Дисциплинарное наказание не означает безусловность гражданско-правовой ответственности адвоката

АП Московской области указала на недопустимость подмены спора о надлежащем исполнении соглашения об оказании юридической помощи требованием о его недействительности с односторонней реституцией

В комментарии «АГ» вице-президент ФПА, вице-президент АП МО Михаил Толчеев отметил, что правовая позиция палаты создает правоприменительную определенность и позволяет всем участникам рассматриваемых правоотношений корректировать свои действия с учетом этих позиций. При этом он добавил, что рассматриваемый прецедент представляется важным с точки зрения понимания ряда деталей во взаимоотношениях адвоката с доверителем. Член Совета АП МО Павел Царьков добавил, что палата принципиально и решительно защищает своих членов от необоснованных исков, которые в последнее время превращаются в «недобросовестный спорт».

АП Московской области опубликовала правовую позицию на мотивированное решение Тушинского районного суда г. Москвы от 10 марта 2020 г., которым доверителю было полностью отказано в требовании о признании досрочно расторгнутого соглашения ничтожным и применении последствий недействительности сделки в виде взыскания всей суммы уплаченного адвокату вознаграждения.

Обстоятельства спора

Как указано в решении суда, 20 апреля 2017 г. между адвокатом АП МО Еленой Грабчак и Оксаной Проценко было заключено соглашение на защиту и представление интересов И. Проценко, обвиняемого в совершении преступления по ч. 2 ст. 293 УК РФ, а также на оказание консультационных услуг и составление документов правового характера. Размер оплаты по соглашению составил 1 млн руб.

Впоследствии доверитель обратилась в АП МО с жалобой на адвоката, указав, что в период с 20 апреля по 14 июня 2017 г. та бездействовала и не осуществляла защиту И. Проценко. Заявительница отметила, что соглашение с адвокатом было заключено в единственном экземпляре, без указания суммы вознаграждения, при этом адвокату было выплачено 500 тыс. руб.

Квалифкомиссия усмотрела в действиях адвоката нарушения подп. 1 п. 1 ч. 7 Закона об адвокатуре и п. 1 ст. 8, п. 2 ст. 5 КПЭА, а также ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей перед доверителем, выразившихся в том, что адвокат уничтожила экземпляр соглашения, принадлежащий доверителю, и после досрочного расторжения Оксаной Проценко соглашения не определила размер неотработанного вознаграждения и не приняла мер по его возврату. Совет палаты вынес Елене Грабчак замечание.

В апреле 2019 г. Оксана Проценко обратилась в суд с иском о признании соглашения от 23 апреля 2017 г. недействительным и о взыскании с Елены Грабчак денежных средств в размере 500 тыс. руб., полученных по соглашению, а также расходов по уплате госпошлины. По мнению истца, данное соглашение недействительно в силу его ничтожности, поскольку противоречит требованиям законодательства и было заключено ею в шоковом, подавленном психоэмоциональном состоянии.

Ответчик, не признавая исковые требования, в свою очередь заявила о пропуске истцом срока исковой давности, поскольку соглашение было досрочно расторгнуто в июле 2017 г., а исковое заявление подано в апреле 2019 г.

В качестве третьего лица в данном споре была привлечена АП МО, которая заявила требование о взыскании судебных расходов (оплата работы представителя и почтовые расходы) на общую сумму свыше 21 тыс. руб.

Суд указал, что привлечение адвоката к дисциплинарной ответственности не влечет признания соглашения недействительным

Рассмотрев материалы дела, суд указал, что по смыслу оснований, указанных истцом в обоснование заявленных требований о признании сделки недействительной, заключенная между сторонами сделка является оспоримой, в связи с чем применяется срок исковой давности в один год. При этом суд подтвердил довод ответчика о пропуске истцом срока исковой давности, отметив, что уважительных причин для восстановления пропущенного срока не представлено.

Со ссылкой на разъяснения Верховного и Высшего Арбитражного судов РФ, изложенные в Постановлении пленумов от 12, 15 ноября 2001 г. № 15/18, суд указал, что при пропуске истцом-физлицом срока исковой давности без уважительных причин при наличии заявления надлежащего лица об истечении данного срока суд вправе отказать в удовлетворении требования именно по этим мотивам, так как согласно абз. 2 п. 2 ст. 199 ГК РФ истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске.

По мнению суда, ссылка истца на то, что один из пунктов соглашения противоречит требованиям п. 7 ст. 49 УПК РФ, в связи с чем данное соглашение является ничтожным, основана на неверном толковании норм права. Суд пояснил, что соглашение об оказании юридической помощи является гражданско-правовым договором, заключаемым в простой письменной форме между адвокатом и доверителем, в силу которого адвокат совершает юридически значимые действия по оказанию квалифицированной правовой помощи доверителю (или назначенному лицу). Данное соглашение носит двусторонний, фидуциарный (доверительный) характер, его расторжение регулируется нормами ГК, в то время как публично-правовое значение ч. 7 ст. 49 УПК состоит в реализации конституционного права на квалифицированную юридическую помощь.

«Довод истца о том, что ответчиком не выполнены принятые на себя обязательства, а также о том, что ответчик привлечен к дисциплинарной ответственности, не влечет признания соглашения недействительным в рамках заявленных доводов и оснований. При этом суд отмечает, что истец не лишен права обратиться в суд с иными требованиями в рамках, в том числе, раздела III ГК РФ», – сообщается в решении.

В итоге суд отказал в удовлетворении исковых требований о признании соглашения недействительным в силу его ничтожности и применении последствий недействительности ничтожной сделки, а также во взыскании расходов по уплате госпошлины. С истца в пользу адвокатской палаты суд взыскал расходы на оплату услуг представителя в размере 20 тыс. руб.

По информации, указанной на сайте суда, решение вступило в силу.

Палата подчеркнула необоснованность ее привлечения по делу в качестве третьего лица

Проанализировав данное дело, АП Московской области в правовой позиции указала на недопустимость подмены спора о надлежащем исполнении соглашения об оказании юридической помощи требованием о недействительности с односторонней реституцией.

Кроме того, подчеркивается в документе, привлечение адвоката к дисциплинарной ответственности не означает безусловности его последующей гражданско-правовой ответственности, а наличие деликта перед доверителем должно доказываться в гражданском процессе самостоятельно.

Также отмечается, что необоснованное привлечение третьего лица к участию в гражданском споре между самостоятельными субъектами (доверителем и адвокатом) по договору, стороной которого палата не является, влечет возмещение судебных расходов, связанных с участием палаты в судебном разбирательстве.

В заключение АП МО обратила внимание, что доверитель, который в споре с адвокатом воспользовался услугами частнопрактикующих юристов, рискует правовыми последствиями непрофессионализма и недобросовестности своих представителей.

В комментарии «АГ» Елена Грабчак отметила, что считает решение Тушинского районного суда законным и обоснованным. «Доводы, изложенные в правовой позиции АП МО, основаны на положениях действующего законодательства и совпали с моей позицией», – добавила она.

«Справедливым итогом по данному делу представляется взыскание истцом убытков с юристов, выступавших в качестве представителей истца в суде»

Как отметил вице-президент Федеральной палаты адвокатов РФ, вице-президент АП МО Михаил Толчеев, в рассматриваемом случае адвокат была привлечена Советом палаты к дисциплинарной ответственности. До окончания исполнения поручения доверителя в полном объеме соглашение с адвокатом было расторгнуто. «В этой ситуации, действуя разумно и добросовестно, адвокат обязан определить и сообщить доверителю сумму “неотработанного” гонорара или объяснить ему, почему считает гонорар отработанным в полном объеме. Этого адвокатом сделано не было. Кроме того, она уничтожила экземпляр соглашения с доверителем, что не позволяет установить весь объем взаимных обязательств между сторонами», – пояснил он.

Михаил Толчеев добавил, что, основываясь на данном решении Совета палаты, доверитель адвоката обратился к юристу, который подал от его имени иск с требованием о признании соглашения недействительной сделкой. «Тушинский районный суд г. Москвы отказал в удовлетворении заявленных требований, указав, что нарушение адвокатом этических норм при исполнении или прекращении соглашения не может рассматриваться в качестве основания признания сделки недействительной, – отметил вице-президент ФПА. – Это, однако, не лишает заявителя права заявить исковые требования о ненадлежащем исполнении обязательства. Обоснованность таких требований подлежит доказыванию по общим правилам гражданского судопроизводства».

Кроме того, подчеркнул он, суд взыскал с истца судебные расходы в пользу адвокатской палаты, которая совершенно необоснованно была привлечена им в качестве третьего лица. Однако, добавил Михаил Толчеев, некачественное оказание юридической помощи вряд ли повлечет какие-либо последствия для «свободного юриста».

«АП МО уже много лет публикует на своем сайте все заключения квалифкомиссии, обзоры дисциплинарной практики и правовые позиции. Мы считаем, данная правопозиция создает правоприменительную определенность и позволяет всем участникам рассматриваемых правоотношений корректировать свои действия с учетом этих позиций», – резюмировал Михаил Толчеев, при этом добавив, что рассматриваемый прецедент, в том числе, представляется важным с точки зрения понимания ряда деталей во взаимоотношениях адвоката с доверителем.

Как отметил член Совета АП Московской области Павел Царьков, палата придерживается концептуального подхода – споры между адвокатом и доверителем по исполнению соглашений не затрагивают прав и обязанностей палаты, в связи с чем привлекать ее в качестве третьего лица в подобных случаях неправильно.

Он пояснил, что привлечение адвоката к дисциплинарной ответственности за допущенные нарушения напрямую не влечет его гражданско-правовой имущественной ответственности: «С одной стороны, Совет палаты указал Елене Грабчак на профессиональные недочеты. С другой – претензии доверителя по поводу возврата адвокатом вознаграждения с правовой точки зрения необоснованны».

В данном случае, добавил Павел Царьков, палата, привлеченная к участию в деле, встала на защиту адвоката от недобросовестных претензий со стороны доверителя, который, вместо того, чтобы доказать якобы неудовлетворительный объем оказанной правовой помощи, предпочел признавать сделку недействительной с полным возвратом выплаченного адвокату вознаграждения.

В этой связи, отметил член Совета АП МО, с процессуальной точки зрения судебные расходы палаты как третьего лица были обоснованно компенсированы за счет проигравшей процесс стороны. В то же время, по его мнению, справедливым итогом по данному делу представляется взыскание истцом убытков, в том числе взысканных в пользу палаты, с частнопрактикующих юристов, выступавших в качестве представителей истца в суде. «Это было бы правильно и с точки зрения системности права», – заметил Павел Царьков.

Он также добавил, что предъявление адвокату претензий, связанных с качеством оказания юридической помощи, и доведение разногласий с доверителем до судебных разбирательств бросают тень на профессионализм адвоката как сторону соглашения, в котором все аспекты оказания правовой помощи должны быть подробно отражены. В то же время, если недобросовестный доверитель не оплачивает вознаграждение за оказанную юридическую помощь, действия адвоката по его взысканию в гражданско-правовом порядке совершенно правильны.

«Тем не менее палата принципиально и решительно защищает своих членов от необоснованных исков, которые в последнее время превращаются в “недобросовестный спорт”, – подчеркнул Павел Царьков. – К сожалению, встречаются частнопрактикующие юристы, которые обещают клиенту взыскать с адвоката “золотые горы” или попросту вводят доверителей в заблуждение, обещая выигрышные процессы в споре с адвокатом по надуманным претензиям».

В заключение он добавил, что в АП МО существует успешная практика по защите адвокатов от недобросовестных исков доверителей. В качестве примера он рассказал, что недавно вступило в силу решение подмосковного суда, которым также удалось возложить судебные расходы на представляемое юридической фирмой лицо, предъявившее непомерно высокие требования к адвокату и злоупотребившее таким образом правом на судебную защиту.

Адвокаты прокомментировали выводы АП МО

«АП МО четко и определенно сформулировала, что привлечение адвоката к дисциплинарной ответственности не означает безусловности последующей гражданско-правовой ответственности адвоката, а наличие определенного деликта перед доверителем должно доказываться в гражданском процессе самостоятельно, – отметил адвокат Белгородской палаты адвокатов Евгений Киминчижи. – Именно в порядке искового судопроизводства должно быть разрешено разногласие имущественного характера между адвокатом и доверителем. Руководствуясь конкретными условиями соглашения, суду предоставлена возможность оценить не только объем выполненной работы, причем не столько с точки зрения надлежащего исполнения адвокатом профессиональных обязанностей, сколько их фактическое выполнение, но и стоимость такой работы, исходя из условий договора либо в порядке, определенном законом».

К сожалению, добавил он, решение суда не дает ответы на поставленные вопросы, поскольку отказ в иске мотивирован доводами об истечении сроков исковой давности по заявленным требованиям. «Но если предположить, что суд рассмотрел дело по существу, то, признавая безусловным право доверителя в любое время отказаться от оказываемой ему помощи, вопрос о возврате выплаченного вознаграждения адвокату решался бы исключительно на основании критерия объема выполненной работы относительно избранному сторонами порядку формирования и выплаты вознаграждения, а при невозможности определения стоимости выполненной работы суд принял бы во внимание среднюю стоимость соответствующей правовой помощи», – считает Евгений Киминчижи.

«В то же время, – добавил он, – если адвокатская палата допускает саму мысль о том, что адвокат нарушил общее правило, вытекающее из закона, обязывающего его соблюсти последствия расторжения договора с его участием, заботясь тем самым о доверителе, а в более широком плане – об интересах корпорации, то чем объясняется реализация палатой права на очное участие в судебном процессе, которое привело к требованию о взыскании с истца судебных издержек? Можно было бы, как минимум, не заявлять о таковых либо ограничиться направлением в суд письменной позиции по делу. По отношению к абстрактному доверителю это получается игра в одни ворота».

Как отметила адвокат АП Омской области Дарья Земляницина, решение Тушинского районного суда пресекает возможность защиты интересов доверителя путем подачи им заведомо необоснованного иска. «В судебной практике намечается тенденция обращения доверителей в суд с требованиями к адвокатам о взыскании гонораров или компенсации морального вреда. Большая часть таких исков являются необоснованными, что может говорить о зарождении тенденции, аналогичной “потребительскому экстремизму”», – подчеркнула она.

Адвокат добавила, что, как показывает судебная практика за 2019 г. по делам, в которых суды отказали в удовлетворении требований доверителей о взыскании с адвокатов выплаченных гонораров, такие дела имеют характерные особенности.

Это, в частности, попытки доверителей доказать суду несоответствие объема оказанной юридической помощи полученному гонорару, ее некачественность или неоказание (решение Советского районного суда г. Ростова-на-Дону от 3 июля № 2-1598/2019); самостоятельное представление доверителями своих интересов или привлечение частнопрактикующих юристов, не разбирающихся в тонкостях адвокатской деятельности (решение Воркутинского городского суда Республики Коми от 15 мая по делу № 2-2-235/20); подмена спора о взыскании денежных средств по договору о возмездном оказании услуг требованиями о защите прав потребителей (решение Советского районного суда г. Ростова-на-Дону от 8 июля по делу № 2-1589/2019); убежденность истцов в том, что привлечение адвоката к дисциплинарной ответственности будет иметь значение для разрешения дела, хотя для суда это не имеет существенного значения (решение Октябрьского районного суда г. Ростова-на-Дону от 20 июня по делу № 2-2238/2019), а также необоснованное заявление требований о взыскании компенсации морального вреда, причиненного адвокатом доверителю (решение Ленинского районного суда г. Перми от 10 июля по делу № 2-3015/2019).

«Результаты анализа судебной практики позволяют утверждать, что суды стараются разбираться в тонкостях адвокатской деятельности, тщательно изучают объем оказанной юридической помощи и ее соответствие размерам гонораров. В этой связи следует согласиться с позицией АП МО о том, что ее привлечение в качестве третьего лица в данном споре необоснованно и является исключением из практики, поскольку в проанализированных актах палаты к участию в деле не привлекались», – подчеркнула Дарья Земляницина.