Осужденному следователю не удалось оспорить в КС ряд норм УК РФ, содержащих оценочные понятия

Суд поддержал использование в уголовном законе оценочных понятий, проанализировал отдельные положения УПК и разъяснил, какая информация не является адвокатской тайной

Эксперты «АГ» сошлись во мнении, что определение КС воспроизводит ранее перечисленные им правовые позиции, в том числе в части допустимости использования оценочных понятий в законодательстве. По мнению одного из них, в настоящее время в УК РФ насчитывается более 200 статей, в диспозицию которых включены оценочные понятия. Другой эксперт на конкретных примерах пояснил расхождение декларативных правовых позиций КС с реалиями правоприменительной практики по уголовному процессу.

Конституционный Суд РФ опубликовал Определение № 571-О от 28 февраля 2019 г. по жалобе на ряд положений УК и УПК РФ от бывшего следователя, осужденного за злоупотребление должностными полномочиями и фальсификацию доказательств по расследованному им уголовному делу.

В своей жалобе Дмитрий Пидлиснюк оспаривал конституционность ч. 1 ст. 285 (злоупотребление должностными полномочиями), ч. 3 ст. 303 (фальсификация доказательств и результатов оперативно-разыскной деятельности) УК РФ. Эти нормы, по мнению заявителя, допускают произвольное толкование судом, позволяя оценивать деяние как повлекшее тяжкие последствия, а также существенное нарушение прав и законных интересов лиц без признания их потерпевшими от преступления и без оценки размера и вида причиненного им вреда.

Оспариванию подверглись и отдельные положения УПК (ч. 2 ст. 52, п. 3 ч. 3 ст. 56, п. 3 ч. 1 ст. 72, ч. 4 ст. 281, ст. 401.1, 401.15, ч. 2 ст. 38, ч. 1 и 4 ст. 150, п. 3 ч. 2 ст. 151), а также ч. 1 ст. 12 Закона о службе в ОВД. Некоторые из спорных норм касались нюансов адвокатской деятельности, в частности права подозреваемого или обвиняемого отказаться от защитника и статуса информации, полученной адвокатом в результате его профессиональной деятельности или вне ее.

Изучив материалы жалобы, КС РФ отказался принимать ее к рассмотрению. Со ссылкой на ряд собственных правовых позиций Суд напомнил, что в законе могут использоваться оценочные или общепринятые понятия (категории). Они позволяют эффективно применять уголовно-правовые запреты к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций. В этой связи употребленные в ч. 1 ст. 285 и ч. 3 ст. 303 оценочные понятия наполняются содержанием исходя из фактических обстоятельств конкретного дела, в указанном процессе участвует и сложившееся их толкование в правоприменительной практике.

В описательно-мотивировочной части судебного приговора должны перечисляться обстоятельства, позволяющие судить о наличии в содеянном признака, относящегося к оценочным категориям, указал КС. Также суды должны указать, какие именно права и законные интересы граждан, юрлиц, общества или государства были нарушены, а также есть ли причинная связь между указанным вредом и допущенным нарушением должностным лицом служебных полномочий (постановления Пленумов ВС РФ № 55 от 29 ноября 2016 г. и № 19 от 16 октября 2009 г.).

Как отметил КС, ч. 2 ст. 52 в единстве с ч. 1 ст. 51 УПК РФ является публично-правовой гарантией защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Следовательно, она защищает права подозреваемого или обвиняемого, а не ограничивает их и не навязывает лицу конкретного защитника, от которого оно отказалось. Освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах и сведениях, которые стали ему известны или были доверены в связи с его профессиональной деятельностью, гарантирует, что конфиденциально доверенная лицом адвокату информация не будет использована вопреки воле последнего, в том числе как свидетельствование против него самого.

При этом Конституционный Суд пояснил, какая информация не может расцениваться как адвокатская тайна. «Адвокату могут быть известны какие-либо обстоятельства или сведения, имеющие значение для расследования и разрешения уголовного дела, не в силу того, что они были ему доверены или стали ему известны исходя из (в связи с) его профессиональной деятельности, а ввиду того, что он стал очевидцем определенных событий, когда участвовал в производстве следственных действий, обеспечивая защиту прав и законных интересов от возможных нарушений уголовно-процессуального закона со стороны органов дознания и предварительного следствия», – отмечено в определении.

В этой связи суды вправе задавать адвокату вопросы, нацеленные на выяснение имевших место событий, действий, которые происходили в присутствии адвоката и очевидцем которых он был, нарушений уголовно-процессуального закона, не исследуя при этом именно конфиденциально доверенную адвокату информацию, а также иные сведения, ставшие ему известными в связи с его профессиональной деятельностью.

В свою очередь, закрепленное в ч. 1 и ч. 2 ст. 72 УПК РФ правило, предусматривающее отвод защитника в случае оказания им юридической помощи лицам с противоречащими друг другу интересами, является дополнительной гарантией права подозреваемого или обвиняемого на защиту. Оно исключает какие-либо действия со стороны защитника, могущие прямо или косвенно способствовать неблагоприятному для его подзащитного исходу дела.

Согласно ч. 4 ст. 281 УПК заявленный в суде отказ потерпевшего или свидетеля от дачи показаний не препятствует оглашению его показаний, данных в ходе предварительного расследования. Оглашение таких показаний рассматривается как исключение и допускается лишь в случаях, предусмотренных законом (ч. 2 ст. 240 УПК РФ), что обусловлено как необходимостью устранения неравенства в процессуальных возможностях по исследованию доказательств между стороной защиты и стороной обвинения, так и стремлением создать для суда условия, при которых ему обеспечиваются свободные от постороннего влияния восприятие и оценка показаний участников уголовного судопроизводства.

Комментируя позицию КС, член Совета АП Белгородской области Борис Золотухин отметил, что почти 30 лет назад в УК РСФСР декриминализировали хулиганство по признаку его злостности именно потому, что существовала правовая неопределенность в оценке этого понятия. «Международное и российское право исходит из того, что, налагая ограничения на поведение людей, государство должно четко и недвусмысленно очертить границы этих требований. Казалось бы, все просто. Однако в настоящее время в УК РФ насчитывается более 200 статей, в диспозицию которых включены оценочные понятия. Тут и “особая жестокость” (в том числе ст. 105 УК РФ, ст. 111 УК РФ, ст. 131 УК РФ), “превышение пределов необходимой обороны” (ст. 108 УК РФ), “насилие, опасное для жизни и здоровья” (в частности, ст. 126 УК РФ), “психотравмирующая ситуация” (ст. 106 УК РФ) и др. К оценочным относятся признаки преступлений, например устойчивости организованной группы (ч. 3 ст. 35 УК РФ) или сплоченности преступного сообщества (ч. 4 ст. 35 УК РФ)», – пояснил эксперт.

По словам адвоката, ранее КС РФ неоднократно отмечал допустимость использования оценочных или общепринятых понятий (категорий), влияющих на эффективность, при формулировании предписаний уголовного закона. «Таким образом, Конституционный Суд продолжает лишь ранее обозначенную им позицию. Интересно, что и Европейский Суд по вопросам материального уголовного права, понимая чувствительность этой области для национального суверенитета, предоставляет государственным властям значительную свободу усмотрения в этом вопросе, указывая на неизбежность элемента судебного толкования», – отметил Борис Золотухин.

Адвокат АП Владимирской области Максим Никонов с сожалением отметил, что ранее озвученные правовые позиции КС в свете реалий уголовно-процессуального правоприменения все чаще напоминают декларации «за все хорошее – против всего плохого».

«Например, обобщенно выраженная позиция о необязательности отказа обвиняемого от адвоката для следователя и суда и – одновременно – о недопустимости навязывания конкретного защитника не препятствует следователям назначать “адвоката-дублера” или “удерживать” в деле адвоката по ст. 51 УПК РФ, против участия которого возражает подзащитный (что особенно возмутительно в случае “недопуска” в дело или отвода следователем адвоката по соглашению). Красиво продекларированная позиция о том, что оглашение показаний в порядке ст. 281 УПК РФ является исключением и сторона защиты, конечно же, вправе оспаривать их, диссонирует с тем, что оглашение “протокольных” показаний стало в судах давно распространенной практикой, а досудебные показания (даже полученные “методом копипаста”) суды предпочитают судебным, сводя на нет усилия стороны защиты по перекрестному допросу», – отметил Максим Никонов.