андрей Федорков считает важной позицию, изложенную в п. 41 обзора. Вместе с тем он полагает, что ВС РФ следует проявлять последовательность и единообразно применять сформулированные им в обзоре позиции прежде всего при рассмотрении собственными судьями уголовных дел. «В качестве примера могу привести относительно недавнее дело из собственной практики. Ситуация является аналогичной фабуле, изложенной в п. 41 обзора: у осужденного в ходе обыска в квартире его родственников были изъяты денежные средства, являющиеся семейными сбережениями. По приговору суда эти деньги были конфискованы в полном объеме и обращены в доход государства, в приговоре отсутствовали выводы о преступном источнике происхождения имущества, равно и ссылки на соответствующие доказательства. При рассмотрении дела в кассационной инстанции ВС не дал оценки указанному обстоятельству и проигнорировал доводы, содержащиеся в жалобе защитника, ограничившись копированием в судебный акт фрагментов текстов приговора и апелляционного определения», – поделился Андрей Федорков.

Дмитрий Шушлебин подчеркнул, что достаточно часто вопросы судьбы изъятых денежных средств, ценностей и иного имущества являются предметом спора сторон обвинения и защиты. Адвокат с сожалением отметил, что факты неправомерной фактической конфискации имущества имеют место. По его словам, проблема, затронутая в данном пункте, поможет, в частности, стороне защиты не только не допустить нарушения имущественных прав самого подсудимого, но и оградить такие институты, как режим совместно нажитого имущества супругов, интересы несовершеннолетних членов семьи, права и законные интересы третьих лиц, в чьей фактической собственности может находиться имущество, – от неправомерной и безосновательной конфискации такового имущества.

Анжела Арстанова