У пациента «просмотрели» ишемическую болезнь сердца: дело о компенсации за дефекты медпомощи передано на пересмотр

У пациента "просмотрели" ишемическую болезнь сердца: дело о компенсации за дефекты медпомощи передано на пересмотр

13 февраля 2020

Верховный Суд Российской Федерации отменил отказы районного и областного судов в выплате больницей компенсации морального вреда дочери умершего пациента в связи с его неправильным лечением (Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 16 декабря 2019 г. № 80-КГ19-19).

Отказы были мотивированы тем, что истица (дочь покойного) не доказала ни вины больницы, ни наличия прямой причинно-следственной связи между дефектами оказанной медпомощи (их наличие больница не оспаривала) и наступлением смерти, а компенсация за "неправильное лечение" полагается только самому пациенту, а не его родным, так как "в данном случае обязательства связаны с личностью самого пациента".

События развивались следующим образом:

• днем "по скорой" в больницу доставили пожилого пациента с болью в груди и животе, температурой, задержкой стула. Хирург и уролог осмотрели прибывшего, диагностировали ему "хронический простатит" и выписали домой;
• вечером того же дня "неотложка" вновь приехала к тому же пациенту из-за жалоб на сердце и боль в животе, но до больницы уже не довезла – пожилой мужчина скончался в машине скорой помощи;
• в медицинском свидетельстве о смерти (предварительном), выданном областным бюро СМЭ, в качестве причины смерти указано "другие формы острой ишемической болезни сердца".

На этом и был основан иск – по мнению дочери покойного, если бы врачами было проведено необходимое обследование с учётом жалоб в том числе на боли в сердце, то вовремя была бы диагностирована ИБС, назначено соответствующее лечение, отец остался бы жив.

По делу была назначена судебная экспертиза, которая установила:

• вероятной причиной смерти явилась доброкачественная (предраковая) опухоль слизистой оболочки трахеи с ростом в просвет трахеи, закупоркой просвета дыхательных путей, развитием механической асфиксии, гипоксического отека головного мозга и отека легких;
• выставленный пациенту диагноз "хронический простатит, сопутствующий: ХБП 1 стадия. Рак гортани с 2009 года" частично отражает состояние пациента, но не объясняет возникновение у него болевого синдрома в животе, задержку стула, повышение температуры тела;
• пациенту была необходима госпитализация в круглосуточный стационар хирургического (урологического) профиля для дообследования, динамического наблюдения, уточнения диагноза и оказания медицинской помощи. Дефекты медпомощи – неустановление причины болей в животе и задержки стула, неназначение необходимой диагностики, отсутствие описания выполненных рентгеновских снимков и заключения врача-рентгенолога;
• однако данные дефекты оказания медпомощи в прямой причинно-следственной связи с наступлением смерти пациента не состоят,
• хотя в случае госпитализации пациента в круглосуточный стационар имелась бы возможность оказания ему специализированной медпомощи и шанс на благоприятный исход (сохранение жизни).

Верховный Суд РФ, отправляя дело на новое рассмотрение в районный суд, указал на следующие недостатки состоявшихся судебных актов:

• в данном деле неправильно распределено бремя доказывания – истица всего лишь должна была доказать факт и степень своих нравственных страданий в связи со смертью отца и факт того, что спорная медпомощь оказывалась именно больницей,
• а вот больница должна была доказать отсутствие своей вины в причинении морального вреда истице в связи со смертью её отца, медицинская помощь которому была оказана ненадлежащим образом (некачественно и не в полном объёме, не в соответствии с порядками и стандартами, утверждёнными Минздравом РФ);
• больница таких доказательств не предъявила, а суды не истребовали от нее подтверждения, что при надлежащей квалификации врачей, правильной организации лечебного процесса не имелось возможности оказать больному необходимую и своевременную помощь;
• именно поэтому нельзя признать правомерным вывод судебных инстанций об отсутствии причинно-следственной связи между допущенными нарушениями при оказании медпомощи и наступившей смертью пациента (и, тем самым, причинением истице морального вреда);
• нельзя также признать законным вывод об отсутствии доказательств наличия такой связи – ибо суды, опираясь всецело на выводы экспертизы, не учли, что заключение эксперта является лишь одним из доказательств по делу, и оценивается судом не произвольно, а в совокупности и во взаимной связи с другими доказательствами и в системе действующих положений закона;
• суды не выясняли, предпринимала ли больница все необходимые и возможные меры по спасению пациента из опасной для его жизни ситуации (в том числе предусмотренные стандартами)? Способствовали ли выявленные дефекты медпомощи развитию летального исхода?
• незаконным является вывод о том, что дефекты медпомощи, оказанной покойному, не являются основанием для компенсации морального вреда дочери покойного, поскольку в данном случае обязательства связаны с личностью самого пациента. Делая такой незаконный вывод, суд не учел, что здоровье – это состояние полного социального, психологического и физического благополучия человека, которое может быть нарушено ненадлежащим оказанием пациенту медицинской помощи, а при смерти пациента нарушается и неимущественное право членов его семьи на здоровье, родственные и семейные связи, на семейную жизнь;
• наконец, суды не применили к спорным отношениям нормы закона о полномочиях лечащего врача при оказании медицинской помощи пациенту, а ведь именно он организует своевременное квалифицированное обследование и лечение пациента, созывает консилиум, устанавливает диагноз.