Адвокаты о правовых позициях Экономколлегии из четвертого Обзора ВС за 2020 г.

Эксперты посчитали значимыми семь определений по арбитражным делам из девятнадцати, вошедших в обобщение практики Верховного Суда

В комментарии один из них заметил, что ВС ориентирует нижестоящие суды на пресечение довольно часто используемого в настоящее время средства решения корпоративных споров путем банкротства юридического лица и привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по упрощенной схеме, когда бремя доказывания лежит уже не на заявителе (как в корпоративных спорах), а на привлекаемом лице. Второй обратил внимание на то, что подход ВС, согласно которому законность проведения проверки исключает возможность компенсировать услуги представителя проверяемого лица, негативно влияет на качество надзора.

Как ранее писала «АГ», 23 декабря Президиум ВС утвердил Обзор судебной практики № 4, который содержит 49 позиций по уголовным, административным, гражданским и экономическим делам, а также по делам военнослужащих. В документ также вошло разъяснение по вопросам, возникающим в судебной практике.

Судебная коллегия по экономическим спорам представила 19 правовых позиций.

Практика применения законодательства о банкротстве

Адвокат МКА «Вердиктъ», арбитр Хельсинкского международного коммерческого арбитража Юнис Дигмар отметил, что в обзор включена выдержка из Определения ВС от 5 октября 2020 г. № 303-ЭС20-5380, в котором Суд указал, что введение конкурсного производства в отношении акционерного общества не препятствует акционеру оспаривать сделку этого общества по основаниям, предусмотренным ГК и Законом об акционерных обществах.

Адвокат кратко рассказал фабулу дела: акционер общества-банкрота в рамках дела о банкротстве обратился в арбитражный суд с требованием о признании сделки недействительной в силу отсутствия ее надлежащего одобрения. Арбитражный суд возвратил акционеру заявление в связи с отсутствием у него полномочий на оспаривание сделок в рамках дела о банкротстве. Акционер обратился в суд по общим правилам подсудности с тем же самым заявлением об оспаривании заключенной сделки. Суд первой инстанции заявление удовлетворил, а апелляция и кассация отказали в удовлетворении требований, сославшись на то, что акционер не наделен правом на оспаривание сделок должника в рамках дела о несостоятельности.

«Ситуацию пришлось выправлять Судебной коллегии по экономическим спорам ВС, которая отменила судебные акты апелляционного и окружного судов, нарушивших правила, предусмотренные п. 17 Постановления Пленума ВАС от 23 декабря 2010 г. № 63 и устанавливающие, что заявления о признании сделок банкрота недействительными по общим основаниям, предусмотренным ГК РФ или законодательством о юридических лицах, могут подаваться иными (помимо арбитражного управляющего) лицами, но с соблюдением общих правил о подведомственности и подсудности, что и было сделано данным акционером. С сожалением нужно отметить, что суды ни апелляционной, ни кассационной инстанции указанные разъяснения не учли и вынесли постановления, прямо им противоречащие», – указал Юнис Дигмар.

Партнер АБ «КРП» Челябинской области Виктор Глушаков назвал данное разъяснение полезным, поскольку оно расширяет полномочия по оспариванию сделок, совершенных должником, для акционеров (участников) общества. «Оспаривание сделок по корпоративным основаниям – зачастую единственный способ защиты для акционеров (участников) общества, которые не обладают специальным статусом в деле о банкротстве», – подчеркнул он.

В п. 11 обзора отмечается, что в силу п. 6 ст. 138 Закона о банкротстве суммы налога на добавленную стоимость, начисленного при сдаче в аренду заложенного имущества в ходе конкурсного производства, погашаются за счет арендной платы до ее распределения по правилам п. 1 и 2 ст. 138 Закона о банкротстве (Определение № 305-ЭС20-10152).

Согласно п. 12 обзора, лицо несет субсидиарную ответственность по долгам должника-банкрота в случае, когда банкротство вызвано действиями этого лица, заключающимися в организации деятельности корпоративной группы таким образом, что на должника возлагаются исключительно убытки, а другие участники группы получают прибыль. Лица, причинившие вред совместно с контролирующим должника лицом, несут субсидиарную ответственность солидарно с ним (Определение от 25 сентября 2020 г. № 310-ЭС20-6760).

По мнению Юниса Дигмара, особого внимания заслуживает позиция относительно того, что основания для привлечения к субсидиарной ответственности определяются нормами, которые действовали в период совершения контролирующим лицом неправомерных действий. Этот момент, считает он, является очень существенным, поскольку от той или иной редакции Закона о банкротстве зависит распределение бремени доказывания оснований для привлечения к ответственности.

«В ныне действующей редакции закона, как мы знаем, имеет место быть презумпция контроля, которую должно опровергнуть привлекаемое к указанному виду ответственности лицо. Однако в бытность существования ст. 10 Закона о банкротстве соответствующее бремя доказывания лежало на лице, подавшем заявление о привлечении контролирующего должника лица к субсидиарной ответственности. Теперь ВС фактически распространил ныне существующую презумпцию на случаи, когда ответственность контролирующего лица должна определяться в соответствии с утратившей силу ст. 10 Закона, указав, что в случае ссылки участника спора на наличие контроля должника со стороны привлекаемого лица суд обязан дать данным доводам правовую оценку в контексте всей совокупности обстоятельств, установленных по обособленному спору», – пояснил адвокат.

Юнис Дигмар считает, что, исходя из этого разъяснения при применении утратившей силу ст. 10 Закона о банкротстве, арбитражные суды теперь не смогут отказывать в удовлетворении требований о привлечении к субсидиарной ответственности лишь со ссылкой на отсутствие формальных признаков контроля, а должны будут в полной мере устанавливать наличие либо отсутствие фактического контроля.

Виктор Глушаков отметил, что правовая позиция Верховного Суда развивает институт субсидиарной ответственности: «Вместе с ужесточившейся практикой привлечения к “субсидиарке” трансформировались и схемы вывода активов. Все чаще мы встречаемся с нестандартными и далеко не явными способами, которые вполне соответствуют терминам “корпоративная группа” и “бизнес-модель”, использованным Верховным Судом в названном пункте». По его мнению, данное разъяснение будет являться фундаментальным подходом в спорах, отягощенных схемой сложного взаимодействия ряда субъектов, приведшей к банкротству предприятия.

В п. 13 подчеркивается, что требование о привлечении к субсидиарной ответственности в материально-правовом смысле принадлежит независимым от должника кредиторам и не может служить средством разрешения корпоративного конфликта (Определение № 310-ЭС20-7837).

Юнис Дигмар назвал данное разъяснение актуальным. По его мнению, ВС сформулировал в нем два очень важных положения. Во-первых, поскольку интересы независимых кредиторов противопоставляются интересам лиц, управлявших должником, контролировавших его финансово-хозяйственную деятельность, соответственно, требование о привлечении к субсидиарной ответственности в материально-правовом смысле принадлежит только независимым от должника кредиторам, являясь исключительно их средством защиты. Во-вторых, участники корпорации и их аффилированные лица не вправе использовать предусмотренный банкротным законодательством механизм привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности, если полагают, что их партнеры по бизнесу действовали неразумно или недобросовестно по отношению к обществу.

«Таким образом, высшая судебная инстанция ориентирует нижестоящие суды на пресечение довольно часто используемого в настоящее время средства решения корпоративных споров путем банкротства юридического лица и привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности по упрощенной схеме, когда бремя доказывания лежит уже не на заявителе (как в корпоративных спорах), а на привлекаемом лице», – подчеркнул он.

Согласно п. 14 обзора, кредитор по требованию о выплате действительной стоимости доли вправе участвовать в деле о банкротстве должника применительно к статусу лица, указанного в абз. 4 п. 1 ст. 35 и п. 3 ст. 126 Закона о банкротстве (Определение № 305-ЭС20-4610 (2)).

Виктор Глушаков с сожалением отметил, что схема, при которой компании, чтобы уйти от выплаты действительной стоимости доли, инициируют процедуру банкротства, все еще работает. «По общему правилу, кредиторы с обязательством по выплате действительной стоимости доли не включаются в реестр ввиду корпоративного характера долга. Такие кредиторы, по сути, бесправны и, как правило, вынуждены выкупать задолженность иных лиц, чтобы влиять на процедуру. Верховный Суд упростил подход, позволив таким лицам принимать участие в деле», – указал адвокат.

Недействительность сделок

В п. 15 ВС заметил, что обжалование действий нотариуса по удостоверению сделки не является необходимым для признания этой сделки недействительной на основании п. 1 ст. 177 ГК (Определение № 305-ЭС20-5407).

Юнис Дигмар указал, что нотариальное удостоверение сделки и формальная проверка нотариусом дееспособности сторон заключаемого договора фактически перестают быть гарантией непризнания судом указанной сделки недействительной, что не всегда отвечает принципу правовой определенности и стабильности гражданского оборота, когда заключившая сделку сторона вправе рассчитывать на надлежащее ее исполнение контрагентом.

Практика применения земельного законодательства, лесного законодательства и законодательства об охране окружающей среды

Согласно п. 16 документа, ничтожным является соглашение о передаче арендатором прав и обязанностей по договору аренды лесного участка при отсутствии согласия арендодателя, если договор аренды был заключен до вступления в силу положений законодательства, допускающих такую передачу (Определение № 305-ЭС20-6940).

ВС указал, что отказ уполномоченного органа в выдаче охранного обязательства по обеспечению сохранности и использованию особо охраняемой природной территории регионального значения является незаконным в случае предоставления земельного участка для хозяйственной деятельности до вступления в силу закона, которым введены ограничения, если данная деятельность не нарушает установленного режима охраны и использования территории (Определение № 305-ЭС20-10119).

Споры, возникающие из обязательственных отношений

В обзоре отмечается, что гарант не вправе отказать бенефициару в удовлетворении его требования об уплате денежной суммы по банковской гарантии, если приложенные к этому требованию документы по внешним признакам соответствуют условиям такой гарантии (Определение № 305-ЭС20-8165).

Согласно п. 19, участник долевого строительства вправе взыскать с застройщика возмещение убытков ввиду неисполнения обязательства, рассчитанных абстрактным методом на основании п. 2 ст. 393.1 ГК, наряду с законной неустойкой, установленной ч. 2 ст. 9 Закона об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации (Определение № 305-ЭС20-4649).

Верховный Суд указал, что, если публично-правовое образование в правовых актах, принимаемых во исполнение законов, установивших льготы, предусматривает последующую компенсацию не полученной от потребителей платы, неисполнение этой обязанности влечет необходимость возмещения публично-правовым образованием убытков лицу, реализовавшему товары (выполнившему работы, оказавшему услуги) по льготным ценам или без получения платы от потребителя (Определение № 301-ЭС19-24650).

Практика применения законодательства о защите конкуренции

В п. 21 ВС отметил, что участие лица в рассмотрении дела о нарушении антимонопольного законодательства само по себе не является основанием для возмещения ему убытков в виде расходов на оплату услуг представителя (Определение № 308-ЭС19-28062).

Виктор Глушаков не согласился с данным подходом ВС. «Общество попыталось взыскать расходы на оплату услуг представителя, сопровождающего ведомственную проверку антимонопольного органа. Так как это был не судебный спор, а работа в рамках ведомственной проверки, расходы на юриста взыскивались в порядке искового производства. Подход ВС, согласно которому законность проведения проверки исключает возможность компенсировать услуги представителя проверяемого лица (тем более при условии последующей отмены решения УФАС в судебном порядке), негативно влияет на качество надзора. Компания была вынуждена доказывать свою правоту в рамах проверки, а без компетентного специалиста этого сделать невозможно. Как в таком случае быть бизнесу, который несет подобные расходы, – непонятно. Кроме того, значит ли это, что подобный подход актуален для любого надзорного органа?» – задается вопросом адвокат.

Практика применения законодательства о налогах и сборах

Верховный Суд включил в обзор положение о том, что применение п. 2 ст. 269 НК РФ как нормы, направленной на противодействие злоупотреблению правом, предполагает необходимость достоверного (содержательного) установления фактов хозяйственной деятельности, которые образуют основания для отнесения задолженности налогоплательщика по долговым обязательствам к контролируемой задолженности перед соответствующим иностранным лицом (Определение № 309-ЭС20-7376).

В п. 23 ВС указал, что при оценке допустимости возмещения налогоплательщику убытков в виде расходов, понесенных при обжаловании решения налоговой инспекции в вышестоящий налоговый орган, имеет значение, имело ли место со стороны налоговой инспекции невыполнение публичных обязанностей при проведении мероприятий налогового контроля и при вынесении обжалованного решения (Определение № 306-ЭС19-27836). Ранее об этом писала «АГ».

Согласно п. 24, право на обращение налогоплательщика в суд с исковым заявлением о возврате из бюджета излишне взысканных налогов, сборов, страховых взносов, пеней и штрафов не обусловлено необходимостью соблюдения досудебного порядка урегулирования вопроса об их возврате. Суд апелляционной инстанции не вправе отменять законное и обоснованное решение суда и оставлять исковое заявление без рассмотрения исключительно в целях соблюдения досудебного порядка урегулирования спора. Суд кассационной инстанции, рассматривая кассационную жалобу, не вправе ухудшать положение заявителя по сравнению с обжалуемым судебным актом (Определение № 301-ЭС20-5798).

Юнис Дигмар заметил, что указанный пункт фактически повторяет доводы, представленные в Определении СКЭС ВС от 16 июня 2020 г. № 307-ЭС19-23989, вошедшем в Обзор судебной практики ВС РФ № 3 за 2020 г. «В представленном разъяснении высшей судебной инстанции вновь пришлось повторить свои предыдущие выводы, напомнив нижестоящим судам об отсутствии необходимости соблюдения истцом досудебного порядка разрешения спора при обращении в суд с иском к налоговому органу о взыскании излишне взысканных сумм налога», – подчеркнул адвокат.

Практика применения положений Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и процессуальные вопросы

Верховный Суд указал, что срок давности привлечения к административной ответственности за нарушение требования, предусмотренного п. 7 ч. 1 ст. 28 Закона о защите конкуренции, выразившееся в непредставлении ходатайства в антимонопольный орган о получении согласия на совершение сделки, исчисляется с момента осуществления такой сделки (Определение № 305-ЭС20-4034).

В п. 26 обзора отмечается, что если условия договора долевого строительства ограничивают права участников долевого строительства, гарантированные им Законом о защите прав потребителей, то такие условия образуют состав административного правонарушения, предусмотренного ч. 2 ст. 14.8 КоАП (Определение № 307-ЭС19-24320). Ранее об этом писала «АГ».

Согласно п. 27, срок давности привлечения к административной ответственности по ч. 5 ст. 7.32 КоАП исчисляется с момента дополнительного расходования денежных средств соответствующих бюджетов бюджетной системы Российской Федерации (Определение № 306-ЭС19-26558).

ВС отметил, что при рассмотрении спора с участием иностранного лица подлежит установлению юридический статус этого лица, определяемый по праву страны места его учреждения (Определение № 305-ЭС20-5788). Об этом деле также писала «АГ».