Адвокат Максим Загорский осужден за юридическую помощь?

Защитник адвоката настаивает, что тот приговорен к лишению свободы исключительно за добросовестное исполнение им профессиональных обязанностей по представительству интересов бизнесмена

По словам председателя Комиссии по защите прав адвокатов АП г. Москвы Роберта Зиновьева, его потрясли жестокость приговора в отношении адвоката и само его обвинение, а суд был необъективен и полностью доверился стороне гособвинения. Вице-президент ФПА Геннадий Шаров отметил, что адвокатское сообщество всегда проявляет особую настороженность, когда адвокат оказывается на скамье подсудимых рядом со своим доверителем, а комиссии по защите прав адвокатов необходимо тщательно проверить, насколько обоснован вынесенный приговор.

9 июля Люберецкий городской суд Московской области вынес приговор (имеется у «АГ») предпринимателю Константину Пономареву и его адвокату Максиму Загорскому, которые были признаны виновными в совершении ряда преступлений по ч. 3 ст. 306 УК (заведомо ложный донос с искусственным созданием доказательств обвинения) в составе преступной группы.

Задержание адвоката произошло с многочисленными процессуальными нарушениями

Напомним, как писала ранее «АГ», поздним вечером 6 июня 2017 г. адвокат Максим Загорский был задержан в ходе спецоперации правоохранительных органов. Ему вменялось совершение преступлений, предусмотренных ст. 306, 309 УК РФ (заведомо ложный донос, подкуп или принуждение к даче показаний).

В течение следующих двух суток следователи СК России при содействии сотрудников ФСБ провели четыре обыска в офисе, дома и на даче у адвоката. При проведении следственных действий в соответствии с требованиями новой ст. 450.1 УПК РФ присутствовал член Совета АП г. Москвы, председатель Комиссии по защите прав адвокатов Совета АП г. Москвы Роберт Зиновьев. Он зафиксировал в протоколах следственных действий ряд процессуальных нарушений, а также сделал отдельное письменное заявление, приобщенное к материалам дела, в котором изложил основания недопустимости изъятия у адвоката предметов и материалов в качестве доказательств по уголовному делу, поскольку те получены с грубыми нарушениями уголовно-процессуального закона. В частности, он обратил внимание на то, что правоохранительные органы провели задержание адвоката и обыски в его помещениях без постановления суда.

В дальнейшем защита адвоката обжаловала постановления суда о признании законным постановления следствия о производстве обысков по адресам помещений, используемых адвокатом, в Московский городской суд как незаконные и необоснованные. Среди доводов жалобы защита указывала, что на момент вынесения постановлений об обысках следователю было известно о том, что Максим Загорский обладает статусом адвоката, поскольку еще ранее эти сведения были отражены в постановлении о возбуждении уголовного дела в его отношении.

19 сентября 2017 г. Московский городской суд, рассмотрев жалобы, согласился с доводами защиты о том, что вынесенные Пресненским районным судом Москвы постановления, санкционирующие обыски в помещениях адвоката, являются незаконными, и удовлетворил жалобы. В результате постановления суда первой инстанции, признавшие законность производства обысков в помещениях адвоката Загорского, были отменены, а материалы переданы в тот же суд для рассмотрения в ином составе с тщательной проверкой всех доводов обвиняемого и его защитника.

Суть предъявленных обвинений адвокату и его доверителю

Максиму Загорскому и его предполагаемому сообщнику Константину Пономареву были предъявлены обвинения в совершении преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 306 УК РФ. Согласно обвинительному заключению подсудимые «совершили заведомо ложные доносы о совершении преступлений, соединенные с искусственным созданием доказательств обвинения, организовали заведомо ложные показания свидетелей в суде и руководили его исполнением».

По версии следствия, преступления были совершены обвиняемыми в составе организованной группы при следующих обстоятельствах. Константин Пономарев, будучи учредителем и генеральным директором ООО «Системы автономного электроснабжения» и фактическим представителем подконтрольного ему ООО «ИСМ», участвовал в имущественных спорах с ООО «ИКЕА МОС» по поводу сдачи последнему в аренду дизельных электростанций и дополнительного оборудования.

Споры протекали в досудебном и судебном порядках, вследствие чего бизнесмен и его фирмы участвовали в различных гражданских и арбитражных процессах, мероприятиях налогового контроля и уголовных делах. Интересы Константина Пономарева в различных судебных и государственных инстанциях представлял, в частности, адвокат Максим Загорский.

Следствие полагало, что обвиняемые вознамерились получить преюдициональные судебные решения, содержащие искусственно созданные в пользу представляемых ими юрлиц обстоятельства, касающиеся их взаимоотношений с IKEA и налоговыми органами. В этих целях участники организованной группы условились о том, что будут использовать «полностью ими контролируемые подсудные мировому судье судебные разбирательства по уголовным делам частного обвинения, возбужденные по поданным соучастниками заявлениям, содержащим заведомо ложные доносы о совершении преступлений, предусмотренных ст. 128.1 (клевета) УК РФ».

Для реализации замысла Константин Пономарев и Максим Загорский, по версии следствия, предлагали привлеченным лицам за денежное вознаграждение участвовать в инсценируемых уголовных процессах в качестве обвиняемых, потерпевших или свидетелей. О совершении преступлений сообщалось в правоохранительные органы.

В результате этого замысла мировая судья Наталья Богунова, не осведомленная о преступных планах обвиняемых, вынесла несколько приговоров по уголовным делам о клевете. Данные документы содержали оценку юридических фактов, имеющих значение для Пономарева в части хозяйственных отношений между представляемыми им организациями и IKEA. Эти приговоры впоследствии вступали в законную силу, и, как указывало следствие, некоторые из них помогли Пономареву избежать уголовного преследования за неуплату налогов.

Изменение подсудности

Как писала «АГ», первоначально дело рассматривалось в Раменском городском суде, поскольку все вменяемые подсудимым преступления были совершены на территории Раменского района Московской области. Соответственно, судебные решения по делу принимались мировыми судьями 210-го и 211-го судебных участков этого района. Впоследствии данные судебные акты были предметом апелляционного пересмотра судьями Раменского городского суда.

Сославшись на данный факт, 23 августа 2018 г. на первом заседании по уголовному делу в отношении Загорского и Пономарева судья Раменского городского суда Валентина Уткина взяла самоотвод. «С целью исключения всяких сомнений в объективности, справедливости и беспристрастности судебного решения, вынесенного по итогам рассмотрения настоящего уголовного дела, полагаю необходимым устраниться от участия в производстве по данному уголовному делу», – указала она в постановлении (имеется в распоряжении «АГ»). Этим же постановлением она направила дело в Московский областной суд для определения территориальной подсудности, также мотивировав это необходимостью обеспечения объективности. Кроме того, она постановила продлить действие мер пресечения, избранных в отношении подсудимых.

11 сентября в Московском областном суде состоялось судебное заседание, по итогам которого была определена новая территориальная подсудность уголовного дела и оно было передано в Люберецкий городской суд. Тогда защитник Константина Пономарева Владимир Постанюк отмечал, что таким образом было нарушено конституционное право подсудимых на рассмотрение уголовного дела в суде, в чьей подсудности оно находится.

Суд вынес обвинительный приговор адвокату и его доверителю

В ходе всего процесса обвиняемые не признали своей вины. В частности, из показаний Максима Загорского следовало, что он является действующим адвокатом АП г. Москвы и оказывал своему доверителю юридическую помощь по различным делам. Он утверждал, что не занимался созданием каких-либо искусственных доказательств, а свидетели обвинения и ранее использовали аналогичные схемы по созданию искусственных судебных процессов. Он также ссылался на свое отсутствие в столице во время предполагаемых встреч фигурантов уголовного дела.

В ходе судебных прений защищавший Максима Загорского адвокат АП г. Москвы Константин Шалтыков указывал, что его доверитель получал от Пономарева гонорар за добросовестно оказанную юридическую помощь. По словам защитника, его подзащитный не использовал в качестве преюдициальных решений судебные акты мирового судьи Богуновой. Он также подверг критике голословные, по его мнению, показания свидетелей стороны обвиненя.

Тем не менее суд в своем приговоре отметил, что вина подсудимых «в полном объеме подтверждается добытыми по делу и исследованными в судебном заседании доказательствами: показаниями свидетелей, материалами уголовного дела; вещественными доказательствами». Суд отклонил довод Максима Загорского о своем отсутствии в столице, посчитав, что физическое отсутствие последнего в Москве не мешало организовать ему нужные встречи с фигурантами дела. Он также указал на факт самостоятельной подачи адвокатом ходатайства в рамках одного из уголовных дел о клевете и недоказанность использования свидетелями обвинения схем по созданию искусственных судебных процессов.

Оценив обстоятельства дела, суд пришел к выводу о том, что приговоры мирового судьи Наталья Богуновой использовались обвиняемыми для отмены постановления о возбуждении двух уголовных дел в отношении Пономарева по ч. 2 ст. 198 и 199 УК РФ в рамках доследственных проверок и споров с ИФНС № 10 по г. Москве.

«..Подсудимые, совершая преступления, преследовали цель получения приговоров мирового судьи, которые планировали использовать для прекращения уголовных дел по факту неуплаты налогов или в связи с взаимоотношениями с компанией IKEA в случае их возбуждения. Максим Загорский и Константин Пономарев контролировали как сторону защиты, так и обвинения – то есть заведомо исключили состязательность процесса, первое заявление было подано Пономаревым, а убедившись, что схема работает, они продолжили подавать заявления о клевете уже против Пономарева», – указано в приговоре.

В итоге суд признал подсудимых виновными в совершении инкриминируемых им деяний. В частности, Максим Загорский был признан виновным в совершении четырех эпизодов преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 33, ч. 3 ст. 306 УК РФ, и приговорен к 7 годам 8 месяцам лишения свободы с запретом осуществлять свою профессиональную деятельность в качестве адвоката на 3 года. В качестве смягчающих обстоятельств суд учел наличие у адвоката малолетних детей, престарелых родителей и инвалидность матери, а также ряд хронических заболеваний у самого обвиняемого. Отягчающим обстоятельством было признано совершение преступления в составе организованной группы. Константин Пономарев был приговорен к 8 годам лишения свободы за совершение нескольких эпизодов преступлений по ч. 3 ст. 33, ч. 3 ст. 306 УК РФ.

Адвокаты возмущены приговором коллеге

В комментарии «АГ» Константин Шалтыков отметил несправедливость и незаконность обвинительного приговора. «Максим Загорский выполнял лишь свои профессиональные обязанности по представлению интересов Константина Пономарева. Он не выходил за их рамки и был обязан доверять информации, полученной от своего доверителя. Мой подзащитный никогда не присутствовал на встречах, на которых якобы распространялась клевета, и о том, что на них происходило, мог знать только от своего доверителя», – пояснил он.

По словам адвоката, его доверитель никогда и нигде не использовал решения мировых судов в качестве преюдиции, а наоборот, в своих отзывах на апелляционные жалобы указывал, что никакого преюдициального значения для третьих лиц приговоры мирового суда иметь не могут. «Состав ст. 306 УК РФ является законченным с момента подачи заявления в суд, следовательно, нельзя создать искусственные доказательства обвинения (ч. 3 этой статьи) после подачи заявления о преступлении. Ходатайства сторон и показания свидетелей не могут являться искусственно созданными доказательствами обвинения. Хочу также отметить, что невозможно совершить заведомо ложный донос в отношении самого себя», – подчеркнул Константин Шалтыков. Он также указал на невозможность применения квалифицирующего признака (создание искусственных доказательств обвинения), если целью подсудимых, по версии суда, было получение оправдательных приговоров.

Константин Шалтыков считает, что суд не дал оценку многочисленным противоречиям в показаниях свидетелей обвинения, не исследовал мотивы для оговора, на которые указывала защита. По его мнению, суд также не принял во внимание доводы защиты о том, что данные о телефонных соединениях полностью опровергали показания так называемых «лжесвидетелей».

«Жестокость приговора и назначенное наказание не соответствуют общественно опасным последствиям, и, даже если принять версию обвинения на веру, ущерб выразился только в том, что мировой судья потратил 4 часа своего времени на рассмотрение указанных дел. В этом уголовном деле нет ни потерпевших, ни ущерба», – подытожил адвокат. Он также сообщил о намерении защиты в ближайшее время обжаловать приговор.

По словам председателя Комиссии по защите прав адвокатов АП г. Москвы Роберта Зиновьева, его потрясли жестокость приговора в отношении Максима Загорского и само его обвинение, которое представляется крайне сомнительным. «Фактически адвоката привлекли к уголовной ответственности за осуществление своих профессиональных обязанностей. Мы в Комиссии оказывали помощь Максиму Загорскому в защите его профессиональных прав, знакомились с материалами дела и не увидели там доказательств его участия в преступном сговоре. Считаю, что в этом деле суд был необъективен и полностью доверился стороне гособвинения. Тем самым создан еще один опасный прецедент и, к сожалению, приходится вновь констатировать, что адвокат не застрахован от уголовного преследования при выполнении поручений своих доверителей, и в частности, при обращении в их интересах с заявлением о преступлении», – полагает он.

Роберт Зиновьев также отметил, что сама мера наказания, назначенная судом Максиму Загорскому, – «чудовищно жестока». «Этой жестокости нет никакого разумного объяснения. После получения приговора мы изучим его и, думаю, предложим Совету АП г. Москвы обсудить эту проблему. Я думаю, что ФПА РФ должна также присоединиться к разумному разрешению этого опасного прецедента», – считает председатель Комиссии по защите прав адвокатов АП г. Москвы.

В свою очередь вице-президент Федеральной палаты адвокатов Геннадий Шаров отметил, что адвокатское сообщество всегда проявляет особую настороженность, когда адвокат оказывается на скамье подсудимых рядом со своим доверителем. «Можно привести много примеров, когда адвокаты у некоторых ассоциируются со своим доверителем, а оказание юридической помощи – как соучастие в его неблаговидных делах. Правоприменителям здесь надо быть предельно осторожными. А комиссии по защите прав адвокатов – тщательно проверить, насколько обоснован вынесенный приговор», – резюмировал он.