КС: При повторном прекращении уголовного дела по срокам давности необходимо новое согласие подозреваемого

Суд пояснил, что согласие не потребуется, если обвиняемый сам инициировал отмену постановления о прекращении дела, но и в этом случае его согласие понадобится, если в результате возобновленного расследования новые обстоятельства ухудшат его положение

Один из адвокатов не согласился с КС, подчеркнув, что получение согласия обвиняемого на прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям должно быть обязательным во всех случаях. Другая обратила внимание на сделанный Судом акцент на то, что при наличии сомнений в виновности лица не должно приниматься решение о прекращении уголовного преследования по нереабилитирующему основанию. Третий указал, что позиция КС направлена на реальное обеспечение права подозреваемого (обвиняемого) на защиту от необоснованного уголовного преследования и реализацию принципа благоприятствования защите. Четвертый заметил, что с течением времени условия, при которых было дано первоначальное согласие на прекращение дела, могли измениться, и если у обвиняемого появляется желание вновь высказать свою позицию по этому вопросу, то эта возможность должна быть гарантирована.

19 мая Конституционный Суд РФ вынес Постановление № 20-П по делу о проверке конституционности п. 3 ч. 1 ст. 24 и ч. 2 ст. 27 УПК РФ, регулирующих вопрос прекращения уголовного дела за истечением срока давности.

Повод для обращения в КС

В апреле 2019 г. в отношении предпринимателя Александра Новкунского было возбуждено уголовное дело в связи с невыплатой зарплаты сотруднику. Постановлением следователя от 31 июля 2019 г. уголовное дело было прекращено по основанию, предусмотренному п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, то есть в связи с истечением сроков давности уголовного преследования. Было учтено заявление Александра Новкунского о согласии на это. В марте 2020 г. постановление следователя было отменено руководителем следственного органа, а вынесенные впоследствии два аналогичных постановления о прекращении уголовного дела были также отменены как незаконные и необоснованные.

31 августа 2020 г. было вновь вынесено постановление о прекращении уголовного дела в связи с истечением срока давности, однако на этот раз Александр Новкунский подал жалобу в порядке ст. 125 УПК, в которой выразил несогласие с прекращением уголовного дела на основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК. Он указал, что ранее по причине болезни и в связи с желанием прекратить в отношении себя какие-либо действия со стороны сотрудников следственного комитета и полиции оговорил себя в совершении преступления.

18 декабря 2020 г. судья Сызранского городского суда Самарской области отказал в удовлетворении жалобы, сославшись на то, что в материалах уголовного дела имеется письменное согласие Александра Новкунского от 31 июля 2019 г. на прекращение уголовного дела в связи с истечением срока давности уголовного преследования, составленное в присутствии защитника. С этим согласились суды вышестоящих инстанций. Они в том числе указали, что доводы о том, что заявитель желает продолжения предварительного расследования, неубедительны, поскольку материалы дела не содержат сведений об отзыве поданного им заявления о согласии на прекращение уголовного дела. Судья Верховного Суда РФ отказал в передаче кассационной жалобы для рассмотрения в судебном заседании.

Впоследствии Александр Новкунский обратился с жалобой в Конституционный Суд РФ. Он указал, что п. 3 ч. 1 ст. 24 и ч. 2 ст. 27 УПК РФ противоречат Конституции, поскольку позволяют следователю неоднократно выносить постановления о прекращении уголовного дела в связи с истечением сроков давности уголовного преследования, используя для этого единожды полученное от подозреваемого заявление о его согласии с прекращением уголовного дела по этому основанию. При этом следователь не учитывает последовавшее за этим возражение подозреваемого против прекращения уголовного дела (отказ от такого согласия), пояснил заявитель.

КС признал оспариваемые нормы неконституционными

Изучив материалы дела, Конституционный Суд напомнил, что органы публичной власти и должностные лица, осуществляющие уголовное судопроизводство, установив наличие предусмотренных законом оснований отказа от осуществления уголовного преследования, обязаны обеспечить соблюдение прав подвергнутых уголовному преследованию лиц. Такие права должны соблюдаться в формах, предопределенных применимым в конкретном деле основанием прекращения уголовного преследования, в том числе соблюдать установленные законом условия такого прекращения. Иное противоречило бы конституционному требованию соблюдать Конституцию РФ и законы, нарушало бы принципы законности, равенства, справедливости, уважения достоинства личности.

КС отметил, что условием прекращения в отношении лица уголовного преследования в связи с истечением срока давности является законность и обоснованность обвинения (подозрения), поскольку прекращение уголовного дела в подобном случае означает отказ от дальнейшего доказывания виновности лица, несмотря на то что основания для осуществления в отношении него уголовного преследования сохраняются (постановления КС РФ от 2 марта 2017 г. № 4-П, от 7 марта 2017 г. № 5-П; определения КС РФ от 17 декабря 2009 г. № 1627-О-О, от 25 марта 2021 г. № 419-О и др.).

Суд указал, что положения ст. 78 УК РФ, п. 3 ч. 1 ст. 24, ст. 27 в единстве с ч. 4 ст. 7, ст. 213 УПК обязывают дознавателя, следователя при вынесении постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования в том числе в связи с истечением срока давности указать обстоятельства, послужившие поводом и основанием для возбуждения уголовного дела. При этом необходимо указывать пункт, часть, статью УК, предусматривающие преступление, по признакам которого уголовное дело было возбуждено, а также результаты предварительного следствия с указанием данных о лицах, в отношении которых осуществлялось уголовное преследование. Также важно раскрыть применявшиеся меры пресечения и положения УПК, на основании которых прекращаются уголовное дело или уголовное преследование, а также соответствующее фактическое и правовое обоснование прекращения уголовного дела.

Мотивировка такого решения в связи с истечением срока давности уголовного преследования должна основываться на нормах материального и процессуального права, а также на доказательствах, подтверждающих само событие, правильность квалификации деяния, срок давности уголовного преследования за которое истек. КС напомнил, что юридическим фактом, дающим основание для прекращения уголовного дела или преследования, служит истечение на момент принятия соответствующего процессуального решения периода, установленного ст. 78 УК РФ, исчисляемого со дня совершения преступления, с учетом возможного его приостановления.

Обращаясь к Постановлению от 14 июля 2011 г. № 16-П, КС РФ разъяснил, что прекращение уголовного дела по нереабилитирующему основанию возможно лишь в том случае, если будут обеспечены права участников уголовного судопроизводства, что предполагает, в частности, необходимость получения согласия подозреваемого (обвиняемого) на прекращение уголовного дела. «Предполагается, что стороны самостоятельно и по собственному усмотрению определяют свою позицию по делу, в том числе в связи с вопросом об уголовной ответственности, а следовательно, нет оснований считать нарушенными права и законные интересы подозреваемого (обвиняемого) решением о прекращении уголовного дела (при условии его достаточной обоснованности), если он не возражает против прекращения уголовного преследования по данному основанию», – указывается в постановлении.

Конституционный Суд отметил, что, соглашаясь с таким нереабилитирующим основанием прекращения уголовного дела, как истечение срока давности, лицо осознанно принимает возможные связанные с этим неблагоприятные последствия, например запрет поступления на отдельные виды государственной службы, формирование дополнительной доказательственной базы для взыскания с него ущерба в гражданско-правовом порядке и другие.

Отмена постановления о прекращении уголовного дела как незаконного или необоснованного предполагает последующее устранение допущенных нарушений, если их наличие подтвердится, и, в зависимости от характера таких нарушений, проведение необходимых и достаточных следственных и процессуальных действий. Если после решения руководителя следственного органа об отмене постановления следователя о прекращении уголовного дела принимается новое постановление о прекращении уголовного преследования в связи с истечением сроков давности, то предполагается повторное получение согласия подозреваемого, обвиняемого на такое прекращение либо подтверждение ранее данного согласия, заключил КС. Иное, указал он, противоречило бы принципу законности, приводило бы к нарушению вытекающего из принципа состязательности права подозреваемого, обвиняемого самостоятельно и по собственному усмотрению определять свою позицию по делу.

Вместе с тем Суд обратил внимание, что в случаях, когда сам подозреваемый, обвиняемый прямо или косвенно инициировал отмену постановления о прекращении уголовного дела (уголовного преследования), на которое ранее давал согласие, предоставление ему возможности настаивать на продолжении уголовного дела в обычном порядке создавало бы почву для злоупотребления подозреваемым своими процессуальными правами. Тем самым он фактически приобретал бы инструмент для изменения в своих интересах достигнутого процессуального результата по уголовному делу, в том числе используя, например, информацию об утрате с течением времени возможности сбора или представления стороной обвинения в суд определенных доказательств, пояснил КС.

В связи с этим Суд пришел к выводу, что на ситуацию, когда сам подозреваемый, обвиняемый инициировал отмену постановления о прекращении уголовного дела или уголовного преследования, правовые позиции о необходимости получения его согласия (подтверждения ранее данного согласия) на новое прекращение распространяться по общему правилу не должны. Однако он подчеркнул, что если в результате возобновленного расследования новые обстоятельства, привнесенные в материалы дела и, соответственно, включенные в новое постановление о прекращении уголовного преследования, фактически ухудшат положение обвиняемого или подозреваемого, то требуется его согласие на прекращение уголовного преследования, как предполагает принцип благоприятствования защите (favor defensionis).

Таким образом, Конституционный Суд постановил, что оспариваемые нормы не соответствуют Конституции РФ, поскольку позволяют следователю без согласия (при наличии возражений) подозреваемого, обвиняемого вынести постановление о прекращении уголовного преследования в связи с истечением срока давности после того, как вынесенное ранее с согласия подозреваемого постановление о прекращении уголовного преследования по данному основанию было отменено, притом что сам подозреваемый, обвиняемый не инициировал отмену такого постановления либо инициировал, но новое постановление о прекращении уголовного преследования ухудшало бы его положение по сравнению с отмененным.

КС обязал федерального законодателя внести в действующее правовое регулирование надлежащие изменения. Суд постановил пересмотреть правоприменительные решения по делу Александра Новкунского.

Адвокаты оценили доводы КС

Адвокат АК «СанктаЛекс» Павел Гейко полагает, что в определенной части позиция КС негативно сказывается на правах и интересах обвиняемого или подозреваемого. «Суд считает возможным повторно прекратить уголовное дело в связи с истечением срока давности без получения на то дополнительного согласия, если отмена первого постановления о прекращении дела произошла по инициативе обвиняемого (подозреваемого) и его положение при повторном прекращении дела не ухудшается, –пояснил Павел Гейко. – КС аргументирует это тем, что в противном случае создается почва для злоупотребления обвиняемым (подозреваемым) своими процессуальными правами. С такой аргументацией согласиться нельзя, поскольку в этой части КС противоречит своим рассуждениям о соблюдении принципа законности при принятии следователем решения».

Павел Гейко отметил, что для вынесения постановления о прекращении дела по нереабилитирующим основаниям объем доказательств, указывающий на причастность и виновность лица, должен быть достаточен для соответствующего вывода. «Утрата возможности сбора или представления стороной обвинения в суд определенных доказательств после вынесения первичного постановления о прекращении дела по нереабилитирующим основаниям не может уменьшить объем уже собранных доказательств, послуживших основанием для его вынесения», – считает адвокат.

Он полагает, что невозможность изменения достигнутого процессуального результата по уголовному делу по инициативе обвиняемого (подозреваемого) путем отказа дать согласие на повторное прекращение дела по нереабилитирующим основаниям в случае, когда ранее он себя оговорил и выразил соответствующее согласие, – позволяет государству оставить неисполненными обязанности по защите прав и свобод человека и гражданина. «Считаю, что получение согласия на прекращение уголовного дела по нереабилитирующим основаниям должно быть обязательным во всех случаях вынесения такого решения», – подчеркнул Павел Гейко.

Партнер АБ ZKS Виктория Буклова считает, что КС РФ в очередной раз обратил внимание правоприменителей на недопустимость произвольного принятия решений, в том числе при выборе между реабилитирующими и нереабилитирующими основаниями прекращения уголовного преследования.

Адвокат указала, что прекращение уголовного преследования в связи с истечением сроков давности является отказом государства от применения меры государственного принуждения, используемой как средство реагирования на противоправное деяние. В этом случае, как и в любом другом, должностные лица, уполномоченные на осуществление уголовного судопроизводства, должны в полной мере выполнить возложенные на них законом обязанности, в том числе обеспечить соблюдение гарантированных Конституцией РФ прав лица, подвергнутого уголовному преследованию, уточнила Виктория Буклова.

Она подчеркнула, что одновременно важный акцент сделан Судом на том, что при наличии сомнений в виновности лица не должно приниматься решение о прекращении уголовного преследования в отношении него по нереабилитирующему основанию, а также на неблагоприятных последствиях этого решения, которые должны осознаваться лицом, в отношении которого ведется уголовное преследование. «Таким образом, независимо от стадии уголовного судопроизводства предполагается надлежащее информирование лица, в отношении которого ведется преследование, не только об основаниях и условиях принятия такого решения, но и о его последствиях, что, как показывает практика, происходит не всегда», – пояснила Виктория Буклова.

Адвокат АП Ставропольского края Александр Польченко заметил, что проблема, изложенная в постановлении КС РФ, является актуальной для бывших подозреваемых и обвиняемых, которые стали заложниками недобросовестных представителей правоохранительных органов. По его мнению, позиция Суда привлекает внимание тем, что она направлена на реальное обеспечение права подозреваемого (обвиняемого) на защиту от необоснованного уголовного преследования и реализацию принципа благоприятствования защите.

Кроме того, такое решение КС, считает Александр Польченко, повлечет еще одно положительное, но не вполне очевидное последствие в виде устранения возможности манипулирования органами предварительного следствия и дознания статистическими показателями о количестве оконченных уголовных дел: «Такие показатели корректируются путем систематических (периодических) отмен каждого предыдущего постановления следователя (дознавателя) о прекращении уголовного дела (преследования) по основанию, предусмотренному п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, и последующим вынесением повторного аналогичного постановления, но без получения нового согласия подозреваемого (обвиняемого) на вынесение такого решения».

Адвокат МКА «Князев и партнеры» Артем Чекотков подчеркнул, что проблема прекращения уголовного дела (преследования) по нереабилитирующим основаниям на практике является достаточно актуальной, и постановление КС РФ повлияет на судебную практику, которая сейчас является противоречивой. Он пояснил, что сложилось два подхода судов к вопросу о значении первоначально выраженной позиции обвиняемого о прекращении уголовного преследования в связи с истечением сроков давности преследования. «Так, на решения ряда судов не влияло дальнейшее изменение позиции обвиняемого ввиду того, что обвиняемый уже заявил о согласии (или несогласии). Подобная позиция представлена, собственно, и в деле заявителя, прошедшего через суды первой, апелляционной и кассационной инстанций, а также Верховный Суд. Однако имеется и противоположная судебная практика, в соответствии с которой ранее выраженная позиция по вопросу прекращения уголовного преследования не лишает обвиняемого возможности изменить свое мнение до вступления итогового решения суда в законную силу», – разъяснил Артем Чекотков.

Адвокат напомнил, что право обвиняемого выразить свою позицию на прекращение уголовного дела закреплено в УПК и блокировка возможности распоряжения предоставленным законом правом представляется необоснованной, так как с течением времени условия, при которых было дано первоначальное согласие (или отказ), могли измениться, и если у обвиняемого появляется желание вновь высказать свою позицию по вопросу прекращения, то эта возможность должна быть гарантирована. «В противном случае он, взвесив все “за” и “против”, лишился бы обозначенной самостоятельности определения позиции и ее отстаивания. Более того, уголовно-процессуальным законодательством формально не установлено каких-либо ограничений для изменения обвиняемым своей позиции о прекращении уголовного преследования в связи с истечением сроков давности», – прокомментировал Артем Чекотков.