АПГМ поддержала назначенного защитника, от которой обвиняемый отказался при продлении стражи

Прекращая дисциплинарное производство, Совет палаты напомнил, что защитник по назначению не вправе участвовать в деле при наличии у подозреваемого (обвиняемого) защитника по соглашению, от которого тот не отказался

По мнению одного из адвокатов, решение Совета АПГМ является прекрасным примером решения органа адвокатского самоуправления и основано на тех положениях закона, за соблюдение которых судом адвокаты по всей стране борются много лет с переменным успехом. Другой обратил внимание, что в последнее время судьи нередко злоупотребляют безосновательными жалобами в адрес адвокатов.

Совет АП г. Москвы опубликовал решение от 27 октября № 292 о прекращении дисциплинарного производства в отношении адвоката, которая, как установил Совет, действовала согласно требованиям УПК РФ и разъяснениям органов адвокатского самоуправления.

20 мая в один из районных судов г. Москвы поступил материал в обоснование постановления следователя о продлении обвиняемому Е. срока содержания под стражей, который истекал 25 мая. В нарушение ч. 8 ст. 109 УПК ходатайство следователя о продлении меры пресечения было представлено в суд менее чем за 7 суток до истечения срока стражи. Кроме того, судебное заседание по рассмотрению ходатайства было назначено на 24 мая, что заведомо исключало возможность соблюдения требований ч. 4 ст. 231 УПК, согласно которой стороны должны быть извещены о месте, дате и времени судебного заседания не менее чем за 5 суток до его начала.

В обозначенную дату защитник обвиняемого по соглашению – адвокат П. – не явился в суд из-за болезни. Председательствующий уведомил обвиняемого, что защитник надлежащим образом извещен о дате заседания и находится на больничном с 20 по 26 мая. Обвиняемому также было разъяснено, что он вправе пригласить другого защитника по соглашению – в противном случае ему назначат защитника в рамках ст. 51 УПК. После этого суд отложил заседание на 25 мая для обеспечения права обвиняемого на защиту.

В тот же день, 24 мая, следователь оформил заявку в АИС АПМ на обеспечение обвиняемого защитником по назначению, которая 25 мая была распределена системой адвокату К., прибывшей в судебное заседание. Обвиняемый Е. заявил отказ от защитника, который адвокат поддержала. Тем не менее суд отказал в удовлетворении заявления обвиняемого со ссылкой, в частности, на то, что участие защитника обязательно при рассмотрении ходатайства о продлении обвиняемому срока стражи. После этого К. заявила суду, что, согласно разъяснениям АПГМ, намерена покинуть заседание.

В ответ на это заявление председательствующий разъяснил адвокату, что отказ обвиняемого от назначенного защитника не принят судом, заседание продолжается и защитник не вправе покинуть зал. После оглашения следователем своего ходатайства и исследования судом материалов дела председательствующий судья многократно предлагал адвокату К. высказать свою позицию по ходатайству следователя, для чего дважды объявлялся перерыв. Однако К. отказалась высказать мнение по заявленному ходатайству и в очередной раз заявила о намерении покинуть заседание. Не добившись от назначенного адвоката высказывания позиции по ходатайству следователя, суд удалился в совещательную комнату для его разрешения по существу. Впоследствии судья направил в АП г. Москвы обращение по поводу привлечения адвоката К. к дисциплинарной ответственности.

Рассмотрев обращение суда, Квалификационная комиссия АПГМ отметила, что поведение К. соответствовало требованиям уголовно-процессуального законодательства, разъяснениям Конституционного и Верховного судов РФ, судебной практике, а также решениям органов адвокатского самоуправления. Впоследствии Совет палаты согласился с выводами Квалифкомиссии и напомнил, что участники судопроизводства (особенно наделенные властными полномочиями) не могут злоупотреблять своими полномочиями, тем более путем ущемления конституционного права на защиту, согласно п. 18 Постановления Пленума ВС от 30 июня 2015 г. № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве».

В свою очередь, согласно Рекомендациям Совета ФПА РФ «Об обеспечении непрерывности защиты по назначению» (утверждены 28 ноября 2019 г.) адвокат, принявший поручение на защиту по назначению, обязан явиться к инициатору заявки, представить ордер и предъявить удостоверение, после чего выяснить, имеется ли у обвиняемого (подозреваемого, подсудимого) защитник по назначению или соглашению. Если у обвиняемого имеется защитник по соглашению, адвокат обязан удостовериться в надлежащем уведомлении указанного защитника в установленный законом срок и потребовать копию процессуального решения, в котором надлежаще мотивировано назначение адвоката в порядке ст. 50, 51 УПК при наличии защитника по соглашению.

В связи с этим, заметил Совет палаты, недопустимо осуществление адвокатами защиты по назначению наряду с адвокатами, осуществляющими защиту тех же лиц на основании соглашения, за исключением случая, указанного в п. 18 Постановления Пленума ВС № 29. Согласно данному пункту, отказ от защитника по назначению при наличии у того же лица защитника по соглашению может быть не принят дознавателем, следователем или судом лишь тогда, когда процессуальное поведение защитника по соглашению либо поведение подозреваемого (обвиняемого) при реализации права на свободный выбор защитника, будучи явно недобросовестным, ущемляет конституционные права других участников судопроизводства.

«Следовательно, назначение или продолжение участия в деле защитника по назначению при наличии у того же лица защитника по соглашению не может рассматриваться как недопустимое дублирование функций защиты, нарушающее конституционное право подозреваемого, обвиняемого на свободный выбор защитника, только при условии, что процессуальное решение дознавателя, следователя или суда, которым отклонен заявленный отказ от защитника по назначению, не только вынесено в соответствии с требованиями закона, но и содержит указание именно на такое недобросовестное поведение подозреваемого, обвиняемого и/или защитника (защитников) по соглашению, с приведением конкретных фактических обстоятельств, подтверждающих обоснованность этого вывода», – отмечается в решении Совета АПГМ.

В решении также указано, что во всех прочих случаях защитник по назначению не вправе участвовать (в том числе продолжать ранее начатое им участие) в дознании, предварительном следствии либо в рассмотрении дела судом при наличии у подозреваемого (обвиняемого) защитника по соглашению, от которого он не отказался и который не отведен от участия в деле в порядке и на основаниях, предусмотренных законом.

В рассматриваемом случае, заметил Совет палаты, поскольку ходатайство следователя о продлении обвиняемому содержания под стражей поступило в суд с нарушением сроков, предусмотренных ч. 8 ст. 109 УПК, а следовательно, адвокат П. в любом случае не мог быть ранее 20 мая уведомлен о судебном заседании, назначенном на 24 мая, по делу отсутствовали основания для его замены в порядке ч. 3 ст. 50 УПК, поскольку предусмотренный этой нормой закона пятисуточный процессуальный срок на момент проведения судебного заседания (25 мая) не истек.

Помимо этого, суд вечером 24 мая, разъяснив обвиняемому Е., содержащемуся под стражей, право пригласить другого защитника, не только не обеспечил фактическую возможность реализовать это право, назначив судебное заседание на следующий день, но и в тот же день разместил заявку в АИС АПМ на обеспечение обвиняемого защитником по назначению. Это свидетельствует об отсутствии у суда намерения обеспечить право обвиняемого на свободный выбор защитника. При таких обстоятельствах отклонение судом заявления обвиняемого об отказе от защитника по назначению – адвоката К. – не было (и не могло быть) мотивировано злоупотреблением правом на защиту со стороны обвиняемого либо приглашенного им защитника по причине заведомого отсутствия оснований для этого. Соответственно, исключалась возможность законного участия К. в судебном заседании в качестве назначенного защитника вместо защитника по соглашению.

Таким образом, Совет АПГМ признал, что профессиональное поведение адвоката К. в процессуальной ситуации, сложившейся в судебном заседании 25 мая в ходе рассмотрения ходатайства следователя о продлении обвиняемому срока стражи, полностью соответствовало требованиям уголовно-процессуального закона и разъяснениям органов адвокатского самоуправления. В связи с этим дисциплинарное производство в отношении К. было прекращено ввиду отсутствия в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре.

Адвокат АП Свердловской области Сергей Колосовский в комментарии «АГ» назвал решение Совета АПГМ прекрасным решением органов адвокатского самоуправления, основанным на положениях закона, за соблюдение которых судом адвокаты по всей стране борются много лет, причем с переменным успехом. «В соответствии с ч. 3 ст. 50 УПК следователь и суд вправе принять меры к назначению защитника лишь при невозможности участия адвоката, с которым у обвиняемого заключено соглашение, в течение 5 суток. При этом во избежание манипулирования правом на защиту и ради соблюдения баланса частных и публичных интересов законодатель в ч. 4 ст. 50 УПК предусмотрел исключение из данного правила – при задержании лица и, соответственно, необходимости решения вопроса о мере пресечения назначение защитника взамен избранного обвиняемым допускается по истечении 24 часов с момента задержания. Вместе с тем это правило применяется именно для случаев избрания меры пресечения. Применительно к вопросу продления срока ее действия законодатель – опять-таки с целью соблюдения баланса частного и публичного интересов – предусмотрел другое правило: в соответствии с ч. 8 ст. 109 УПК ходатайство о продлении меры пресечения должно быть представлено не позднее чем за 7 суток до ее истечения. При соблюдении данного срока у суда имеется возможность назначить материал к рассмотрению и в случае неявки избранного обвиняемым защитника принять меры к его замене с соблюдением сроков, установленных ч. 3 ст. 50 УПК», – напомнил он.

При этом, добавил адвокат, органы следствия зачастую нарушают требования ч. 8 ст. 109 УПК, а суды, в свою очередь, в большинстве случаев «закрывают глаза» на это нарушение. «Такое нарушение имело место и в случае, рассмотренном Советом АПГМ: следователь с опозданием представил материал о продлении меры пресечения в суд, и суд был лишен возможности заменить заболевшего защитника в соответствии с законом. Однако суд попытался принудить К., назначенную с нарушением требований ч. 3 ст. 50 УПК, к участию в деле, чем, строго говоря, не только допустил нарушение процессуального закона, но и проявил неуважение как к конкретному адвокату, так и к адвокатуре в целом. В сложившейся ситуации в соответствии с нормативными актами ФПА, принятыми во исполнение ч. 3 ст. 50 УПК с учетом позиции Конституционного Суда, адвокат может участвовать в деле лишь при вынесении мотивированного постановления судьи, в котором аргументировано злоупотребление правом на защиту со стороны обвиняемого или заболевшего адвоката. В данном же случае суд попытался принудить адвоката К. к незаконному участию в деле путем “протокольного” разъяснения, что отказ обвиняемого от назначенного защитника не принят. Адвокат К., в свою очередь, руководствуясь как законом, так и принятыми в соответствии с ним нормативными документами ФПА, проявила твердость и не только не допустила нарушения права обвиняемого на защиту, но и, говоря словами классика, “уважать себя заставила”», – заметил Сергей Колосовский.

Он подчеркнул, что действия К., устранившейся от участия в судебном заседании, соответствуют как ст. 50 УПК, так и Решению Совета ФПА «О двойной защите» и Рекомендациям Совета ФПА «Об обеспечении непрерывности защиты по назначению». «Совет АПГМ принял правильное решение, которое прекрасно мотивировано ссылкой на закон, позиции КС, ВС и ФПА, поэтому пересказывать его смысла нет. При этом отдельно отмечу интересный момент. В соответствии с п. 4 Рекомендаций Совета ФПА “Об обеспечении непрерывности защиты по назначению”, если прибывший для участия в деле адвокат удостоверится, что его назначение в качестве защитника осуществлено с нарушением установленных правил, он обязан устраниться от участия в процессуальных действиях, сделав соответствующее заявление. Однако порядок такого устранения не описан ни в одном нормативном правовом акте. Обычно адвокаты, руководствуясь такой нормой, покидают зал судебного заседания, чем, в принципе, нарушают порядок судебного разбирательства в части выполнения распоряжений председательствующего. Однако в обсуждаемом случае К. поступила “тоньше” – осталась в зале, не дав повода упрекнуть себя в неуважении к суду. Вместе с тем она выполнила требования перечисленных нормативных актов ФПА, сделав заявление о невозможности своего участия в деле и не приняв в нем фактического участия, оставаясь при этом в зале судебного заседания. Безусловно, такой способ требует большей выдержки, нежели простое “хлопание дверью”, за что хочется выразить адвокату К. особое почтение», – резюмировал Сергей Колосовский.

Адвокат МКА «Сила Закона» Арсен Егиазарян отметил, что в последнее время судьи зачастую злоупотребляют безосновательными жалобами в адрес адвокатов. «Например, если адвокат предупреждает суд об опоздании, судья соглашается подождать, но когда защитник приезжает в суд в пределах согласованного времени, то нередко с удивлением узнает, что заседание отложено, и на все вопросы адвоката судья отвечает, что защитник не явился в суд для участия в судебном заседании. Далее суд пишет жалобу в соответствующую адвокатствую палату. В рассматриваемом случае суд попытался не придавать значения своим процессуальным ошибкам – в частности, по обязанности уведомить защитника о дате и времени судебного заседания, – с помощью адвоката по назначению. Адвокат поступила смело и правильно в сложной этической ситуации – не пошла против воли подзащитного и поступила так, как и должна была поступить, при этом наверняка выдержав колоссальное давление и напор со стороны суда, которому обязательно нужно было рассмотреть дело именно в этот день», – предположил он.