Конституционный Суд разобрался, что считать изменением трудовой функции работника

Суд указал, что ст. 370 ТК не позволяет произвольно включать в должностную инструкцию дополнительные обязанности, схожие с основными, равно как и не предоставляет возможности увольнения в случае отказа от их выполнения

Один из экспертов «АГ» отметил, что в данном случае заявителем был затронут один из аспектов системной проблемы регулирования трудовых отношений – пределы одностороннего усмотрения работодателя при оптимизации содержания трудовых функций работников. Другой высказал мнение, что толкование, данное Судом, окажет положительное влияние на правоприменительную практику.

28 ноября Конституционный Суд вынес Постановление № 37-П, которым признал ч. 5 и 6 ст. 370 Трудового кодекса не противоречащими Конституции, указав, что они не позволяют произвольно включать в должностные обязанности профсоюзного правового инспектора труда обязанности профсоюзного технического инспектора труда, равно как не предполагают возможность увольнения работника в случае отказа от выполнения таких обязанностей.

Увольнение за отказ от выполнения дополнительной работы

В июле 2016 г. Андрей Хмелевских был принят на должность профсоюзного правового инспектора труда в аппарате Ульяновской областной территориальной организации профсоюза работников народного образования и науки РФ. Он также дал согласие на исполнение обязанностей профсоюзного технического инспектора труда в соответствии с дополнением к своей основной должностной инструкции, за что получал доплату в размере 25% от оклада. Все эти условия были отражены в трудовом договоре.

В ноябре 2017 г. мужчина отказался от исполнения должностных обязанностей профсоюзного технического инспектора труда. Дополнительным соглашением к трудовому договору Андрей Хмелевских был освобожден от выполнения соответствующей работы.

В апреле 2018 г. работодатель уведомил его о внесении изменений в должностную инструкцию профсоюзного правового инспектора труда, согласно которым она была дополнена обязанностями технического инспектора. В июне 2018 г. мужчина письменно уведомил работодателя о несогласии с указанными изменениями, посчитав их изменениями трудовой функции. В июле 2018 г. из-за с отказа от продолжения работы в связи с изменением определенных сторонами условий трудового договора Андрей Хмелевских был уволен по п. 7 ч. 1 ст. 77 ТК.

Восстановиться на работе не удалось

Не согласившись с правомерностью увольнения, мужчина обратился в суд с требованием о восстановлении на работе, взыскании заработной платы за время вынужденного прогула и компенсации морального вреда.

В сентябре 2018 г. суд, частично удовлетворив иск, восстановил Андрея Хмелевских на работе, взыскал среднюю заработную плату за время вынужденного прогула и частично – компенсацию морального вреда. Первая инстанция указала, что в данном случае отсутствовали обстоятельства, с которыми ст. 74 ТК РФ связывает возможность изменения работодателем условий трудового договора в одностороннем порядке, а также посчитала, что имеет место изменение работодателем трудовой функции работника, что запрещено ст. 74 Кодекса.

Однако апелляционным определением решение первой инстанции было отменено, а в удовлетворении исковых требований – отказано. Суд апелляционной инстанции на основании положений ч. 5 и 6 ст. 370 ТК сделал вывод о том, что дополнение должностной инструкции заявителя должностными обязанностями профсоюзного технического инспектора труда не влечет за собой изменения трудовой функции работника, поскольку такое дополнение произведено в рамках тех полномочий, которыми наделены профсоюзные инспекторы труда.

Обжаловать апелляционное определение в кассации не удалось.

КС защитил права работника

Андрей Хмелевских оспорил положения ч. 5 и 6 ст. 370 ТК в Конституционном Суде. Он заявил, что указанные нормы не соответствуют Конституции в той части, в какой они позволяют возлагать на работника, занимающего должность профсоюзного правового инспектора труда, дополнительные должностные обязанности профсоюзного технического инспектора труда, признавая это изменением условий трудового договора по причинам, связанным с изменением организационных или технологических условий труда, а не трудовой функции работника, и увольнять его в связи с отказом от выполнения дополнительных должностных обязанностей.

КС напомнил, что с учетом требований Конституции и Конвенции МОТ № 29 относительно принудительного или обязательного труда в трудовых правоотношениях, основанных на свободе труда и свободе трудового договора, по общему правилу, недопустимо одностороннее принудительное возложение на работника должностных обязанностей, не обусловленных трудовым договором. Проанализировав положения Трудового кодекса, Суд установил, что трудовая функция может быть изменена только с согласия работника и на согласованных с ним условиях, за исключением случаев временного перевода, предусмотренных ч. 2 и 3 ст. 72.2 ТК. Причем и тогда законодатель обязывает работодателя получить письменное согласие работника при его переводе на работу, требующую более низкой квалификации, подчеркнул КС.

Суд напомнил, что, устанавливая правила изменения определенных сторонами условий трудового договора в случае, когда по причинам, связанным с изменением организационных или технологических условий труда, они не могут быть сохранены, и допуская их изменение по инициативе работодателя, Трудовой кодекс при этом в ч. 1 ст. 74 запрещает изменять трудовую функцию работника.

Сославшись на ст. 60.2 ТК, Конституционный Суд отметил, что возложение на работника дополнительной работы без его согласия и согласования с ним срока ее выполнения, содержания, объема и размера дополнительной оплаты также не допускается. Кроме того, даже если работник принял на себя указанные обязанности, закон позволяет ему в любое время отказаться от выполнения дополнительной работы, предупредив об этом работодателя в письменной форме не позднее чем за три рабочих дня. «По смыслу приведенных законоположений изменение трудовой функции без согласия работника, по общему правилу, не допускается, а возложение на работника дополнительных обязанностей по аналогичной или иной должности (профессии) представляет собой дополнительную работу, за выполнение которой работнику полагается доплата», – сделал вывод Суд.

Изучив ст. 370 ТК и принятые «Федерацией Независимых Профсоюзов России» в соответствии с ней Типовое положение о правовой инспекции труда профсоюзов, а также положения о правовой инспекции труда ФНПР и о технической инспекции труда, КС отметил, что указанные нормы устанавливают самостоятельные сферы ответственности правовых и технических инспекций труда. С учетом этого, по мнению Суда, должны определяться и трудовые функции соответствующих профсоюзных инспекторов. В постановлении подчеркивается, что данные положения не позволяют рассматривать трудовые функции профсоюзного правового инспектора труда и профсоюзного технического инспектора труда как идентичные.

При этом указано, что ч. 5 и 6 ст. 370 ТК устанавливают одинаковые полномочия профсоюзных правовых и технических инспекторов труда, обеспечивающие их деятельность по осуществлению общественного контроля за охраной труда и соблюдением работодателями требований трудового законодательства, прав и интересов работников. Такой подход законодателя обоснован общностью целей деятельности профсоюзных инспекций, которая предполагает и общность правового статуса лиц, представляющих их во взаимоотношениях с работодателями при осуществлении общественного контроля, пояснил Суд.

КС отметил, что, заключая трудовой договор с гражданином о выполнении работы по должности «профсоюзный правовой инспектор труда», профсоюз выступает в качестве работодателя, а гражданин приобретает статус работника, на которого в полной мере распространяются положения Трудового кодекса. «Никаких особенностей правового регулирования трудовой деятельности профсоюзных правовых инспекторов труда законодательством не установлено», – подчеркнуто в постановлении.

Суд акцентировал внимание на том, что положения ч. 5 и 6 ст. 370 ТК не регулируют трудовые отношения, возникающие между работодателем и работником в рамках заключенного трудового договора. Они, как указано в постановлении, направлены на урегулирование отношений, складывающихся между работодателями и профсоюзами при осуществлении последними общественного контроля. «Кроме того, данные нормы не предусматривают обязанностей профсоюзных инспекторов труда, а закрепляют права лиц, занимающих соответствующие должности, по осуществлению общественного контроля за деятельностью работодателя», – указал он.

КС пришел к выводу, что закрепление в ч. 5 и 6 ст. 370 ТК общих прав правовых и технических профсоюзных инспекторов, на основании которых они осуществляют контроль за соблюдением трудового права, не предполагает возможности произвольного включения в должностные обязанности профсоюзного правового инспектора труда обязанностей профсоюзного технического инспектора труда, равно как не допускает и увольнения работника в случае отказа от выполнения таких обязанностей.

Как указано в постановлении, не вытекает такая возможность и из правового статуса профессиональных союзов, так как при заключении трудовых договоров с профсоюзными инспекторами труда на соответствующие организации профессиональных союзов, выступающие в качестве работодателей, распространяются общие требования ТК РФ. Иное понимание ч. 5 и 6 ст. 370 Трудового кодекса приводило бы к несоразмерному ограничению права каждого на выбор рода деятельности и профессии, равенства при осуществлении трудовых прав и баланса прав и законных интересов сторон трудового договора и, соответственно, противоречило бы Конституции, пояснил КС.

Таким образом Суд сделал вывод о конституционности оспариваемых в жалобе законоположений, но указал на необходимость пересмотра ранее вынесенных решений по делу Андрея Хмелевских.

Эксперты положительно оценили подход Суда

Старший юрист корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры» Ольга Дученко отметила, что Суд затронул два важных для правоприменительной практики вопроса. Первый – что считать изменением трудовой функции работника? Судебная практика на этот счет не отличается единообразием, отметила эксперт. «КС РФ сделал обоснованные выводы о том, что условие о выполнении работником трудовой функции как центральный элемент трудового договора подразумевает требование от работника выполнения только той работы, о которой стороны договорились при его заключении, и невозможность, по общему правилу, его изменения иначе как по соглашению сторон трудового договора. При этом поручаемая работнику дополнительная работа по другой профессии может осуществляться путем совмещения профессий, а по такой же – путем расширения зон обслуживания, увеличения объема работ», – пояснила Ольга Дученко.

По ее мнению, важен и тот факт, что Суд обратил внимание на следующее: при определении направлений деятельности правовых и технических инспекций труда установлены самостоятельные сферы их ответственности, на основании чего и должны определяться трудовые функции профсоюзных инспекторов. Соответственно, указанные положения не позволяют рассматривать должности профсоюзного правового инспектора труда и профсоюзного технического инспектора труда как идентичные.

Еще один важный вопрос, по мнению эксперта, состоит в том, изменится ли трудовая функция работника, если его должностные обязанности поменяются по сравнению с изначально согласованными сторонами трудового договора, но при этом останутся в пределах полномочий, которыми работник наделен в силу закона?

Ольга Дученко пояснила, что в деле заявителя суд апелляционной инстанции указал, что дополнение должностной инструкции обязанностями профсоюзного технического инспектора труда не влечет за собой изменения трудовой функции работника, поскольку такое дополнение произведено в рамках тех полномочий, которыми наделены профсоюзные инспекторы труда, однако КС посчитал по-другому. «Полагаю, что толкование, данное Судом в комментируемом постановлении, окажет положительное влияние на правоприменительную практику», – заключила она.

Юрист Николай Зборошенко сообщил «АГ», что в данном случае заявителем был затронут один из аспектов системной проблемы регулирования трудовых отношений – пределы одностороннего усмотрения работодателя при оптимизации содержания трудовых функций работников. «Фактически под вывеской изменения организационных либо технологических условий труда работодатель в условиях отсутствия согласия заявителя произвольно возложил на заявителя дополнительную работу, что представляет собой принудительный труд, прямо запрещенный как ч. 2 ст. 37 Конституции, так и ст. 2 Трудового кодекса», – отметил эксперт.

Позиция, отраженная в постановлении Конституционного Суда, согласуется с его более ранней практикой, в частности с Постановлением от 17 октября 2017 г. № 24-П, и исходит из необходимости защиты слабой стороны трудовых правоотношений, добавил Николай Зборошенко. «КС пришел к очевидному выводу о необходимости выявления фактического содержания трудовых функций работника при решении вопроса о том, являются ли основная и дополнительная трудовые функции одинаковыми или различными», – указал он.

Юрист отметил, что рассматриваемое постановление интересно с точки зрения его влияния на правоприменительную практику, поскольку формальный подход, схожий с подходом Ульяновского областного суда в деле заявителя, применяется и иными судами. В подтверждение эксперт сослался на недавнее апелляционное определение Московского городского суда от 4 апреля 2019 г. по делу № 33-14969/2019.

Николай Зборошенко полагает, что при таком подходе суды общей юрисдикции, а в деле заявителя даже сам Верховный Суд, игнорируют положения п. 21 Постановления Пленума от 17 марта 2004 г. № 2, согласно которым работодатель обязан, в частности, представить доказательства, подтверждающие, что изменение определенных сторонами условий трудового договора явилось следствием изменений организационных или технологических условий труда, например изменений в технике и технологии производства, совершенствования рабочих мест на основе их аттестации, структурной реорганизации производства, и не ухудшало положения работника по сравнению с условиями коллективного договора, соглашения. При отсутствии таких доказательств прекращение трудового договора по п. 7 ч. 1 ст. 77 ТК или изменение определенных сторонами условий трудового договора не может быть признано законным.

При этом в субъектах РФ, в которых суды применяют аналогичный подход, в том числе и в практике Мосгорсуда, имеются примеры иной практики, идущей по пути толкования оспоренных положений в направлении, обозначенном Конституционным Судом, то есть по пути признания необходимости выяснения вопроса действительного, а не мнимого наличия причин, влекущих изменение организационных или технологических условий труда, добавил эксперт.

Николай Зборошенко отметил, что из-за разной судебной практики, в первую очередь из-за непоследовательности Верховного Суда, Конституционный Суд вынужден все чаще фактически брать на себя функцию суда кассационной инстанции и устранять отсутствие надлежащего единообразия в применении оспариваемых положений. «В дальнейшем перед КС может быть поднят схожий вопрос – о правильности толкования судами п. 2 ч. 1 ст. 81 Трудового кодекса как позволяющего работодателю прекращать трудовые отношения с работником в случае несогласия последнего с уменьшением размера оплаты труда с одновременным сокращением содержания трудовой функции работника в условиях отсутствия насущной в этом необходимости», – предположил эксперт.

Екатерина Коробка