Взыскание компенсации морального вреда допустимо в пользу не только пострадавшего, но и его родных

Верховный Суд подтвердил правомерность взыскания компенсации морального вреда в 3 млн руб. в пользу девочки, ставшей инвалидом в результате наезда тепловоза, а также отдельной компенсации в пользу ее родственников

По мнению одного из адвокатов, в данном деле ВС разъяснил ряд противоречивых вопросов судебной практики. Второй считает, что серьезной преградой для укрепления позиции ВС послужат экономические факторы. Третий призывает суды тщательно исследовать обстоятельства таких дел, отбросив формальный подход.

Верховный Суд РФ опубликовал Определение от 8 июля № 56-КГПР19-7, в котором указал на правомерность взыскания компенсации морального вреда не только в пользу несовершеннолетней, пострадавшей от тепловоза, но и ее родственников.

Нахождение на железнодорожных путях повлекло инвалидность ребенка

Александр Нестеренко является дядей, а с 16 января 2015 г. и опекуном несовершеннолетних потерпевшей Анны Хватовой и ее родного брата. Дети проживали в семье Александра Нестеренко и его супруги.

В июне 2017 г. в результате наезда тепловоза, принадлежащего ОАО «РЖД», на группу людей, которые шли по колее железнодорожного пути, несколько человек погибли, а здоровью Анны Хватовой был причинен тяжкий вред. Позднее бюро медико-социальной экспертизы установило инвалидность девочки.

Дальневосточное СУ на транспорте СКР возбудило уголовное дело по факту нарушения правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта локомотивной бригадой тепловоза, повлекшего по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью ребенка и смерть троих человек. ОАО «РЖД» получило представление о принятии мер по устранению обстоятельств, способствовавших совершению преступления. Следователь указал, что организация должна оборудовать соответствующий участок железной дороги оградительными приспособлениями, препятствующими свободному выходу граждан на железнодорожные пути, а также принять иные меры к повышению безопасности эксплуатации транспорта и повышению бдительности локомотивной бригады при прохождении данного участка. В октябре 2017 г. уголовное дело было прекращено в связи с отсутствием в действиях машинистов и их помощников состава преступления.

Позиции судов в отношении компенсации морального вреда и ее размера

Александр Нестеренко обратился в суд с исками о компенсации морального вреда как от своего имени, так и в интересах подопечных. С самостоятельными требованиями обратились также супруга опекуна и Владимир Виноградов – дядя пострадавшей и ее брата.

Решением Надеждинского районного суда Приморского края от 1 марта 2018 г. требования опекуна и его жены были удовлетворены. Суд исходил из того, что вред здоровью девочки был причинен источником повышенной опасности, и пришел к выводу, что в силу прямого указания закона с «РЖД» как владельца такого источника необходимо взыскать компенсацию морального вреда независимо от его вины. При этом суд указал: положения ГК, предусматривающие, что вред, возникший вследствие умысла потерпевшего, возмещению не подлежит, а при грубой неосторожности потерпевшего размер возмещения может быть уменьшен или в возмещении вреда может быть отказано, к спорным отношениям не применяются, поскольку Анна Хватова в силу возраста не могла отдавать отчет своим действиям.

В итоге суд определил компенсацию морального вреда, взыскиваемую в пользу пострадавшей девочки, в размере 3 млн руб. Он исходил из того, что в результате травмирования ей была причинена боль, она испытала страх, страдания из-за полученных травм и в настоящее время физически неполноценна. Суд указал, что до транспортного происшествия Анна показывала хорошие спортивные результаты, но теперь не может продолжать занятия – то есть продолжать жить полноценной жизнью, как ее ровесники. Первая инстанция также добавила, что трагедия стала тяжелейшим событием в жизни ребенка, неоспоримо причинившим ему нравственные страдания. Поскольку лимит гражданской ответственности «РЖД» по договору страхования составлял 300 тыс. руб., суд взыскал эту сумму со страховщика, а остальные 2,7 млн руб. – непосредственно с организации.

Первая инстанция также взыскала компенсацию морального вреда в пользу брата Анны, а также опекуна девочки и его супруги. Суд решил, что им также были причинены нравственные страдания, вызванные тяжелой травмой близкого человека. Также суд учел, что состояние девочки требует пристального внимания и заботы родственников, которые также испытывают стресс и переживания из-за случившегося и лишены возможности вести обычный образ жизни. С учетом степени нравственных страданий и индивидуальных особенностей родственников суд взыскал в пользу брата Анны компенсацию в 200 тыс. руб., а в пользу опекуна и его супруги – по 500 тыс. руб. каждому, пояснив, что супруги совместно воспитывают и содержат пострадавшую. Опекун также просил взыскать расходы на лекарства, однако не смог подтвердить их.

Требования второго дяди девочки – Владимира Виноградова – не были удовлетворены. Суд указал, что он являлся неполнородным братом Александра Нестеренко, не является членом семьи пострадавшей и не проживал совместно с ней.

Данное решение не устояло в апелляции – суд отказал всем родственникам девочки в компенсации морального вреда. При этом апелляционная инстанция указала, что факт родственных отношений сам по себе не является достаточным основанием для удовлетворения требований о компенсации морального вреда, и пришла к выводу, что переживания родных за судьбу пострадавшей и ее состояние здоровья производны от физических и нравственных страданий последней. Как указал суд, в пользу девочки компенсация уже взыскана, а «двойное взыскание» в указанном случае закон не предусматривает.

Кроме того, апелляционная инстанция более чем вдвое снизила размер компенсации морального вреда, взысканного в пользу пострадавшей. Так, суд указал, что сумма в 3 млн руб. не отвечает принципу разумности и обстоятельствам дела. По его мнению, необходимо было учесть, что девочка, находясь на железнодорожных путях, нарушила правила нахождения граждан в зонах повышенной опасности.

ВС поддержал выводы первой инстанции

Не согласившись с позицией суда апелляционной инстанции, супруги Нестеренко обратились с кассационной жалобой в Верховный Суд. В интересах указанных лиц в ВС также поступило кассационное представление заместителя Генпрокурора РФ Леонида Коржинека.

Рассмотрев материалы дела, ВС напомнил, что ранее в Постановлении Пленума от 20 декабря 1994 г. № 10 он разъяснял, что отсутствие в законе прямого указания на возможность компенсации морального вреда в рамках конкретных правоотношений не всегда означает, что потерпевший не имеет права на такое возмещение.

ВС подчеркнул, что требования о компенсации морального вреда родственникам потерпевшей связаны с причинением страданий лично им в связи с травмированием девочки – их родственницы и члена семьи. Как указано в определении, их нравственные и физические страдания выразились в утрате здоровья близким человеком, требующим постоянного ухода. По мнению Суда, в результате происшествия было нарушено психологическое благополучие всех членов семьи, потерявших возможность продолжать активную общественную жизнь. Более того, у них возникла необходимость нести постоянную ответственность за состояние пострадавшего ребенка, что привело к нарушению неимущественного права на родственные и семейные связи.

В обоснование свой позиции ВС сослался на ст. 30 Конституции РФ, ст. 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, а также ряд норм СК РФ. Верховный Суд напомнил, что опекун фактически принимает на себя функции родителя, несет ответственность за ребенка, обязан его воспитывать, заботиться о его физическом, психическом здоровье, духовном и нравственном развитии – то есть ребенок фактически становится членом семьи опекуна.

Как отмечается в определении, нравственные и физические страдания опекуна и его супруги обусловлены тем, что они приняли на себя обязанности по воспитанию и содержанию потерпевшей. Указанное обстоятельство предполагает, что именно они обязаны заботиться о состоянии ее здоровья и его восстановлении после травм, об обеспечении лечения и последующей адаптации. Нравственные страдания младшего брата пострадавшей, как указал ВС, также обусловлены переживаниями за состояние сестры как самого близкого родственника.

Кроме того, ВС не согласился с выводом апелляции о чрезмерности размера компенсации, взысканной в пользу несовершеннолетней. При этом он сослался на постановление ЕСПЧ по делу «Максимов (Макштоу) против России» от 18 марта 2010 г., где указано, что не существует стандарта, позволяющего измерить в денежных средствах боль и нравственное страдание. Как отмечалось в постановлении, национальные суды всегда должны приводить достаточные мотивы, оправдывающие сумму компенсации морального вреда. Отсутствие таких мотивов будет свидетельствовать о том, что суды не рассмотрели надлежащим образом требования заявителя и не смогли действовать в соответствии с принципом адекватного и эффективного устранения нарушения.

При этом Верховный Суд напомнил, что в Постановлении Пленума от 26 января 2010 г. № 1 указано, что вопрос о том, является ли допущенная потерпевшим неосторожность грубой, в каждом случае должен решаться с учетом фактических обстоятельств дела (характера деятельности, обстановки причинения вреда, индивидуальных особенностей потерпевшего, его состояния). Усмотрев в действиях девочки грубую неосторожность, апелляционная инстанция, как отмечается в определении, не учла, что Анна Хватова в силу малолетнего возраста не могла осознавать опасность своих действий и предвидеть их последствия.

Исходя из этого, Суд отменил апелляционное определение и оставил в силе решение суда первой инстанции.

Адвокаты считают определение ВС важным и знаковым

Комментируя «АГ» определение ВС, адвокат Самарской областной коллегии адвокатов Оксана Зубкова согласилась, что в данном случае отсутствует двойное взыскание, поскольку каждому родственнику был причинен моральный вред. «Каждая трагедия с участием граждан, особенно детей, является строго индивидуальным случаем. Поэтому необходимо очень тщательно исследовать обстоятельства, отбросив формальный подход к данной категории дел», – добавила она.

Адвокат Нижегородской областной коллегии адвокатов Ирина Фаст полагает, что данное определение можно отнести к категории знаковых. «ВС крайне редко высказывает свое мнение относительно морального вреда. Например, такая позиция была сформулирована в Определении от 14 августа 2018 г. № 78-КГ18-38, которым размер компенсации был увеличен со 150 тыс. руб. до более чем 2 млн руб.», – пояснила она.

Эксперт указала, что из содержания документа можно сделать вывод о понимании высшей судебной инстанцией размера справедливой компенсации. «Этот вопрос является самым болезненным в нашей правоприменительной практике, – отметила она. – Размеры компенсаций остаются мизерными и отличаются в разы при схожих обстоятельствах. Например, апелляцией Нижегородского областного суда 30 июля 2019 г. было оставлено без изменений взыскание 90 тыс. руб. морального вреда в пользу супруги погибшего на железнодорожных путях (дело №33-9047/2019)». По мнению адвоката, определение ВС внушает надежду на изменения в судебной практике и взыскание справедливых компенсаций.

Ирина Фаст добавила, что ВС также подтвердил правомерность взыскания компенсации морального вреда в пользу родственников пострадавшего. По ее словам, ранее этот вопрос по-разному решался судами. Как указала адвокат, ВС подчеркнул недопустимость снижения размера компенсации несовершеннолетним при наличии их вины в несчастном случае. Она сообщила, что зачастую суды снижают размер компенсации в пользу несовершеннолетнего именно по причине наличия его вины.

Эксперт полагает, что отдельного внимания заслуживает формальный подход при рассмотрении исков о возмещении вреда жизни и здоровью, особенно в случае привлечения к ответственности ОАО «РЖД», который в данном случае ВС пресек. Ирина Фаст подчеркнула, что размеры компенсаций по таким делам мизерны, а судебные акты формальны и написаны «под копирку»: «Средний размер компенсации морального вреда по искам к ОАО «РЖД» в связи с гибелью близкого родственника составляет порядка 30 тыс. руб. – такие данные приводит сама компания». По ее мнению, суды редко подробно рассматривают обстоятельства причинения вреда, считая обычно всех пострадавших виновными в случившемся и присуждая примерно равные по всей стране «мизерные компенсации».

Адвокат АП Московской области Кирилл Данилов отметил, что согласно официальной информации ОАО «РЖД», в 2018 г. ежедневно в России на железной дороге от наезда подвижного состава погибало четыре человека, еще три получали травмы, в основном тяжелые. И почти еженедельно погибало до трех детей.

Кирилл Данилов отметил, что в данном деле суд апелляционной инстанции необоснованно не применил позиции, сформулированные ВС достаточно давно.

Адвокат добавил, что считает важным применение Верховным Судом норм международного права: «ВС подчеркнул значимость применения и толкования норм Конвенции. Нижестоящие суды крайне редко применяют их, а также позиции ЕСПЧ, несмотря на их обязательность. К сожалению, единственная инстанция, которая "не боится" анализировать практику ЕСПЧ, – Верховный Суд», – подчеркнул он.

Кирилл Данилов также выразил удовлетворение позицией ВС в отношении взыскания компенсации морального вреда в пользу не только потерпевшего, но и его родственников. При этом он отметил, что, если позиция высшей судебной инстанции по данному делу «укоренится» в практике нижестоящих судов, у многих владельцев источников повышенной опасности, в том числе и у владельцев автомобилей, возникнут серьезные материальные трудности. «То же "РЖД" понесет громадные материальные потери, – пояснил он. – Если вспомнить, что каждый день гибнет не менее четырех человек, взять за константу сумму в 500 тыс. рублей, которая была присуждена по настоящему делу, и предположить, что у пострадавших есть не менее двух родственников, то компенсация морального вреда, которую могут взыскать родственники, составит более 2 млрд руб. в год. И это без учета компенсации вреда самим пострадавшим. Это серьезная сумма даже для «РЖД», – полагает адвокат. В заключение он добавил, что именно такие экономические факторы могут стать серьезной преградой для укрепления и распространения указанной позиции ВС на практике.