Адвокаты проанализировали ответы ВС на вопросы, возникающие у судов при рассмотрении дел в связи с пандемией

Наибольший интерес у экспертов вызвали вопросы применения процессуального законодательства и законодательства об административных правонарушениях

В частности, один из экспертов отметил, что разъяснения ВС РФ все же запоздали: для тех, кто, например, откладывал подачу жалобы, ситуация окажется плачевной, поскольку теперь четко ясно, что пандемия, нерабочие дни и ограничения не влекут безусловного восстановления и продления сроков и суды будут оценивать каждую ситуацию индивидуально.

Как уже сообщала «АГ» Верховный Суд опубликовал Обзор по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории России коронавируса.

Вопросы применения процессуального законодательства

Начинается Обзор с ответа на вопрос о том, являются ли меры по противодействию распространению на территории России новой коронавирусной инфекции основанием для отложения судебного разбирательства, приостановления производства по делу, продления срока его рассмотрения.

Так, Верховный Суд указывает, что введение в соответствии с Законом о защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера правовых режимов, предусматривающих ограничения свободного перемещения граждан, их нахождения в общественных местах, государственных и иных учреждениях, предполагает возложение на граждан обязанностей публично-правового характера.

Невозможность рассмотрения дела в связи с введением указанных правовых режимов, отметил ВС, может являться основанием для отложения судебного разбирательства в силу ст. 169 ГПК, ст. 158 АПК, ст. 152 КАС, ч. 1 ст. 253 УПК. Кроме того, в случае необходимости суд, арбитражный суд вправе приостановить производство по делу, если лица, участвующие в деле, лишены возможности присутствовать в судебном заседании в связи с принимаемыми ограничительными мерами по противодействию распространению новой коронавирусной инфекции. Если по поступившему в суд уголовному делу или при рассмотрении судом уголовного дела возникли обстоятельства, исключающие возможность участия обвиняемого, подсудимого в судебном разбирательстве, судья (суд) приостанавливает производство по делу (ст. 238, ч. 3 ст. 253 УПК РФ).

Партнер-адвокат АБ FORTIS Дмитрий Павлов заметил, что в настоящее время на территории РФ введен особый правовой режим, предусматривающий ограничения свободного перемещения граждан, их нахождения в общественных местах, государственных и иных учреждениях.

Он напомнил, что в период с 8 по 30 апреля судам рекомендовано рассматривать дела и материалы безотлагательного характера, в том числе о защите конституционных прав граждан на свободу и личную неприкосновенность, охрану здоровья и собственности. Это, в частности, вопросы, касающиеся мер пресечения, дел об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 3–5 ст. 29.6 КоАП РФ, об обеспечении иска, дела в порядке приказного и упрощенного производства, а также дела, всеми участниками которых заявлены ходатайства о рассмотрении дела в их отсутствие, если их участие при рассмотрении дела не является обязательным.

«В связи с принимаемыми ограничительными мерами по противодействию распространению новой коронавирусной инфекции некоторые лица, в частности старше 65 лет и те, кто страдает хроническими заболеваниями, лишены возможности присутствовать в судебном заседании. В таком случае вопрос о необходимости отложения разбирательства дела, приостановлении производства по делу, продлении срока рассмотрения дела должен решаться судом самостоятельно применительно к каждому конкретному делу с учетом необходимости соблюдения сроков рассмотрения дела», – указал Дмитрий Павлов. Он добавил, что в сложившейся эпидемиологической ситуации участник судопроизводства вправе заявить ходатайство об отложении судебного заседания, обосновав его введенным режимом повышенной готовности.

Ответил ВС и на вопросы том, каковы правовые последствия того, что последний день процессуального срока приходится на день, объявленный нерабочим указами Президента РФ от 25 марта 2020 г. № 206 и от 2 апреля 2020 г. № 239, а также о том, являются ли ограничительные меры, введенные в субъектах РФ в целях противодействия распространению коронавируса, и (или) соблюдение гражданином режима самоизоляции основанием для восстановления процессуальных сроков.

По мнению адвоката АП г. Москвы Анны Минушкиной, эти вопросы являются одними из наиболее важных в Обзоре. «Думается, что разъяснения ВС РФ о том, что нерабочие дни, объявленные таковыми указами Президента РФ, включаются в процессуальные сроки и не являются основанием для переноса дня окончания срока на следующий за ним рабочий день, а также то, что пропущенные в таких условиях сроки могут быть восстановлены, – ожидание всего юридического сообщества, поскольку работа практикующих юристов и адвокатов в условиях пандемии продолжается практически месяц, и, наверняка, каждому второму приходилось сталкиваться с проблемой исчисления процессуальных сроков», – указала она.

В связи с этим Анна Минушкина посчитала, что разъяснения ВС РФ все же запоздали: для тех, кто, например, откладывал подачу жалобы, ситуация окажется плачевной, поскольку теперь четко ясно, что пандемия, нерабочие дни и ограничения не влекут безусловного восстановления и продления сроков, суды будут оценивать каждую ситуацию индивидуально.

Вопросы применения гражданского законодательства

Отвечает Верховный Суд и на вопрос о том, каковы правовые последствия того, что последний день срока исполнения обязательства или срока исковой давности приходится на день, объявленный нерабочим указами Президента от 25 марта № 206 и от 2 апреля № 239.

Так, Верховный Суд ссылается на ст. 193 ГК РФ, но делает уточнение, что из правила ст. 193 ГК РФ возможны исключения, когда из условий обязательства следует, что оно должно быть исполнено именно в выходной день или в определенный день вне зависимости от того, является он рабочим или нерабочим. В то же время Обзор разъясняет, что данные нерабочие дни не могут считаться нерабочими в смысле, придаваемом этому понятию ГК РФ, под которым понимаются выходные и нерабочие праздничные дни, предусмотренные ст. 111, 112 Трудового кодекса. «Иное означало бы приостановление исполнения всех без исключения гражданских обязательств в течение длительного периода и существенное ограничение гражданского оборота в целом, что не соответствует целям названных указов Президента Российской Федерации», – указывается в документе.

Отмечается, что если в условиях распространения коронавируса будут установлены обстоятельства непреодолимой силы по правилам п. 3 ст. 401 ГК РФ, то необходимо учитывать, что наступление таких обстоятельств само по себе не прекращает обязательство должника, если исполнение остается возможным после того, как они отпали (п. 9 Постановления Пленума ВС от 24 марта 2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств»).

По мнению Анны Минушкиной, важен ответ на вопрос № 7 в части определения коронавирусной инфекции в качестве обстоятельства непреодолимой силы (форс-мажора), с помощью которого должник может быть освобожден от ответственности за неисполнение обязательства. «ВС РФ дал логичное разъяснение, согласно которому коронавирус не может быть признан обстоятельством непреодолимой силы для каждого правоотношения. Для того чтобы его признать таковым, должны быть учтены обстоятельства конкретного дела, а также соблюдены критерии доказывания. На протяжении месяца работы в ограничительных условиях в юридической среде уже были высказаны аналогичные позиции ВС РФ в данной части, поэтому разъяснения ВС только закрепили сложившиеся утверждения», – указала адвокат.

В то же время она посчитала, что указание лишь на то, что коронавирус и принятые ограничительные меры как форс-мажор могут стать основанием для полного или частичного прекращения договорных правоотношений по правилам ст. 416 и 417 ГК РФ, – недостаточно. «По факту данный вопрос требует более детального толкования как минимум в части порядка прекращения, перечня субъектов, которые вправе рассчитывать на расторжение договора и прочее», – указала Анна Минушкина.

Вопросы применения законодательства о банкротстве

В данном разделе указывается, является ли достаточным основанием для возврата арбитражным судом заявления кредитора о признании должника банкротом включение должника в перечень лиц, на которых распространяется мораторий, а также подлежат ли выдаче исполнительные листы на основании судебных актов по имущественным взысканиям в отношении должников, на которых распространяется мораторий.

На вопрос № 11 о том, подлежат ли восстановлению сроки, предусмотренные Законом о банкротстве, пропущенные в связи с возникновением обстоятельств, послуживших основанием для введения моратория, ВС ответил, что следует иметь в виду, что восстановление сроков на предъявление кредиторами требований по делу о банкротстве и (или) признание соблюденными сроков на совершение иных действий по делу о банкротстве производится с учетом фактических обстоятельств каждого конкретного дела.

Вопросы применения уголовного законодательства

Верховный Суд разъяснил, что обстоятельства распространения коронавируса на территории РФ относятся к обстоятельствам, представляющим угрозу жизни и безопасности граждан, на которые указано в примечании к ст. 207.1 Уголовного кодекса и в п. 2 примечаний к ст. 13.15 КоАП РФ.

В Обзоре указывается на критерии разграничения административной ответственности за правонарушения, предусмотренные ч. 9 и 10 ст. 13.15 КоАП, и уголовной ответственности по ст. 207.1 УК РФ в случаях распространения физическим лицом в СМИ, а также в Интернете заведомо недостоверной информации о коронавирусе под видом достоверных сообщений.

Управляющий партнер компании «Зельдин и Партнеры», адвокат Михаил Зельдин отметил, что в ответе на этот вопрос Верховный Суд указал, что информация об обстоятельствах распространения коронавируа на территории Российской Федерации относится к информации об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан. То есть является предметом преступления, предусмотренного ст. 207.1 УК РФ. «Между тем в ч. 9 и 10 ст. 13.15 КоАП РФ речь идет о несколько другом виде информации. Там говорится о распространении общественно значимой информации, которое создало угрозу причинения тяжких последствий (ч. 9) либо причинило их (ч. 10)», – указал он.

Обзор содержит ответы на вопросы и о том, возможна ли уголовная ответственность за публичное распространение заведомо ложной информации, указанной в диспозиции ст. 207.1 УК РФ, если оно совершено до вступления в силу Закона от 1 апреля 2020 г. № 100-ФЗ, устанавливающего преступность этого деяния, но пресечено в период, когда указанная статья уже действовала, а также наступает ли ответственность по ст. 207.2 УК РФ за публичное распространение заведомо ложной общественно значимой информации, совершенное до вступления в силу данного закона, в случаях, когда последствия этих действий в виде причинения вреда здоровью человека, смерти человека или иные тяжкие последствия наступили после вступления его в силу.

Также Верховный Суд разъяснил, можно ли отнести к общественно значимой информации применительно к диспозиции ст. 207.2 УК информацию об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, и (или) о принимаемых в связи с этим мерах по обеспечению безопасности населения и территорий, приемах и способах защиты от указанных обстоятельств, являющуюся предметом преступления, предусмотренного ст. 207.1 УК.

Михаил Зельдин отметил, что Верховный Суд со ссылкой на Закон об информации разъяснил, что информация об обстоятельствах, представляющих угрозу жизни и безопасности граждан, тоже является общественно значимой. Вместе с тем, указал он, ч. 10.1 ст. 13.15 КоАП РФ запрещает распространять тот же вид информации, что и ст. 207.1 УК РФ. Она является специальной по отношению к ч. 9 и 10 ст. 13.15 КоАП РФ.

«Сравнивая диспозиции ч. 9 и 10 с частью 10.1 ст. 13.15 КоАП РФ и ст. 207.1 УК РФ, можно отметить следующее. Для того чтобы наступила административная ответственность по ч. 9 или 10 ст. 13.15 КоАП РФ, необходимо, чтобы указанная в ней общественно значимая информация не только носила заведомо недостоверный характер, но и ее распространение создало угрозу причинения тяжких последствий либо повлекло их причинение. Для наступления ответственности за распространение заведомо ложной информации о коронавирусной инфекции (по ч. 10.1 ст. 13.15 КоАП либо по ст. 207.1 УК РФ) создание угрозы причинения какого-либо вреда не требуется. То есть если в первом случае угроза должна носить реальный характер, то во втором – абстрактный. Более того, такая абстрактная угроза констатируется», – указал Михаил Зельдин.

Он отметил, что буквальное толкование ст. 207.1 УК РФ позволяло привлекать к уголовной ответственности каждого, кто распространил даже косвенно связанную с коронавирусом ложную информацию. Так, Генпрокуратура сообщала о преследовании лица за распространение информации о том, что необходимую для передвижения в период санитарных мероприятий карту жителя Нижегородской области можно оформить, скачав на свой телефон мобильное приложение, тогда как в действительности приложение скачивать не нужно.

«Теперь же Верховный Суд указал, что для квалификации деяния по ст. 207.1 УК РФ требуется учитывать условия распространения информации, мотив и цель, подчеркнув, что уголовно наказуемыми являются только действия, совершенные для провокации паники среди населения, нарушения правопорядка и т.п. Тем самым Верховный Суд распространил действие уголовно-правовой нормы только на правонарушения, обладающие высокой степенью общественной опасности», – подчеркнул эксперт. По его мнению, остался нерешенным вопрос о том, как при привлечении к уголовной ответственности будет устанавливаться заведомость.

Михаил Зельдин отметил, что сейчас правоохранительные органы используют примерно такой силлогизм:

1: На сайте сервиса YouTube выявлен видеофайл «Заражение COVID-19 происходит через тесты».

2: На официальных интернет-ресурсах «Стопкоронавирус.РФ», Минздрава России, Роспотребнадзора и Всемирной организации здравоохранения сообщается, что коронавирус передается воздушно-капельным и контактным путем.

Вывод: информация носит заведомо ложный характер.

«Однако тот же подход, что в административном судопроизводстве, здесь вряд ли применим. Статья 13.15 КоАП сформулирована прежде всего для СМИ (что и подтвердил Верховный Суд в ответе на вопрос № 16). Проверять достоверность получаемой информации и сохранять источник информации – обязанность журналиста и редакции. У “гражданских” лиц такой обязанности нет. Если человек услышал информацию от соседа во дворе, а потом опубликовал у себя в социальной сети, будет ли она заведомо ложной? С позиции презумпции невиновности – нет. Но на практике может быть совсем иначе», – резюмировал Михаил Зельдин.

Вопросы применения законодательства об административных правонарушениях

Обзор содержит ответ на вопрос о том, в каких случаях граждане, должностные лица, лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность без образования юридического лица, юридические лица подлежат привлечению к административной ответственности по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП.

Верховный Суд указал, что такие лица подлежат привлечению к административной ответственности по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП как за нарушение Правил, утвержденных Постановлением Правительства от 2 апреля № 417, так и за нарушение обязательных, а также дополнительных обязательных для исполнения гражданами и организациями правил поведения при введении на территории субъекта РФ режима повышенной готовности или чрезвычайной ситуации.

Так, по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП, например, подлежат квалификации действия физического лица, выразившиеся в нарушении подп. 3.2.4 п. 3.2 раздела 3, п. 12.1, 12.3 раздела 12 Указа Мэра Москвы от 5 марта № 12-УМ «О введении режима повышенной готовности», принятого в развитие положений Закона о защите населения и территорий от чрезвычайных ситуаций, или индивидуального предпринимателя, юридического лица, выразившиеся в нарушении подп. 3.2.1, 3.2.2, 3.2.3 п. 3.2 раздела 3 названного указа.

При этом судам необходимо учитывать, отметил ВС, что в случае нарушения подп. 2.3 п. 2 Постановления Главного государственного санитарного врача РФ от 18 марта № 7 «Об обеспечении режима изоляции в целях предотвращения распространения COVID-2019» о выполнении требования по изоляции в домашних условиях, а также подп. 3.2.4 п. 3.2 раздела 3 Указа Мэра Москвы от 5 марта № 12-УМ о временном приостановлении посещения гражданами территорий общегородского значения, допущенного лицом, прибывшим на территорию РФ из иностранного государства, необходимо квалифицировать такое нарушение по ч. 2 ст. 6.3 КоАП, которая является специальной по отношению к ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП.

Также Верховный Суд ответил на вопросы о том, должностные лица каких органов имеют право составлять протоколы об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП, каков срок давности привлечения к ответственности по данной норме и какой субъект административной юрисдикции рассматривает дела об административных правонарушениях, предусмотренных ею, а также как определяются место рассмотрения указанных дел и место совершения правонарушения. ВС разъяснил, кому может быть назначено административное наказание в виде предупреждения за совершение административного правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП.

В ответе на вопрос № 22 о том, какая категория физических лиц подлежит привлечению к административной ответственности по ч. 2 ст. 6.3 КоАП в связи с угрозой распространения коронавируса, ВС указал, что это в том числе лица с подозрением на наличие заразной формы инфекционного заболевания, лица, прибывшие на территорию РФ, в том числе из государства, эпидемически неблагополучного по коронавирусной инфекции, лица, находящиеся или находившиеся в контакте с источником заболевания, в контакте с лицами с подозрением на наличие заразной формы инфекционного заболевания, лица, уклоняющиеся от лечения опасного инфекционного заболевания, нарушающие санитарно-противоэпидемический режим, а также не выполнившие в установленный срок выданное в периоды, указанные в ч. 2 ст. 6.3 КоАП, законное предписание (постановление) или требование органа (должностного лица), осуществляющего федеральный государственный санитарно-эпидемиологический надзор.

Так, например, отмечает ВС, по ч. 2 ст. 6.3 КоАП подлежат квалификации действия физлица, прибывшего на территорию РФ и нарушившего требования по изоляции в домашних условиях (подп. 2.3 п. 2 Постановления Главного государственного санитарного врача РФ от 18 марта № 7).

Вместе с тем, заметил Верховный Суд, при решении вопроса о назначении лицу, в отношении которого ведется производство по делу об административном правонарушении, предусмотренном ч. 2 ст. 6.3 КоАП, административного наказания конкретного вида и размера необходимо руководствоваться положениями гл. 4 КоАП и иметь в виду, что такое наказание должно отвечать требованиям пропорциональности, справедливости и соразмерности, индивидуализации административной ответственности, а также соответствовать целям предупреждения совершения новых правонарушений как самим правонарушителем, так и другими лицами.

Комментируя разъяснения, Анна Минушкина указала, что Верховный Суд разграничил практику применения ст. 6.3 и ст.20.6.1 КоАП и однозначно разрешил вопрос, касающийся того, что к административной ответственности по ст. 20.6.1 КоАП могут быть привлечены в том числе граждане, которые вышли на улицу без веской причины. При этом судьба любого, кто получит протокол, будет решена только судом.

«Полагаю также справедливым призыв ВС РФ судам назначать наказание исходя из принципов справедливости и соразмерности наказания, поскольку указанное в полной мере отвечает принципам назначения наказания за административное правонарушение. Однако, анализируя позицию ВС РФ, наказание, например за нарушение положений указа мэра Москвы, может назначаться только по федеральному законодательству, и потому возникает вопрос, как будет работать ст. 3.8.1 КоАП г. Москвы, в силу того что никто не может нести административную ответственность дважды за одно и то же административное правонарушение», – заметила она.

Адвокат Санкт-Петербургского адвокатского бюро «Адвокатская Группа ОНЕГИН» Татьяна Заседателева указала, что с 1 апреля в суды поступили и были рассмотрены сотни материалов о допущенных гражданами нарушениях по ст. 6.3 и ст. 20.6.1 КоАП. «В течение этих трех недель выяснилось, что нормы данных статей толкуются пространно, нарушение гражданами режима самоизоляции квалифицируется и как нарушение законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения, и как невыполнение правил поведения при введении режима повышенной готовности, при этом суды зачастую применяют более “жесткую” ч. 2 ст. 6.3 КоАП при квалификации действий не обязанных соблюдать карантин граждан», – рассказала эксперт

По ее мнению, оценив составы правонарушений, правоприменитель абсолютно обоснованно подтвердил высказываемые юристами мнения, что нарушение законодательства в области обеспечения санитарно-эпидемиологического благополучия населения, совершенное при возникновении угрозы распространения заболевания, представляющего опасность для окружающих (ч. 2 ст. 6.3 КоАП), может быть совершено только специальным субъектом.

Адвокат указала, что штраф по ч. 2 ст. 6.3 КоАП может быть возложен только на данную категорию лиц. «Иные же лица, нарушающие так называемый общегражданский режим самоизоляции, в том числе гуляющие по улице на расстоянии, превышающем рекомендованное, на детских или спортивных площадках, посещающие парки, привлекаются к ответственности по ч. 1 ст. 20.6.1 КоАП», – резюмировала Татьяна Заседателева.

ВС разъяснил, должностные лица каких органов имеют право составлять протоколы об административных правонарушениях, предусмотренных ч. 2 ст. 6.3 КоАП, каков срок давности привлечения по данной норме и какой субъект административной юрисдикции рассматривает такие дела, а также как определяются место рассмотрения указанных дел и место совершения правонарушения.

В последнем вопросе о том, какой день является датой вступления в силу постановления по делу об административном правонарушении, если окончание срока обжалования такого постановления приходится на день, объявленный нерабочим указами президента, ВС ответил, что при исчислении соответствующих сроков вступления в силу постановлений по делам об административных правонарушениях следует учитывать, что в соответствии с ч. 2 ст. 4.8 КоАП срок, исчисляемый сутками, истекает в 24 часа последних суток.

Постановление по делу об административном правонарушении вступает в законную силу после истечения срока, установленного для обжалования постановления по делу об административном правонарушении, если указанное постановление не было обжаловано или опротестовано (п. 1 ст. 31.1 КоАП). Такой срок, напомнил ВС, установлен ч. 1 ст. 30.3 КоАП, согласно которой жалоба на постановление по делу об административном правонарушении может быть подана в течение 10 суток со дня вручения или получения копии постановления.

Исходя из толкования ст. 4.8, 30.3 и 31.1 КоАП, постановление по делу об административном правонарушении вступает в законную силу, если оно не было обжаловано (опротестовано), по истечении 10 суток со дня вручения или получения копии постановления. Верховный Суд указал, что в том случае, если окончание срока обжалования приходится на день, объявленный нерабочим указами Президента, последний день такого срока не переносится на следующий рабочий день, а постановление вступает в законную силу на следующий день по истечении названного срока.

При этом судам необходимо учитывать, что, устанавливая срок для подачи жалобы (принесения протеста) на постановление по делу об административном правонарушении, КоАП допускает возможность восстановления данного срока в случае его пропуска по ходатайству лица, подающего жалобу (приносящего протест). Так, в случае пропуска срока, предусмотренного ч. 1 ст. 30.3 КоАП, указанный срок по ходатайству лица, подающего жалобу, может быть восстановлен судьей или должностным лицом, правомочным рассматривать жалобу (ч. 2 ст. 30.3 КоАП).