ВС выявил подконтрольность продавца деталей самолета участнику организации-подрядчика

Как пояснил Верховный Суд, в данном деле именно участник общества-подрядчика мог определять действия организации-продавца, номинальным руководителем и единственным участником которой числилась его свояченица

По мнению одного из экспертов, позицию Суда, основанную на том, что к определению круга лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, нельзя подходить формально, следует приветствовать. При этом не стоит забывать, что статус контролирующего лица предполагает наличие возможности определять действия должника. Другой отметил, что определение справедливо, но его формулировки достаточно жесткие, что может быть воспринято нижестоящими судами как «руководство к действию» для привлечения к субсидиарной ответственности даже в отсутствие реальных оснований.

Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ вынесла Определение № 305-ЭС20-5422 (1, 2) по делу о привлечении к субсидиарной ответственности по несостоявшейся сделке купли-продажи элементов и деталей самолета руководителей продавца такого товара и подрядной организации, а также участника последней.

Суды разошлись в оценке оснований для привлечения к субсидиарной ответственности по несостоявшейся продаже элементов ЯК-7УБ

В марте 2011 г. ООО «Ключ» продало детали и элементы самолета Григорию Гринченко, который намеревался собрать из них ЯК-7УБ. По условиям договора купли-продажи продавец отвечал за сборку воздушного судна, однако в документе не был установлен механизм реализации такой обязанности. Покупатель исполнил обязательство по оплате товара частично, заплатив продавцу 19 млн руб. Спустя два года мужчина заключил с ООО «Конструкторское бюро "Современные авиационные технологии"» договор подряда по сборке самолета из приобретенных комплектующих.

Впоследствии общество «Ключ» в лице единственного участника и генерального директора Оксаны Кряжевой потребовало от Гринченко погасить задолженность по договору купли-продажи путем направления ему претензии. При этом конструкторское бюро в лице мажоритарного участника Максима Миронова и генерального директора Владислава Шустерова письменно подтвердило получение от гражданина комплектующих для выполнения подрядных работ.

В дальнейшем продавец обратился в суд с иском к контрагенту, так как последний добровольно не исполнил его требования. В свою очередь, ответчик предъявил встречный иск о расторжении договора купли-продажи и возмещении убытков (дело № 2-2532/2016). При рассмотрении спора суд установил, что Гринченко не подписывал акт приема-передачи к договору купли-продажи, детали и элементы воздушного судна ему не передавались. Таким образом, суд отказал в удовлетворении иска общества и расторг спорный договор, обязав истца вернуть покупателю свыше 19 млн руб.

Поскольку общество не исполнило решение суда, Григорий Гринченко обратился в Арбитражный суд г. Москвы с заявлением о банкротстве этого юрлица. Далее Гринченко и конкурсный управляющий ООО «Ключ» подали заявления о привлечении Кряжевой, Миронова и Шустерова солидарно к субсидиарной ответственности на сумму 31 млн руб.

Суд первой инстанции объединил заявления и установил, что Максим Миронов женат на сестре Оксаны Кряжевой, которая работала администратором на базе отдыха АО «Комплект» и номинально числилась единоличным исполнительным органом не только общества, но и ряда других организаций, участником которых являлся Миронов. Общество «Ключ» эксплуатировало взлетно-посадочную площадку малой авиации, расположенную на земельном участке, принадлежащем Миронову. В договорные отношения с обществом Гринченко вступил по предложению Миронова – именно тот лично принял от покупателя денежные средства в счет частичной оплаты по договору, а также направлял ему отчеты о ходе работ по созданию самолета. Указанные денежные средства не поступили ни на расчетный счет общества, ни в кассу.

Кроме того, суд выявил, что Владислав Шустеров являлся руководителем конструкторского бюро – организации, использованной Мироновым для создания видимости сборки самолета Гринченко. При этом Шустеров наряду с Мироновым принимал денежные средства от покупателя. При рассмотрении спора в суде общей юрисдикции конструкторское бюро предоставило письмо, подписанное Шустеровым, в котором были изложены явно не соответствующие действительности сведения о том, что бюро получило от Гринченко детали и узлы самолета, проданные обществом.

В итоге АС г. Москвы привлек ответчиков солидарно к субсидиарной ответственности по обязательствам общества. При этом суд руководствовался тем, что общество-банкрот номинально контролировалось Кряжевой, а фактически – Мироновым и Шустеровым.

Апелляция отменила решение первой инстанции в части привлечения Миронова и Шустерова к субсидиарной ответственности. Тем самым суд посчитал не подтвержденным материалами дела факт контроля над обществом со стороны указанных лиц, так как он должен быть подтвержден прямыми доказательствами (в том числе исходящими от бенефициара документами с явными указаниями обществу относительно его деятельности). Кассация поддержала выводы апелляции.

ВС защитил права несостоявшегося покупателя запчастей

Конкурсный управляющий ООО «Ключ» и Григорий Гринченко обратились с кассационной жалобой в Верховный Суд, Судебная коллегия по экономическим спорам которого, изучив материалы дела № А40-232805/2017, нашла жалобу обоснованной.

ВС отметил, что на момент заключения договора купли-продажи деталей и элементов самолета и до момента возбуждения дела о банкротстве Закон о банкротстве содержал нормы о субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц на случай, когда их действия послужили причиной банкротства. По общему правилу, номинальный и фактический руководители несут субсидиарную ответственность солидарно: необходимой причиной банкротства выступают как бездействие номинального руководителя, уклонившегося от выполнения обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями, обеспечению надлежащей работы системы управления юрлицом, так и действия фактического руководителя, оказавшего непосредственное влияние на имущественную сферу должника.

Как пояснил Суд, в данном деле заинтересованные лица привели серьезные доводы и представили существенные косвенные свидетельства, которые во взаимосвязи позволяли признать убедительными их аргументы о возникновении связанной группы лиц, подконтрольной Михаилу Миронову. В силу ст. 65 АПК РФ бремя доказывания обратного перешло на Миронова, который, в свою очередь, должен был обосновать независимый характер своих отношений с обществом и Гринченко, но таких доказательств не представил.

Верховный Суд также указал, что апелляция и кассация в нарушение ст. 168 и 170 АПК не исследовали и не оценили совокупность косвенных доказательств, указывающих на подконтрольность общества Миронову, сделав ошибочный вывод об отсутствии таковой. Особенность рассматриваемого дела, подчеркивается в определении, состоит в том, что единственной сделкой, совершенной в предшествующий банкротству ООО «Ключ» период и существенно повлиявшей на судьбу общества, являлся договор с Гринченко, неисполнение обязательств по которому привело к банкротству организации. При этом сумма требований Григория Гринченко составляет 99,9% от совокупного размера задолженности общества перед всеми кредиторами.

«Доказательств расходования переданной Григорием Гринченко суммы на нужды должника не имеется. Одновременно суд первой инстанции установил, что должнику на праве собственности принадлежали транспортные средства – бензовоз и самолет Як-30, обнаружить которые не смог ни конкурсный управляющий, ни судебный пристав-исполнитель. Если бы денежные средства, полученные от Григория Гринченко, поступили обществу и из его владения не выбыли бы транспортные средства, общество смогло бы рассчитаться с кредиторами и не впасть в состояние объективного банкротства, – отмечается в документе. – В свою очередь, неисполнение обязательств перед Гринченко не было обусловлено какими-либо объективными обстоятельствами, в том числе внешними факторами, оно не может быть объяснено рисковым характером предпринимательской деятельности».

ВС добавил, что с учетом незначительного масштаба деятельности общества Миронов знал о том, где фактически находятся транспортные средства должника. Установленные судом первой инстанции факты получения им денежных средств, направления Гринченко по электронной почте писем, смет, планов-графиков, сводных ведомостей и отчетов, касающихся выполнения работ по сборке самолета, создающих у заказчика видимость исполнения договора, а также номинальный статус его свояченицы Кряжевой не позволяют заключить, что денежные средства заказчика были израсходованы вопреки решениям Миронова. При этом действия Шустерова как сопричинителя вреда образуют основания для его солидарного привлечения к субсидиарной ответственности. Следовательно, действия Миронова и Шустерова являлись согласованными, скоординированными и направленными на реализацию общего незаконного намерения.

«Ссылки суда апелляционной инстанции на то, что Миронов М.А. утратил контроль над обществом за пределами определенного Законом о банкротстве периода, в рамках которого выявляется круг контролирующих организацию-должника лиц, несостоятельны. Номинальным руководителем общества и его номинальным 100-процентным участником являлась Кряжева О.Ю. Все время, пока она числилась контролирующим лицом, Миронов М.А. имел возможность определять действия общества. Само по себе то обстоятельство, что в 2014 г. общество перестало вести хозяйственную деятельность, не свидетельствует о переходе контроля над ним к каким-то иным лицам. Таким образом, определение суда первой инстанции являлось законным и обоснованным, оснований для его отмены не имелось», – заключил ВС, отменив постановления апелляции и кассации и оставив в силе определение АС г. Москвы.

Эксперты прокомментировали выводы Суда

Адвокат, юрист корпоративной и арбитражной практики АБ «Качкин и Партнеры» Анна Васильева считает, что в определении круг лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, был расширен Верховным Судом за счет контролирующих лиц компании, также заключившей договор с кредитором должника. «ВС в очередной раз отметил, что отсутствие доказательств юридической аффилированности не имеет значения в случае, когда фактическая связанность контролирующих лиц и компании-банкрота подтверждается совокупностью косвенных доказательств», – пояснила она в комментарии «АГ».

Эксперт обратила внимание, что лица, фактически контролировавшие должника, являлись лицами, формально контролировавшими компанию, заключившую договор подряда на сборку самолета с кредитором должника, заключившего, в свою очередь, договор купли-продажи деталей с компанией-банкротом. «При этом один из них являлся фактическим бенефициаром, а другой был директором организации, использованной для видимости сборки самолета и, по мнению суда, стал соучастником совершения действий, которые привели к банкротству, – отметила адвокат. – Привлечение данных лиц к субсидиарной ответственности было осуществлено в рамках дела о банкротстве именно компании – продавца деталей, дело о банкротстве подрядчика не возбуждалось, при этом кредитор вступал в самостоятельные договорные отношения с компанией-подрядчиком, также принимавшей у него деньги. Соответственно, интересным является вопрос о круге лиц, которые могли бы быть привлечены к субсидиарной ответственности в деле о банкротстве подрядчика, если бы оно было возбуждено».

Анна Васильева назвала спорным привлечение к субсидиарной ответственности директора организации-подрядчика, которая должна была осуществить сборку самолета, поскольку наличие у него статуса контролирующего должника лица не очевидно. «Если в отношении фактического бенефициара Суд проанализировал косвенные доказательства контроля деятельности должника, то в отношении руководителя подрядчика подробный анализ отсутствует. В целом позицию ВС, основанную на том, что к определению круга лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, нельзя подходить формально, следует приветствовать, однако не стоит забывать, что статус контролирующего лица предполагает возможность лица определять действия должника», – резюмировала эксперт.

Партнер и руководитель практики «Арбитражное, налоговое и банкротное право» КА г. Москвы № 5, адвокат Вячеслав Голенев отметил, что определение разъясняет вопросы фактического контроля конечных бенефициаров над должником. «Такого рода дела показывают, что "номинальный сервис" все еще широко распространен. В данном случае ВС усмотрел наличие схемы контроля над должником через формального подрядчика – конструкторское бюро. С точки зрения формально-юридического подхода такая ситуация нова: я, например, не припомню в практике ВС такого дела, где был бы установлен контроль должника через его подрядную организацию», – пояснил он.

Тем не менее, добавил эксперт, по смыслу п. 7 Постановления Пленума ВС от 21 декабря 2017 г. № 53 привлечению к субсидиарной ответственности подлежат и иные лица, помимо собственников и директора должника, – те, которые получили от деятельности должника выгоду во вред интересам кредиторов. «На мой взгляд, определение ВС в этой ситуации по существу справедливо, однако его формулировки достаточно жесткие. Это может быть воспринято нижестоящими судами как "руководство к действию" для привлечения к субсидиарной ответственности даже при отсутствии реальных оснований. Следовательно, правовая позиция ВС, на мой взгляд, подлежит уточнению на примере других дел о субсидиарной ответственности», – убежден Вячеслав Голенев.