ВС исключил из конкурсной массы право требования возмещения морального вреда, взысканного по приговору

Суд не согласился с выводом нижестоящих инстанций о том, что право на получение компенсации морального вреда преобразуется в денежное обязательство, в котором личность кредитора не имеет существенного значения

Один из экспертов «АГ» считает, что в очередной раз формальный подход нижестоящих судебных инстанций был преодолен через инструментарий Верховного Суда. Другой отметил, что в данном споре выводы ВС во многом были продиктованы пассивным поведением кредиторов, которые активно не возражали против удовлетворения заявления финансового управляющего, и это было учтено судом. Третий добавил, что анализ ситуации в целом требует от судей выхода за рамки того или иного заявления, определенной процессуальной смелости.

7 июля Верховный Суд вынес Определение № 309-ЭС21-4917 по делу № А71-1097/2020 по спору об исключении из конкурсной массы должника права требования возмещения морального вреда, взысканного приговором по уголовному делу.

В октябре 2016 г. приговором Сарапульского городского суда Удмуртской Республики были удовлетворены исковые требования Жанны Корепановой к Максиму Сударенко, признанному виновным в убийстве ее дочери по ч. 1 ст. 105 УК РФ. По решению суда в пользу Жанны Корепановой взыскан 1 млн руб. в счет возмещения морального вреда, причиненного преступлением.

В марте 2020 г. Жанна Корепанова была признана банкротом. В рамках дела о банкротстве финансовый управляющий должника Олеся Огородникова обратилась в суд с ходатайством об исключении права требования возмещения морального вреда из конкурсной массы. Заявитель полагал, что установленное приговором и принадлежащее должнику право требования неразрывно связано с ее личностью, а его уступка недопустима в силу положений ст. 383 ГК РФ, п. 2 ст. 131 Закона о банкротстве.

Олеся Огородникова пояснила, что во исполнение приговора Жанна Корепанова ежемесячно получает денежные средства в пределах 2,5–2,7 тыс. руб., а неисполненными остаются около 850 тыс. руб. Также в заявлении отмечалось, что деньги поступают не в конкурсную массу, а на отдельный открытый должнику счет для аккумулирования поступлений из колонии, в которой содержится осужденный Максим Сударенко.

Первая инстанция отказала в удовлетворении заявления, апелляционный и окружной суды оставили решение без изменений. При этом суды, ссылались на положения ст. 24, 383 ГК РФ, ст. 213.25 Закона о банкротстве, п. 71 Постановления Пленума ВС РФ от 26 декабря 2017 г. № 58 «О применении судами законодательства об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств». Так, суды указали, что с момента вступления в законную силу судебного акта о присуждении денежной компенсации право на получение компенсации морального вреда преобразуется в денежное обязательство. По мнению судов, в данном денежном обязательстве личность кредитора не имеет существенного значения для должника, и допустима замена соответствующей стороны ее правопреемником.

Финансовый управляющий обратилась с кассационной жалобой в Верховный Суд, который пришел к выводу, что нижестоящие инстанции не учли множество фактов при вынесении своих решений. В частности, Судебная коллегия по экономическим спорам указала, что согласно п. 1 ст. 213.25 Закона о банкротстве все имущество должника образует его конкурсную массу, однако, несмотря на это, существуют исключения.

Верховный Суд пояснил, что действующий правопорядок допускает возможность исключения из конкурсной массы имущества гражданина, на которое в соответствии с федеральным законом может быть обращено взыскание по исполнительным документам, доход от реализации которого существенно не повлияет на удовлетворение требований кредиторов (п. 2 ст. 213.25 Закона о банкротстве). Помимо этого, Суд добавил, что существует возможность изменения состава такого имущества, в том числе в сторону увеличения его стоимости, по мотивированному ходатайству гражданина.

ВС, основываясь на п. 2 Постановления Пленума ВС РФ от 25декабря 2018 г. № 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан», отметил, что суд не только вправе разрешить подобное ходатайство, но и обязан удовлетворить его, если выяснит, что имущества недостаточно для поддержания жизнедеятельности гражданина, удовлетворения его жизненно необходимых потребностей. В связи с этим Суд считает, что ходатайство подлежало разрешению вне зависимости от результатов отнесения судами спорного права к какой-либо категории имущества должника. «Фактические обстоятельства настоящего спора, непосредственно связанные с установлением и обеспечением справедливого баланса интересов кредиторов, должника и находящегося у него на иждивении лица, судами не исследовались и не оценивались», – указала Экономколлегия.

Суд напомнил о значимости достижения баланса интересов кредитора и гражданина-должника, подчеркивая необходимость использования мер правового принуждения к исполнению должником своих обязательств, сохраняя для него и лиц, находящихся на его иждивении, необходимый уровень существования (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12 июля 2007 г. № 10-П).

По мнению ВС, суды ошибочно не проверили рыночную стоимость требования к Максиму Сударенко, находящемуся в местах лишения свободы за совершение особо тяжкого преступления и, скорее всего, не имеющему активов для выплаты присужденной суммы в разумный срок. Также Суд добавил, что нижестоящие инстанции не выяснили, насколько обращение взыскания на это требование имеет реальный экономический смысл в качестве способа погашения долгов Жанны Корепановой перед кредиторами, которые на протяжении всего судебного разбирательства в рамках спора относительно исключения из конкурсной массы требования к Максиму Сударенко не заявили.

Верховный Суд обратил внимание: стоило учесть тот факт, что для самой Жанны Корепановой – матери убитой – требование к Максиму Сударенко о выплате денежных средств является прежде всего духовной, мемориальной ценностью, имеющей особую нематериальную значимость, не свойственную другим участникам гражданских отношений. Таким образом, он отменил решения нижестоящих инстанций и направил спор на новое рассмотрение.

Адвокат, партнер BMS Law Firm Денис Фролов отметил, что Верховный Суд последовательно придерживается практики недопущения формального подхода со стороны нижестоящих судов к разрешению конкретных правовых ситуаций.

Эксперт указал, что формально, исходя из действующих положений закона и правоприменительной практики, право на получение компенсации морального вреда – денежное обязательство, в котором личность кредитора не имеет существенного значения для должника. Однако конкретно в данном случае, по словам адвоката, суды не учли, что должник получает выплату компенсации морального вреда, причиненного совершением преступления (убийство дочери должника). Денис Фролов считает, что выплата компенсации носит символический характер и очевидно, что указанная сумма не может повлиять на соразмерное удовлетворение требований кредиторов.

«К сожалению, в очередной раз формальный подход нижестоящих судебных инстанций, которые должны руководствоваться не только буквой, но и духом закона, приходится преодолевать через инструментарий Верховного Суда», – поделился Денис Фролов.

Юрист юридического бюро «Байбуз и партнеры» Иван Хорев полагает, что сама поднятая в деле проблема не очень актуальна, однако Верховный Суд дал важные разъяснения о том, каким механизмом разрешения подобных споров судам следует руководствоваться. По его мнению, то, что ВС отметил особую субъективную составляющую в данном споре, заслуживает внимания и не является типичным обстоятельством. Кроме того, по словам юриста, важно, что Суд указал на то, что в таких спорах судам необходимо все-таки устанавливать определенный баланс между интересом должника и кредиторами, например, путем установления реальной рыночной стоимости такого права требования.

«Однако вряд ли само по себе признание данного права требования “мемориальной и духовной ценностью, имеющей особую нематериальную значимость” является автоматически исключающим возможность включения такого права требования в конкурсную массу», – считает Иван Хорев. Юрист отметил, что в действующем законодательстве отсутствует прямой запрет на уступку такого права требования, но есть положения п. 2 Постановления Пленума № 48, на которые и ссылается Верховный Суд.

Иван Хорев обратил внимание на то, что конкретно в данном споре выводы ВС также во многом были продиктованы пассивным поведением кредиторов по данному вопросу, которые активно не возражали против удовлетворения заявления финансового управляющего, и это было учтено судом. «Однако интересно, какой была бы оценка Верховного Суда в данном деле, если бы, например, выяснилось, что у осужденного имеются значительные активы, за счет которых должник может получить в будущем единовременно или за короткий срок всю сумму присужденного морального вреда? Значило бы это, что стоимость права требования позволяла бы его все-таки реализовать с торгов и/или распределить вырученные денежные средства от обращения взыскания на имущество осужденного между кредиторами?» – рассуждает эксперт.

Адвокат юридической фирмы «ЮСТ» Михаил Чугунов считает, что оценивать данное определение ВС следует как минимум в общей системе проблем, связанных с банкротством физических лиц, как максимум – в системе проблем, существующих в нашем правосудии.

По мнению эксперта, Верховный Суд не стал пристально анализировать саму по себе проблему обращения взыскания на платежи, поступающие в счет компенсации морального вреда (возможно, потому, что считает эту проблему в целом решенной), а акцентировал внимание на процессуальном поведении судов, которые вместо разрешения конкретной спорной ситуации по существу ограничились наиболее удобным для них формальным рассмотрением частных доводов финансового управляющего.

Михаил Чугунов с сожалением отмечает, что подобный подход встречается достаточно часто в судебной практике. По его мнению, анализ ситуации в целом требует от судей выхода за рамки того или иного заявления, определенной процессуальной смелости, что является значительно более сложным и трудоемким процессом.

Он добавил, что основное значение определения ВС в том, что предъявлено однозначное требование к нижестоящим судам быть именно судьями, исследовать все значимые обстоятельства спора, проявлять процессуальную активность, анализировать цели, которые преследует заявление того или иного требования, проверять, какое значение для всех участников дела о банкротстве будет иметь то или иное процессуальное решение, не бояться прямо формулировать в своих актах соответствующие рассуждения и выводы.