ВС: страхователь может уступить право требования возмещения по договору КАСКО

Суд отметил действительность уступки требований по денежному обязательству в нарушение условия договора о предоставлении согласия страховщика или о запрете им такой уступки независимо от факта осведомленности цессионария об этом

Эксперты «АГ» положительно оценили выводы Верховного Суда. По мнению одного из них, определение последовательно развивает позицию ВС о приоритете сохранения силы договора. Он также предположил, что при новом рассмотрении дела в удовлетворении требований страховщика будет отказано, но с оговоркой о том, что уступка не касается права возмещения ущерба в натуральной форме, а ограничивается только денежными выплатами. Другой эксперт полагает, что комментируемый документ свидетельствует о том, что Суд ведет активную работу по обеспечению единства судебной практики, разъясняя нижестоящим инстанциям, как нужно рассматривать спорные соглашения.

12 февраля Верховный Суд РФ вынес определение по спору между предпринимателем, которому было уступлено право требования страхового возмещения по ДТП, и страховщиком, не согласным с такой цессией.

Признание договора цессии страхового возмещения по КАСКО недействительным

В октябре 2015 г. Александр Букатов и страховая компания «ВСК» заключили договор КАСКО, по условиям которого страховое возмещение предоставлялось в виде ремонта авто на станции технического обслуживания по выбору страховщика. В феврале следующего года застрахованный автомобиль пострадал в ДТП, и гражданин обратился к страховщику за страховым возмещением. Впоследствии он уступил указанное право требования предпринимателю Андрею Ковалёву по соответствующему договору уступки.

По условиям такого договора цессионарий приобретал в том числе право требовать от страховой компании возмещения ущерба по страховому полису; компенсационной выплаты от профессиональных объединений страховщиков в случае банкротства или отзыва лицензии у страховщика; возмещения ущерба от причинителя вреда. Кроме того, он мог требовать компенсации утраты товарной стоимости, уплаты процентов за пользование чужими денежными средствами, возмещения убытков, уплаты неустоек, пени и штрафов, а также у него возникли иные права, обусловленные случившимся ДТП. Впоследствии страховая компания оспорила договор цессии в суде, мотивировав свой иск тем, что Александр Букатов не получил ее согласие на уступку требований по страховке вопреки требованиям договора КАСКО и Правилам страхования.

Районный суд отказал в удовлетворении иска, однако апелляция отменила его решение и признала спорный договор недействительным. Свое определение вторая инстанция обосновала тем, что п. 7.6 Правил добровольного страхования компании предусматривал, что права и обязанности страхователя по договору не могут быть переданы третьему лицу без письменного согласия страховщика, а при заключении спорного договора такое согласие получено не было.

ВС вернул дело в апелляцию

Андрей Ковалёв подал жалобу в Верховный Суд РФ, Судебная коллегия по гражданским делам которого нашла ее обоснованной.

Суд отметил допустимость уступки требования кредитором (цедентом) другому лицу (цессионарию) при ее непротиворечии закону (ст. 388 ГК РФ). Согласно п. 3 и 4 той же статьи (в редакции, действовавшей на момент заключения договора) соглашение между должником и кредитором об ограничении или о запрете уступки требования по денежному обязательству не лишает силы последнюю и не может служить основанием для расторжения договора, из которого возникло это требование. При этом кредитор (цедент) не освобождается от ответственности перед должником за данное нарушение соглашения. Как пояснил ВС, право на получение неденежного исполнения может быть уступлено без согласия должника, если уступка не делает исполнение его обязательства значительно более обременительным для него.

Со ссылкой на п. 17 Постановления Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 г. № 54 Суд отметил, что уступка требований по денежному обязательству в нарушение условия договора о предоставлении согласия должника или о запрете уступки, по общему правилу, действительна независимо от того, знал или должен был знать цессионарий о достигнутом цедентом и должником соглашении, запрещающем или ограничивающем уступку (п. 3 ст. 388 ГК РФ). Вместе с тем, если цедент и цессионарий, совершая уступку вопреки названному договорному запрету, действовали с намерением причинить вред должнику, такая уступка может быть признана недействительной (ст. 10 и 168 ГК РФ).

Кроме того, ВС указал на то, что при признании недействительным всего договора цессии апелляция не учла ст. 180 ГК РФ, согласно которой недействительность части сделки не влечет недействительности прочих ее частей, если можно предположить, что сделка была бы совершена и без включения недействительной ее части. По спорному договору передавалось право требования не только к страховой компании «ВСК», но и к другим лицам, однако суд второй инстанции не обосновал свои выводы о признании недействительным договора цессии в части передачи денежных требований, не связанных со страховой компанией и не требующих согласия на их уступку.

В связи с этим Верховный Суд вынес Определение № 14-КГ18-53, отменив определение апелляции и вернув ей дело на новое рассмотрение. При повторном рассмотрении спора второй инстанции следует учесть п. 44 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 49, согласно которому при наличии спора о действительности или заключенности договора суд, пока не доказано иное, исходит из его заключенности и действительности.

Если условие договора допускает несколько разных вариантов толкования, один из которых приводит к недействительности или к признанию его незаключенным, а другой не приводит к таким последствиям, то, по общему правилу, приоритет отдается варианту толкования, при котором договор сохраняет силу. Учитывая, что в п. 1.1 спорного договора не содержится четкого указания о переводе права требования на получение страхового возмещения в натуральной форме, содержание этого условия договора может толковаться и как допускающее право требовать страховые выплаты в денежной форме.

Эксперты «АГ» выразили согласие с выводами ВС

Адвокат, руководитель практик разрешения споров и международного арбитража ART DE LEX Артур Зурабян полагает, что определение последовательно развивает позицию ВС о приоритете сохранения силы договора. «Применительно к договорам цессии по денежным требованиям такая позиция достаточно последовательно поддерживается судами с учетом изменений, внесенных в ГК РФ еще в 2013 г., – отметил он. – В данной норме четко указано, что соглашение между должником и кредитором об ограничении или о запрете уступки требования по денежному обязательству не лишает силы такую уступку и не может служить основанием для расторжения договора, из которого возникло это требование (п. 3 ст. 388 ГК РФ). И единственным негативным последствием в данном случае выступает то, что кредитор (цедент) не освобождается от ответственности перед должником за данное нарушение соглашения».

По мнению эксперта, ограничения в договоре на уступку, которые являются основанием для успешного оспаривания такой уступки, могут быть связаны только с неденежными требованиями. Применительно к ситуации по уступке прав из последствий ДТП по КАСКО к такому неденежному элементу может относиться только возмещение в натуральной форме. Именно на это обращает внимание апелляции Верховный Суд, предлагая при этом толковать договор в целях его сохранения. В связи с этим Артур Зурабян предположил, что вторая инстанция откажет в удовлетворении требований страховщика, но сделает оговорку о том, что уступка не касается права на возмещение ущерба в натуральной форме, а ограничивается только денежными выплатами.

Адвокат считает, что определение ВС положительно скажется на формировании последовательной судебной практики по цессии денежных требований в судах общей юрисдикции. «Такие разъяснения Верховного Суда необходимы, так как при наличии прямого запрета в договорах на уступку без согласия кредитора судам психологически сложно игнорировать такие ограничения, – отметил он. – Ведь даже в арбитражных судах, где практика по уступках гораздо обширнее, суды продолжали в отдельных случаях признавать недействительными уступки по денежным требованиям в связи с наличием ограничений в договорах (например, судебные акты по делу № А45-2534/2015)».

Старший юрист корпоративной практики юридической компании «Дювернуа Лигал» Анна Сенаторова также выразила согласие с выводами Верховного Суда. При этом она полагает, что Суд ведет активную работу по обеспечению единства судебной практики: «ВС продолжает напоминать нижестоящим судам о необходимости учитывать все последние изменения в ходе продолжающейся реформы гражданского законодательства, воспринимать разъяснения Пленумов не как пустые формальные постулаты, а как “дорожную карту”».

По мнению юриста, в определении ВС в очередной раз подчеркнул значимость указанной реформы и усложнение порядка толкования договора в связи с появлением многих правовых нюансов. «В рассматриваемом споре Суд поясняет, что если договор допускает несколько вариантов толкования, один из которых ведет к недействительности, то предпочтение отдается тому варианту, которое сохраняет договор, – отметила эксперт. – Это довольно важное замечание для стабильности гражданского оборота, оно не позволяет недобросовестным участникам разворачивать сделки в угоду своим только интересам».

Также Анна Сенаторова полагает, что ВС продолжает подталкивать нижестоящие суды к активному применению положений ст. 10 ГК РФ (предел осуществления гражданских прав): «На практике мы видим, что арбитражные суды все-таки учитывают соответствующие нормы о добросовестности, в то время как суды общей юрисдикции соответствующие правовые положения априори пропускают».

Как отметила эксперт, Суд также указал, что при толковании договора не нужно забывать основные начала и принципы гражданского права. «По сути, Верховный Суд дал “зеленый свет” судам общей юрисдикции, прописал своего рода “протокол”, указывающий, через какого рода призму нужно рассматривать спорные соглашения – основные начала и принципы гражданского права (в т. ч. принципы диспозитивности, добросовестности), разъяснения его Пленумов».