ВС не согласился с квалификацией пунктов договора цессии как условия о «гонораре успеха»

Подтверждая правомерность использования инкассо-цессии при взыскании неустойки с застройщика, Суд также не согласился с выводом о недобросовестности цессионария ввиду его намерения получить максимальную материальную выгоду

Один из экспертов «АГ» обратил внимание, что рассматриваемое дело – уже второй спор между его сторонами, рассмотренный ВС за короткое время, однако вопрос о правомерности взыскания неустойки в увеличенном размере, учитывая, что цессионарий – юрлицо, остается открытым. Другой эксперт полагает, что правовая позиция ВС, выраженная в определении, важна для споров, предметом которых выступает оценка договоров уступки права требования с аналогичными или схожими условиями.

11 февраля Верховный Суд РФ вынес определение по спору между застройщиком и обществом, получившим право требовать неустойку за нарушение сроков передачи объекта долевого строительства по договору цессии.

В 2015 г. ООО «Жилой комплекс “Победа”» заключило с Анастасией Морозовой договор участия в долевом строительстве, согласно которому застройщик обязался до конца следующего года построить дом и после получения разрешения на его ввод в эксплуатацию передать Морозовой двухкомнатную квартиру. Однако в установленный срок обязательство исполнено не было.

Впоследствии Анастасия Морозова уступила ООО «Правовая консалтинговая группа “Корпорэйт”» право требования неустойки (пеней) за нарушение срока передачи квартиры по ДДУ, включая неустойку и штрафы, предусмотренные Законом о защите прав потребителей. Застройщик был уведомлен о состоявшейся уступке права требования.

Далее общество предъявило иск к застройщику о взыскании неустойки в размере свыше 300 тыс. руб., а также около 170 тыс. руб. штрафа (50% от суммы неустойки). В ходе судебного разбирательства истец уточнил свои требования, отказавшись от взыскания штрафа.

Арбитражный суд удовлетворил требование о взыскании неустойки в указанном размере, решение устояло в апелляции. При этом суды руководствовались нормами ГК РФ и Закона об участии в долевом строительстве и исходили из того, что факт нарушения застройщиком срока передачи объекта подтверждался материалами дела, в связи с чем у Анастасии Морозовой возникло право на взыскание неустойки за спорный период. Кроме того, суды пришли к выводу о том, что уступка права требования истцу не противоречит законодательству, а расчет неустойки является правильным.

Тем не менее кассация отменила решения нижестоящих судов и направила дело на пересмотр в первую инстанцию. Со ссылкой на Постановление Пленума ВС от 23 июня 2015 г. № 25 окружной суд указал на необходимость оценить доводы ответчика о недобросовестном поведении истца и исследовать в связи с этим условия договора уступки, его действительность и реальность исполнения.

При этом он отметил, что согласно договору уступки стороны установили денежную оценку права требования в размере 60% от суммы, взысканной по решению суда. В то же время в договоре отмечается, что цессионарий уплачивает цеденту указанную сумму в срок не позднее 5 дней после получения взыскания. Такие условия, полагала кассационная инстанция, ставят оплату переуступленного права по договору в зависимость от результата рассмотрения спора в арбитражном суде, т.е. содержат условие «о гонораре успеха», поэтому судам следовало оценить поведение сторон, а также выяснить цель заключения договора цессии.

Общество-цессионарий обратилось с кассационной жалобой в ВС, который, изучив обстоятельства дела № А65-31592/2017, не согласился с выводами окружного суда.

Как пояснил ВС, положения Закона об участии в долевом строительстве допускают уступку права требования по ДДУ после уплаты цены договора или одновременно с переводом долга на нового участника долевого строительства в порядке, установленном ГК. Таким образом, в соответствии со ст. 384 ГК право на взыскание неустойки может быть передано новому кредитору наряду с правами в отношении объекта долевого строительства. Согласно п. 3 ст. 423 ГК договор, на основании которого производится уступка, предполагается возмездным, если из закона, иных правовых актов, содержания или существа этого договора не вытекает иное.

Также Суд отметил, что условие об определении платы за уступаемое право в размере 60% от взысканной по решению суда суммы обусловлено тем, что суд может определить иной размер неустойки, от которого согласованная часть в процентном соотношении подлежит впоследствии выплате цеденту.

При этом Суд пояснил, что условие договора уступки об инкассо-цессии (цессия для целей взыскания), посредством которой требование уступается новому кредитору с условием уплаты части взысканных денежных средств, не противоречит нормам закона, выражает волю сторон на избрание такого способа оплаты уступаемого права требования.

Кроме того, ВС указал на отсутствие у суда кассационной инстанции оснований для квалификации пунктов договора уступки как условия «о гонораре успеха», выводов об их противоречии закону и о недобросовестности цессионария ввиду его намерения получить максимальную материальную выгоду. Отсутствие в договоре уступки условия о цене передаваемого требования, отмечается в определении, не является основанием для признания его недействительным или незаключенным – в таком случае цена требования, в частности, может быть определена по правилу п. 3 ст. 424 ГК. При этом ответчик, не передавший объект долевого строительства в согласованный срок и не выплативший законную неустойку первоначальному или последующему кредитору, сам не может быть признан добросовестным.

В заключение Верховный Суд подчеркнул, что с учетом отсутствия доказательств нарушения прав ответчика его заявление о недобросовестности истца в отношениях с цедентом не может являться основанием для отказа во взыскании уступленной неустойки. При этом он напомнил, что поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.

В этой связи Суд вынес Определение № 306-ЭС18-16390, которым отменил постановление нижестоящей кассационной инстанции и оставил в силе решения первой инстанции и апелляции.

Комментируя «АГ» позицию ВС, адвокат, партнер АБ «КРП» Виктор Глушаков отметил два основных вывода. Во-первых, пояснил он, изменение стороны в обязательстве, основанном на требовании гражданина о взыскании неустойки, не меняет правовой сути передаваемого обязательства. По мнению эксперта, если вместо гражданина в обязательство вступает иная сторона – юрлицо, то содержание этого обязательства, в том числе специальный правовой статус кредитора (позволяющий отыскивать неустойку), передается вместе с остальными правами. В противном случае, полагает адвокат, изменение стороны в обязательстве влекло бы невозможность применения санкции. Подобный подход, по словам Виктора Глушакова, носит тенденциозный характер и уже встречался ранее.

«Во-вторых, выбор способа оплаты и его привязка к отлагательному условию не противоречат закону и не могут трактоваться как злоупотребление правом, – добавил эксперт. – Стороны цессии объективно оценили возможные риски взыскания неустойки и привязали их к порядку оплаты по договору». По его мнению, правовые позиции ВС, изложенные в определении, важны для споров, предметом которых выступает оценка договоров уступки права требования с аналогичными или схожими условиями.

Младший юрист юридической фирмы ART DE LEX Владислав Кулаковский отметил, что рассматриваемое дело – уже второй спор в практике ВС между данными сторонами за короткий промежуток времени (см. Определение от 24 декабря 2018 г. № 306-ЭС18-16762). «Позиция ВС кажется верной и обоснованной. Еще в Постановлении Пленума от 21 декабря 2017 г. № 54 была подтверждена правомерность использования инкассо-цессии, возможность передачи требований по неустойке подобным образом также подтверждается более ранней практикой Суда», – пояснил эксперт.

В то же время, по мнению эксперта, остается открытым вопрос о том, насколько с точки зрения права возможно взыскание неустойки в увеличенном размере, учитывая, что цессионарий не является гражданином и неустойка в данном случае не выполняет цели усиленной защиты прав граждан. В этой связи, полагает Владислав Кулаковский, судам при рассмотрении подобных споров необходимо исследовать добросовестность истца, а также установить баланс интересов цессионария и застройщика.