Главная → Уголовное право → Адвокат добился переквалификации дела с покушения на убийство на причинение легкого вреда здоровью

Адвокат добился переквалификации дела с покушения на убийство на причинение легкого вреда здоровью

После переквалификации мировой суд прекратил производство по уголовному делу в связи с примирением сторон

Адвокат КА «Манаков и партнеры» Степан Дилбарян, защищавший обвиняемого, рассказал о том, как ему удалось добиться прекращения уголовного дела через переквалификацию на менее тяжкую статью и последующее примирение его доверителя с потерпевшей.

Как стало известно «АГ», 13 декабря 2019 г. мировой судья в Москве прекратил уголовное дело в отношении гражданина Узбекистана, который несколько раз ударил свою сожительницу ножом.

Версия следствия

Из постановления о привлечении в качестве обвиняемого (имеется у «АГ») следовало, что в августе 2019 г. гражданин Узбекистана N. нанес два ножевых удара своей сожительнице на фоне внезапно возникших личных неприязненных отношений. Инцидент произошел на детской площадке у жилого дома в Москве. По версии следствия, удары ножом были нанесены в область жизненно важных органов – в грудь и шею потерпевшей.

Уголовное дело в отношении N. было возбуждено 23 августа, он был помещен под стражу в один из московских СИЗО. Впоследствии межрайонный следственный отдел ГСУ СК РФ по г. Москве предъявил ему обвинение в покушении на убийство по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ. По мнению правоохранителей, вина обвиняемого доказывалась его показаниями, заключением судмедэксперты и свидетельскими показаниями.

Вступивший в дело адвокат ходатайствовал о прекращении дела

Степан Дилбарян вступил в уголовный процесс по приглашению родственников N. 7 октября. 29 октября защитник ходатайствовал (документ имеется у «АГ») о прекращении уголовного дела, указав, что обвинение явно необоснованно.

Адвокат сослался на то, что из заключения судмедэксперта следовало, что нанесенные потерпевшей телесные травмы не были опасны для жизни и не вызвали развития угрожающего жизни состояния. «Так, из материалов дела следует, что после нанесения пореза потерпевшей N. более никаких действий не предпринимал, хотя ему ничего не мешало это сделать. Очевидцы в момент инкриминируемых событий и некоторое время непосредственно после нанесения пореза находились на значительном отдалении. А оставленная в обвинении формулировка о том, что смерть потерпевшей не наступила ввиду своевременного оказания ей медицинской помощи, входит в прямое противоречие с заключением судебном-медицинской экспертизы», – отмечалось в ходатайстве.

Степан Дилбарян добавил, что даже если согласиться с выводом следствия о наличии у N. умысла на убийство, то последовавшие обстоятельства следует расценивать как добровольный отказ от преступления (ст. 31 УК РФ), так как для доведения такого умысла до конца у него не имелось никаких препятствий, наличие которых обязательно в силу ч. 3 ст. 30 УК РФ. Защитник присовокупил, что его доверитель намеревался нанести удар ножом не в шею потерпевшей, а в плечо. Кроме того, он полагал, что N. оговорил сам себя при даче показаний.

Тем не менее следствие отказало в удовлетворении ходатайства адвоката. В постановлении (есть у «АГ») о полном отказе в удовлетворении ходатайства отмечено, что доводы защитника опровергаются данными камер наружного наблюдения, а также показаниями самого обвиняемого. Следствие также не выявило факта оговора со стороны обвиняемого, который был допрошен в присутствие защитника по назначению и без оказания давления на него.

Прокуратура вернула дело следователю

8 ноября межрайонная прокуратура вынесла постановление о возвращении уголовного дела для пересоставления обвинительного заключения. В этом документе (есть в распоряжении у «АГ») отмечалось, что обвинительное заключение не может быть утверждено из-за неверных анкетных данных лица, привлекаемого в качестве обвиняемого. Кроме того, в нарушение ч. 2 ст. 220 УПК РФ в обвинительном заключении были неверно приведены ссылки на показания одного из свидетелей, а также листы, содержащие светокопию паспорта обвиняемого.

«Допущенные нарушения при составлении обвинительного заключения исключают возможность постановления судом приговора или вынесения иного решения на основе данного заключения. Таким образом, уголовное дело подлежит возвращению для пересоставления обвинительного заключения и устранения выявленных недостатков», – указала прокуратура.

Переквалификация преступления

Впоследствии в постановлении от 22 ноября о частичном прекращении уголовного дела (имеется у «АГ») старший следователь указал, что следствие достоверно не установило наличие прямого умысла обвиняемого на убийство потерпевшей. После причинения телесных повреждений своей сожительнице N. не предпринял каких-либо активных действий по завершению умысла на убийство. В обоснование своей позиции следствие сослалось на Постановление Пленума ВС РФ от 27 января 1999 г. № 1, согласно которому покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом.

В рассматриваемом случае, как пояснило следствие, потерпевшая не оказывала какого-либо активного сопротивления после причинения травм, а вмешательство посторонних лиц произошло спустя значительный период времени после происшествия. Само ранение в область шеи, по мнению судмедэксперта, не было опасным для жизни.

В связи с этим уголовное дело по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ в отношении N. было прекращено по основанию, предусмотренному ч. 1 ст. 27 УПК РФ, а в дальнейшем ему было предъявлено обвинение п. «в» ст. 115 УК РФ (умышленное причинение легкого вреда здоровью). Дело было направлено в мировой суд для рассмотрения по существу.

Мировой судья прекратил уголовное дело в связи с примирением сторон

В ходе судебного процесса потерпевшая заявила о примирении с N. и ходатайствовала о прекращении уголовного дела в отношении последнего. Сожительница подсудимого утверждала об отсутствии претензий к нему, поскольку он извинился перед ней и возместил причиненный ей вред.

Подсудимый не возражал против удовлетворения ходатайства, подтвердил факт возмещения потерпевшей вреда и пояснил, что он раскаивается в содеянном. Его адвокат также ходатайствовал перед судом о прекращении дела в связи с примирением сторон. В соответствующем ходатайстве (имеется у «АГ») Степан Дилбарян со ссылкой на п. 9 Постановления Пленума ВС РФ от 27 июня 2013 г. № 19 отметил, что в соответствии со ст. 76 УК РФ освобождение от уголовной ответственности в связи с примирением с потерпевшим возможно при выполнении двух условий (примирения лица, совершившего преступление, с потерпевшим и возмещения причиненного ему вреда).

В свою очередь представитель гособвинения возражал против удовлетворения ходатайства потерпевшей.

В своем постановлении (имеется у «АГ») мировой суд указал, что преступление, предусмотренное п. «в» ст. 115 УК РФ, относится к категории небольшой тяжести, а подсудимый впервые привлекается к уголовной ответственности. При этом он учел факт отсутствия обвиняемого на учете у нарколога или в психоневрологическом диспансере, а также его положительную характеристику по месту жительства и работы. «О примирении сторон и возмещении вреда свидетельствуют сделанные сторонами заявления, обвиняемый свою вину признал и раскаялся в содеянном, принес свои извинения потерпевшей, которая подтвердила, что примирилась с N. и простила его, причиненный вред возмещен, о чем указывается в заявлении», – отметил суд и постановил прекратить уголовное дело в связи с примирением сторон. Обвиняемый был освобожден из-под стражи в зале суда.

Защитник прокомментировал ход дела

В комментарии «АГ» адвокат КА «Манаков и партнеры» Степан Дилбарян, защищавший N., рассказал, что защита по уголовному делу осложнялась тем, что следователем в первые сутки после задержания N. (т.е. до его вступления в дело) был составлен протокол допроса подозреваемого, из которого следовало, что он признает как наличие намерения убить потерпевшую, так и нанесение двух ударов ножом в область жизненно важных органов последней с целью причинить ей смерть. «Кроме того, следователем был составлен протокол проверки показаний на месте и ряд других процессуальных документов. Когда я зачитал доверителю подписанные им же протоколы, их содержание и формулировки вызвали у него недоумение. Он пояснил, что ни о каком желании убить, тем более о нанесении ударов с целью убийства, он не говорил, а лишь признавал произошедший конфликт и был уверен, что в этом его и обвиняют и что именно в таком виде его показания внесены в протокол», – пояснил адвокат.

По словам защитника, внимательное изучение показаний N. позволило подчеркнуть их противоречивость. «Так, в одних и тех же показаниях сначала утверждалось, что удар наносился в область шеи, но чуть позже уже утверждалось, что удар наносился в область лица. В этих же показаниях то указывалось, что допрашиваемый не помнит, куда попал ножом, то он все-таки утверждает, что попал в шею. Кроме того, согласно показаниям он достал нож из кармана и нанес им удар, чтобы убить, но при это почему-то не запомнил, как именно держал нож и куда было направлено его лезвие. Все это звучало абсурдно», – отметил Степан Дилбарян.

По словам адвоката, такие путанные показания обвиняемых характерны для случаев, когда допрашиваемому лицу «помогают» их составить те, кто понимает, какие именно формулировки нужны для «правильной» квалификации и какие детали лучше не писать до заключения эксперта, которое иначе может перечеркнуть полученные показания (в том числе из-за неправильного указания, куда было направлено лезвие и в части направления нанесения удара). «А лицу, действительно умышленно нанесшему такой удар, как правило, не составляет сложности описать свои действия в мельчайших деталях. Однако для эффективной защиты доверителя одних только изложенных противоречий было совершенно недостаточно, ведь серьезных процессуальных оснований для исключения указанных доказательств просто не имелось, а оценка этих показаний – всегда дело достаточно субъективное», – рассказал Степан Дилбарян.

В связи с этим было принято решение строить защиту несколько иначе. С учетом специфики законодательной конструкции неоконченного преступления (покушения) был сделан акцент на недоказанности обстоятельств, препятствующих доведению преступления до конца, пояснил защитник. С этой целью были проработаны и даны подробные показания об обстоятельствах дела. Далее, после ознакомления с материалами уголовного дела в порядке ст. 217 УПК РФ, защитой было заявлено ходатайство о рассмотрении уголовного дела судом присяжных.

«Такая линия защиты была основана на позиции Верховного Суда, указавшего, что по данной категории преступлений перед присяжными заседателями следует в понятной формулировке поставить вопросы, предусмотренные ст. 339 УПК РФ, в том числе о доказанности причин, в силу которых деяние не было доведено до конца. При этом данный вопрос должен содержать описание фактической причины, лишившей подсудимого возможности осуществить свои намерения. Одновременно с этим по результатам изучения материалов оконченного уголовного дела было подготовлено ходатайство о прекращении уголовного преследования по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ (т.е. покушение на убийство) с подробной мотивировкой, преследующей цель указать следователю, руководителю следственного органа и прокурору на недостаточность доказательств для вынесения судом присяжных обвинительного приговора по ч. 1 ст. 105 УК РФ, учитывая большую объективность такого суда», – рассказал адвокат. По его мнению, акценты на этом позволили прокурору внимательнее изучить материалы дела и вернуть его в орган следствия, который уже переквалифицировал действия N.

«Поскольку к моменту рассмотрения дела в мировом суде обвиняемый возместил причиненный вред, то стороной защиты было предложено потерпевшей ходатайствовать перед судом о прекращении уголовного дела в связи с примирением сторон, что и было сделано ею. Аналогичное ходатайство о прекращении дела было подано и со стороны защиты», – добавил Степан Дилбарян. Он выразил удовлетворение вступившим в силу судебным постановлением.

Зинаида Павлова