КС не усомнился в порядке хранения и уничтожения вещественных доказательств

Суд отметил, что если до вступления в силу приговора, которым также предписано уничтожить вещдоки, осужденный не подавал ходатайств об обеспечении их сохранности, то оно не подлежит удовлетворению

По мнению одного адвоката, вопросы хранения вещественных доказательств в уголовном деле являются актуальными ввиду необходимости детальной регламентации этой процедуры. Другой с сожалением заметил, что КС в очередной раз уклонился от разрешения поставленного вопроса по существу, сославшись на ненадлежащую реализацию своих прав заявителем при рассмотрении дела в судах первой и апелляционной инстанций.

Конституционный Суд опубликовал Определение № 748-О/2023 по жалобе на несоответствие Конституции ч. 1 ст. 82 УПК РФ, регулирующей порядок хранения вещественных доказательств.

Заявитель жалобы Максим Салдаев был осужден за ряд преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности. Его виновность была установлена в том числе при помощи вещественного доказательства, ставшего объектом молекулярно-генетической судебной экспертизы, которая подтвердила факт совершения преступления. При вынесении приговора суд, согласно ст. 81 УПК, разрешил судьбу вещдоков, предписав уничтожить образцы, ставшие объектом экспертизы и хранящиеся в комнате хранения вещественных доказательств.

Защита Максима Салдаева обжаловала приговор в апелляции, усомнившись в сохранности изъятого у заявителя биоматериала через большой промежуток времени после инкриминируемого ему преступления и оценив заключение эксперта как сфальсифицированное, в связи с чем просила признать заключение недопустимым доказательством, назначить новую экспертизу и провести следственный эксперимент с повторным изъятием биоматериала. Однако 17 сентября 2019 г. апелляционный суд отверг эти доводы со ссылкой на отсутствие оснований для назначения повторной экспертизы, поскольку по уголовному делу собрано достаточно доказательств, позволивших разрешить его по существу.

На поступившее 24 сентября того же года ходатайство Максима Салдаева о необходимости сохранить вещдоки он получил ответ о том, что уголовное дело уже рассмотрено апелляцией. По итогам рассмотрения повторного обращения от 30 сентября осужденному были направлены ксерокопии результатов молекулярно-генетической судебной экспертизы, он также был уведомлен о том, что образцы для ее производства как вещественное доказательство подлежат уничтожению по вступлении приговора в законную силу.

Далее кассация выявила существенные нарушения закона, не связанные с вопросами о вещественных доказательствах и судебной экспертизе, и отменила решение апелляции, передав дело на новое апелляционное рассмотрение. При новом рассмотрении дела апелляционный суд указал на отсутствие оснований для признания экспертного заключения недопустимым доказательством и для назначения повторных или дополнительных экспертиз. Впоследствии Верховный Суд согласился с такими выводами со ссылкой на то, что вопрос о вещественных доказательствах был разрешен нижестоящим судом в соответствии со ст. 81 и 82 УПК, а хранение вещдоков, подлежащих уничтожению после вступления приговора в законную силу, не предусмотрено.

В жалобе в Конституционный Суд Максим Салдаев указал, что ч. 1 ст. 82 УПК противоречит Конституции в той мере, в которой она в контексте правоприменительной практики позволяет судам уничтожать оспариваемые в суде вещественные доказательства, игнорируя ходатайство об их неуничтожении после вступления приговора в законную силу, что лишает сторону защиты возможности ходатайствовать перед вышестоящими судами об исследовании вещдоков и о проведении с ними повторных экспертиз, а также позволяет скрывать дефекты этих доказательств от вышестоящих инстанций. Заявитель добавил, что спорная норма позволяет нарушать конституционное право на судебную защиту и признавать необоснованные судебные решения правомерными, а также произвольно ссылаться на отсутствие закона, регулирующего хранение вещдоков после вступления приговора в законную силу.

Конституционный Суд не нашел основания для принятия жалобы к рассмотрению. Он отметил, что из приложенных к обращению заявителя судебных решений следует, что вплоть до вступления приговора в законную силу он не ставил перед судом, а суд не разрешал вопрос об обеспечении сохранности вещественных доказательств. Такое ходатайство было заявлено осужденным уже после вступления приговора в законную силу и уничтожения вещдоков, а потому оно и не могло быть удовлетворено. Кроме того, приведенные доводы о недопустимости заключения молекулярно-генетической судебной экспертизы биологических образцов были оценены и отклонены судами общей юрисдикции. Не усмотрено оснований и для назначения повторной экспертизы, что было обусловлено не невозможностью ее проведения в связи с уничтожением образцов, а соответствием порядка проведения экспертизы требованиям УПК, научной обоснованностью ее выводов и их подтверждением экспертом в судебном заседании.

При подобных обстоятельствах, указал КС, нельзя утверждать о нарушении прав заявителя в обозначенном заявителем аспекте. Доводы же о том, что оспариваемая норма позволяет нарушать конституционные права граждан, не учитывая конституционно-правовой смысл закона, выявленный КС, игнорировать принцип состязательности сторон, признавать необоснованные судебные решения правомерными, а также произвольно ссылаться на отсутствие закона, регулирующего хранение вещдоков после вступления приговора в законную силу, свидетельствуют о том, что заявитель фактически выражает несогласие с принятыми по делу судебными актами. Однако установление обстоятельств конкретного дела и оценка доказательств, положенных в основу вынесенных судами решений, не относятся к полномочиям Суда.

Адвокат КА «Союз юристов Иркутской области» Алина Арбатская заметила, что вопросы хранения вещественных доказательств в уголовном деле являются актуальными ввиду необходимости детальной регламентации этой процедуры. «Столь тщательное правовое регулирование требуется с целью исключения злоупотреблений и устранения имеющихся неопределенностей, так как правильное разрешение вопроса хранения вещдоков ведет к недопущению ошибок в процессе доказывания и способствует принятию законного, обоснованного и мотивированного решения», – пояснила она.

По словам эксперта, немаловажно своевременно ходатайствовать об обеспечении сохранности вещдоков, когда это необходимо, по мнению стороны защиты, чтобы избежать в последующем ухудшения доказательственной базы по уголовному делу и сомнений в достоверности выводов об обстоятельствах уголовного дела, а также нарушения принципа состязательности сторон, поскольку уничтожение таких доказательств может поставить сторону защиты и обвинения в неравное положение и лишить их возможности объективно обосновывать свои доводы о законности либо незаконности принятого решения, о других обстоятельствах – как оправдывающих, так и обвиняющих лицо. «Также стоит согласиться с позицией КС о том, что все доказательства по уголовному делу оцениваются в совокупности и что вопросы о проведении повторной экспертизы, признании заключения эксперта недопустимым доказательством являлись предметом рассмотрения судов первой, апелляционной и кассационной инстанций, которые им дали должную правовую оценку», – отметила Алина Арбатская.

Адвокат АК LawGuard Сергей Колосовский полагает, что в рассматриваемом случае перед Конституционным Судом была поставлена весьма актуальная проблема. «Мы регулярно сталкиваемся с тем, что вещественные доказательства на основании приговора суда уничтожаются после его вступления в законную силу, после чего при последующей отмене приговора судом кассационной инстанции полноценная проверка доказательств становится невозможной по причине их отсутствия. Например, мне довелось столкнуться с ситуацией, когда судья, рассматривавший дело, назначил осужденному наказание в виде лишения свободы сроком на семь лет и указал в приговоре на необходимость уничтожения диска с видеозаписью происшествия. После заседания суда апелляционной инстанции, оставившего приговор в силе, видеозапись действительно была уничтожена, а после отмены состоявшихся актов судом кассационной инстанции при новом рассмотрении уголовного дела суд не смог проверить доводы защиты по причине отсутствия видеозаписи и вновь назначил наказание в виде семи лет лишения свободы. И лишь после второй отмены состоявшихся судебных актов кассацией суд надлежащим образом с назначением видеотехнической экспертизы исследовал видеозапись, копия которой, к счастью, сохранилась у защиты, и вынес оправдательный приговор», – рассказал он.

Подобные примеры, по словам эксперта, когда суд уничтожает вещественные доказательства, делая невозможной повторную их проверку, можно приводить многократно. «Четких препятствий к такому уничтожению в законе не существует, поскольку ч. 3 ст. 81 УПК, определяющая, каким образом должен быть разрешен вопрос о вещественных доказательствах при вынесении приговора, содержит определенные пробелы. К сожалению, КС РФ в очередной раз уклонился от разрешения поставленного актуального вопроса по существу, сославшись на ненадлежащую реализацию своих прав заявителем при рассмотрении дела в судах первой и апелляционной инстанций», – отметил Сергей Колосовский.