КС опубликовал сборник позиций о праве собственности на земельные участки

В информационно-тематическое собрание вошли четыре постановления и два определения, принятые с 2004 по 2020 г.

Одна из адвокатов призвала не подменять тождественностью понятия «народы, проживающие на определенной территории» и «население определенной территории». Комментируя иной судебный акт из собрания, второй адвокат заметил, что только при обладании правом на земельный участок и на объект недвижимости, находящийся на нем, возможно нормальное пользование постройкой.

Конституционный Суд опубликовал информационно-тематическое собрание своих правовых позиций о праве собственности на земельные участки по состоянию на июль 2020 г.

Согласно Постановлению № 8-П/2004, сама по себе возможность предоставления иностранным гражданам, лицам без гражданства и иностранным юридическим лицам права на определенных условиях приобретать в собственность и в определенных пределах владеть, пользоваться и распоряжаться земельными участками – постольку, поскольку соответствующие земли на основании закона не исключены из оборота или не ограничены в обороте (п. 1 ст. 260 ГК), – не противоречит конституционно-правовому статусу земли как публичного достояния многонационального народа России и вытекает из ч. 2 ст. 9 и ч. 1 и 2 ст. 35 Конституции во взаимосвязи с ее ч. 3 ст. 62.

Правовое регулирование, устанавливающее для иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц ограничения в отношении права собственности на земельные участки некоторых категорий, а также специальные правила о порядке пользования континентальным шельфом и недрами, имеет целью обеспечить суверенные права России на все ее природные богатства и ресурсы, защитить интересы российской экономики в переходный период, гарантировать российским гражданам и юридическим лицам относительно равные условия конкуренции с иностранным капиталом и тем самым – реализацию ими конституционного права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

Адвокат АП г. Севастополя Халида Утрендеева посчитала необходимым обратить внимание на значение и смысловую нагрузку тезиса «статус земли как публичного достояния многонационального народа России». Она предположила, что здесь заложены и некие экономические интересы. «Но не следует забывать о том, что земельные участки, вне зависимости от места их расположения, относятся к категории ограниченных природных ресурсов и их можно считать “потребляемыми, а следовательно – невозобновляемыми (исчерпаемыми)”. Нам стоит понимать, что при закладываемом режиме их использования должны учитываться прежде всего интересы будущих поколений российских граждан. Не стоит также подменять тождественностью понятия “народы, проживающие на определенной территории” и “население определенной территории”», – указала адвокат.

Кроме того, по ее мнению, стоит также ответить на скорее философский, но значимый для практики вопрос: «Возможно ли вообще нахождение в чьей-либо собственности (конкретных лиц) природных ресурсов, которые не созданы трудом человека?» «Видится, что предпринятые меры законодателя являются лишь попыткой сохранности права собственности на природные ресурсы по региональному принципу, и не более того», – резюмировала Халида Утрендеева.

В соответствии с Определением № 105-О-О/2009 бесплатное предоставление земельных участков Конституцией не гарантируется.

Согласно Постановлению № 13-П/2011 регистрация граждан по месту жительства в пригодных для постоянного проживания жилых строениях, расположенных на садовых земельных участках (безотносительно к тому, отнесены они к землям населенных пунктов или землям сельскохозяйственного назначения), сама по себе не может изменить целевое назначение этих земельных участков.

В Определении № 2970-О/2019 указывается, что п. 4 ст. 35 Земельного кодекса, действующий во взаимосвязи с другими положениями данного Кодекса и с нормами гражданского законодательства, не предполагает возложения на иностранного гражданина обязанности продать в принудительном порядке принадлежащее ему здание, сооружение, расположенное на земельном участке в пределах приграничной территории. Предусмотренный же п. 3 ст. 15 данного Кодекса и адресованный иностранным гражданам, лицам без гражданства и иностранным юридическим лицам запрет обладать на праве собственности земельными участками, находящимися на приграничных территориях, входящих в перечень, установленный президентом в соответствии с федеральным законодательством о государственной границе, не может толковаться расширительно и распространяться на объекты, которые в данном законоположении не указаны.

Адвокат Самарской областной коллегии адвокатов Светлана Старостина отметила, что в соответствии с принципом единства судьбы земельного участка все прочно связанные с земельным участком объекты недвижимости следуют судьбе земельного участка. «Только при обладании правом на земельный участок и на объект недвижимости, находящийся на нем, возможно нормальное пользование постройкой, в противном случае пользование может быть стеснено сопротивлением со стороны собственника земельного участка», – указала она.

Светлана Старостина отметила, что в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда № 305-ЭС15-6515 по делу № А41-2099/2011 указано, что реализация земельного участка отдельно от объектов недвижимости (зданий, строений), размещенных на нем, приводит к утрате взаимосвязи объектов недвижимости с земельным участком, на котором они расположены. Следовательно, подобная сделка является ничтожной в силу ст. 168 ГК РФ как договор, нарушающий требования подп. 5 п.1 ст. 1, п. 4 ст. 35 ЗК.

Согласно Постановлению № 35-П/2019 предоставление жилого помещения по договору для использования в качестве места нахождения религиозной организации не обязательно означает трансформацию жилого помещения в административное (служебное) помещение религиозной организации, а потому и не приводит с неизбежностью к использованию земельного участка под ним не по целевому назначению.

В Постановлении № 11-П/2020 указывается, что принудительное отчуждение земельного участка для государственных нужд, сопровождаемое равноценной компенсацией потерь, причиненных таким изъятием, порождает для лица наиболее существенные последствия, поскольку в результате оно утрачивает всю совокупность правомочий, принадлежащих собственнику, ввиду прекращения его права на изымаемый участок.

В то же время ч. 3 ст. 35 Конституции, закрепляя недопустимость принудительного отчуждения имущества для государственных нужд без предварительного и равноценного возмещения, предполагает – во взаимосвязи с ее ст. 17, ч. 1 и 2 ст. 19, ст. 34 и ч. 3 ст. 55 – необходимость предоставления лицу возмещения не только в случае обусловленного государственными нуждами прекращения права частной собственности, но и при таком административно-регулятивном воздействии в публичных интересах со стороны органов власти (в частности, путем принятия подзаконного нормативного акта, ограничившего право собственности по сравнению с тем, как его содержание определено в законе), которое предусматривает умаление содержания права собственности этого лица (в том числе по сравнению с правом собственности на аналогичные объекты, принадлежащие другим лицам, на которых не распространяется действие принятого подзаконного акта), уменьшение стоимости имущества, снижение его потребительских свойств либо усечение допустимых способов его использования.

Тем самым, отметил КС, ограничение права частной собственности, осуществленное органами власти как мера сохранения памятников истории и культуры, т.е. в публичных интересах, и повлекшее утрату, полную или частичную, возможности владеть, пользоваться вещью и распоряжаться правом на нее, требует достижения и поддержания баланса личных и общих интересов при неукоснительном соблюдении конституционно обоснованных принципов справедливости, разумности и соразмерности.